— Я знаю, для чего тебе нужен прибор.
— Больше не нужен.
— Ты собралась искать тайник в бывшем кабинете Валерия Петровича.
— Делать мне нечего…
— Именно это ты собралась делать. Так вот, что я тебе скажу, девочка…
— Я знаю! Ничего нового вы мне не скажете.
— Нет, я все-таки скажу, а ты послушай. Я скажу, что намерен очень серьезно поговорить с Георгием о тебе! Как можно быть такой легкомысленной, Мирослава? Ты только что отделалась от неприятностей и опять собираешься в логово к зверю. Разве тебе не известно, что контора Валерия Петровича под наблюдением? Новые хозяева наверняка обыскали в ней все тайники и ждут твоего визита. Об этой затее нужно забыть как можно скорее.
— Не собираюсь я искать тайники. С чего вы взяли?
— Нет! — не поверил Натан. — Приедет Оскар, и я поговорю о тебе с Оскаром, потому что чувствую: моего авторитета уже не хватает.
— Мне нужно найти тайник! — не выдержала графиня. — Вы представить не можете, как это важно для нас всех. И для вас, и для Оскара в том числе.
— Ничто не может быть важнее человеческой жизни!
— Может!
— Не может!
— А я вам говорю, может! — заявила графиня, и Натан разлил остатки бутылки.
— Даже не проси! — сказал он. — Мы столько раз тебя теряли. Мы только обрадовались твоему возвращению. Оскар никогда меня не простит. Ты знаешь, как он привязан к тебе.
— Оскар мне не простит, если я не найду тайник.
— Мира… Валерий Петрович пропал без вести! Федор пропал! От их отдела не осталось даже адреса в справочнике. Возможно, от их кабинета тоже ничего не осталось. Прошло достаточно времени…
— Валера сказал, что этот тайник они не найдут ни за что.
— Может так случится, что и дома, в котором располагался офис, нет на месте.
— А если есть? Кто мне выпишет пропуск? Мне нужен прибор!
— Даже не уговаривай! — отрезал Боровский и пошатнулся, вставая из-за стола. — Сейчас мы с тобой прекратим бесплодные разговоры, и ляжем спать, а рано утром… Вернее, ночью…
— Что будет ночью, Натан Валерьянович?
— Будем собираться в аэропорт. Боюсь, что Оскар меня не послушался и летит без билета. Летит, между прочим, с прибором, о котором ты меня просишь. Так вот, Мирослава, чтобы не было обид, я откровенно предупреждаю: прежде чем Оскар отдаст тебе генератор, он узнает все о твоих опасных намерениях.
— Натан Валерьянович…
Натан отмахнулся, пошел в кабинет и сел за стол, потому что на ногах уже не стоял. Мира прежде не видела такого пьяного и такого несговорчивого профессора физики. Она поняла, что просчиталась, отложив разговор на конец застолья. На всякий случай графиня спустилась к лаборатории, но дверь была закрыта, а где хранился ключ, не вспомнил бы сам хозяин.
— Натан Валерьянович… — Мира постучала в дверь кабинета, но никто не ответил. Боровский спал в кресле за рабочим столом. В его руках остался заведенный будильник. До прибытия самолета из Флориды еще было время, и графиня украла у профессора сигарету, открыла форточку, но прикурить не успела. Ей показалось, что во дворе кто-то есть: то ли тень легла на замерзшую клумбу, то ли калитка качнулась. Она накинула куртку, вышла на крыльцо и увидела посторонний объект.
Сначала Мира не поняла, что такое маячит над крышей. Объект ничем не напоминал фантом Ту-154-го, ежедневно проносящегося над местностью в опасной близости от земли. Объект даже не был похож на самолет, несмотря на то, что из него в обе стороны торчали крылья, а хвост имел характерную перекладину руля высоты. Тем не менее, предмет никуда не несся. Он бесшумно качался на воздухе, как на волнах океана. Мира прикурила, дым рассеялся, но объект не исчез, наоборот, немного спустился к площадке за гаражом, предназначенной для парковки гостевого транспорта. Больше всего прочего объект напоминал дирижабль, и графиня обошла гараж, чтобы убедиться в догадке. Дирижабль оказался так близок, так ясен, что можно было рассмотреть его швы и тени в прозрачных иллюминаторах. «Фюзеляж» сверкал лучами садового фонаря, потешные двигатели висели под надутыми крыльями. «Майами-Москва» было написано на борту корявыми русскими буквами.
— Фигня какая… — решила графиня. — Чтоб я еще раз напилась с Натасиком… Больше ни капли! — она отвернулась от сквозняка, чтобы раскурить погасшую сигарету. — Так, — решила графиня. — Будем рассуждать трезво: не может быть, чтобы Автор никогда не видел настоящего самолета. Не полный же он дикарь. Наверняка видел. Тогда о чем говорит этот условно опознанный объект? О том, что Он надо мной издевается. Дождался, когда улегся Натан, чтобы издеваться конкретно надо мной. Значит, что надо сделать? Надо покурить, разбудить Натасика и ехать за Оськой, пока я не спятила.
Мира сделала пару затяжек и снова поглядела на дирижабль. Объект медленно и целеустремленно спускался к земле, словно собирался пристроиться на участке, и уже бы сел, если б корпус дирижабля не коробило ветром, если б крылья не топорщились, хвост не задирался вверх, а шасси не застряло в брюхе.
Дирижабль потряхивало и подергивало что-то внутри, не позволяя ему принять нужную позу. В иллюминаторах вспыхивал свет, корпус морщился. Очевидно, следовало объекту помочь, дернуть за что-нибудь снизу, чтобы высунулись колеса, но вместо колес из объекта вывалилась подставка, напоминающая юбку «усатого» флакера. Подставка стукнулась о мерзлую траву, дирижабль осел и начал медленно испускать дух.
«Хорошо, что Натан отрубился», — решила Мира, наблюдая возню под оседающим корпусом. Она подошла поближе. В салоне творилась легкая паника, словно группа гномов металась в поисках аварийного выхода. Что-то хрустнуло, что-то крякнуло. Хвост дирижабля распластался на грунте, крыло завалилось на корпус. Из дыры в мятом фюзеляже сначала показалась нога, рядом с ногою упала сумка и большая отвертка. Послышалось ругательство. Возня прекратилась, потом возобновилась с новой силой, и пассажир дирижабля выбрался наконец-то на свежий воздух.
— Где-то я видела этого омина, — отметила графиня и сделала последнюю затяжку.
— Учитель дома? — шепотом спросил омин, стоя на четвереньках.
— За ремнем пошел. Пороть тебя будет.
— Меня никто не видел. Честное слово! Я летел в темноте на низких высотах. Без опознавательных огней.
Вслед за омином из салона выпал новенький чемодан, и сам покатился к крыльцу.
— Тихо! — прикрикнул на чемодан Оскар. — Оставь его… Бог ты мой! Надо свернуть дирижабль… Быстро! Давай, давай, шевелись, пока Учитель не видит.
— И флакер надо куда-то деть, — добавила Мира. — Ой, как много будет вопросов!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
