— Так мы пройдем-с?
— Вас двое? — спросил дежурный.
— Двое-с…
— Проходите, — ответил молодой лейтенант снисходительным тоном душеприказчика.
— А ключик-с… от бывшего кабинета господина капитана Карася… Позвольте-с…
— Какой еще ключик? — удивился дежурный, но Мира не дала товарищу продолжить диалог, втолкнула его в охраняемый коридор, протащила мимо кабинетов, и только на лестнице позволила себе вздох облегчения.
— Ты не поняла! — возмутился Оскар. — Если он не дал ключ, значит, кабинет провалился в хронал. Надо было заставить его! Я бы заставил!
— Идем, пока нас не вышвырнули отсюда!
— Они перестроили дом. Надо заставить его дать ключ, иначе потеряем концы! Надо хотя бы видимость логики обозначить, иначе я зря потратил деньгу.
— Надо сначала поискать кабинет!
— После того, как мы его поищем и не найдем — у нас не будет даже дохлого шанса!
— Какой кабинет вам нужен? — поинтересовался офицер, курящий этажом ниже.
Посетители вздрогнули. Никто не ожидал, что внизу стоит человек.
— Нас пригласил капитан Карась, — заявила Мира. — Раньше мы входили с парадного входа, а теперь немножечко заблудились.
— Подъезд закрыли в связи с перепланировкой, — пояснил офицер. — Как вы назвали фамилию? — из-под лестницы показался майорский погон с шестиконечной звездой, и Мира остолбенела от ужаса.
— Валерий Петрович оставил для нас вещицу. Просил забрать. Вы не в курсе, его кабинет не переехал в тридевятое царство?
— Верхняя часть здания ремонтируется. Кабинеты должно быть пусты, но если вы точно знаете…
— Знаем, — ответили заговорщики и кинулись вверх по лестнице.
На этаже, где прежде располагался отдел, царил тотальный ремонт. С кабинетов посрывали все двери вместе с табличками, паркет заляпали побелкой, пост охраны перенесли на нижний этаж, однако охранник остался: молодой человек, вооруженный рыцарским копьем, отдал честь посетителям и пальцем указал в сторону нужного коридора.
— Вам туда! — сказал он.
Мира не стала рассматривать его погоны. Она была уверена, что ничего хорошего на этих погонах нет, она даже не поделилась с Оскаром своим отвратительным подозрением, потому что не сомневалась: их дела так плохи, что хуже некуда.
Сказать, что кабинет капитана Карася был пуст — значит, ничего не сказать. Из кабинета было вынесено все, кроме дубового паркета и подоконника. И, пожалуй, сейфа, встроенного в стену. Однако дверь сейфа была распахнута настежь. Старые окна только что заменили на пластиковые и строительная пена торчала клочьями со всех сторон. Из кабинета было вынесено все, что могло помешать циклевать полы, только полки из темной древесины оставили в узкой нише, как исторический факт. К тому же ниша у двери ни для чего, кроме полок все равно не годилась. Все, что находилось в кабинете, было выдрано с мясом и убрано с этажа. В коридоре стоял только скатанный в трубку ковер, некогда устилавший пол коридора, стремянка и пустые ведра, измазанные белой краской, коробки с отбитой штукатуркой и мешки с мусором.
— Сейчас они сюда явятся, — предупредила графиня, достала трубу и осмотрела паркет. — Явятся, и будут делать вид, что случайно проходили мимо. Оська, они не нашли тайник! Точно говорю, не нашли! Они надеются, что мы знаем, где он.
— Тайник может быть где угодно, даже под штукатуркой. Везде смотри, — Оскар подобрал ржавый вентиль от батареи и стал простукивать подозрительные участки паркета.
Строители оторвали плинтуса, даже декоративную решетку под подоконником сняли с крепления и выставили в коридор.
— Если знать точно, что за портрет. Думай, почему Карась был уверен, что тайник не найдут?
— Не портрет, а икона.
— Икона с лицом Эккура?
— Оська, придумай что-нибудь. Они сейчас будут здесь.
— Какого размера изделие?
— В том-то и дело, что она здоровая, как столешница. Ильич сказал, что в старый чемодан еле влезла. Нам надо только ее увидеть. Только увидеть и Бог с ней… Не мог же Валерка ее в стену замуровать?
— Почему не мог? Мог.
— У него было мало времени. Ты сырую штукатурку где-нибудь видишь?
— Вижу кое-что покруче сырой штукатурки, — Оскар указал на верхнюю полку ниши. — Вон там… Немного погнутая доска. Довольно широкая для чемодана. Или нет?
— Ага, — согласилась Мира и замерла, разглядывая полку под потолком. — Похоже! Тащи стремянку.
Оскар выглянул в пустой коридор. Стремянка стояла возле окна. Преследователи не торопились, вероятно, ждали, что расхитители тайников понесут награбленное мимо них.
— Не надо стремянку. Я так залезу.
— И я!
— Нет! — запретил Оскар графине. — Сначала залезу я, а там видно будет. — Он взобрался по полкам, закрепленным в стене, как по лестнице, сунул голову в узкое пространство под потолком и увидел конверт.
— Ну… — изнывала от нетерпения графиня.
— Лезь сюда.
— Там что-нибудь есть?
— Оскар показал письмо, адресованное графине.
— Кидай!
— Это не все! Лезь быстро, аккуратно и тащи свой «фонарь».
Графиня влезла, осветила полку неоновым светом Стрелы и увидела лик, наспех укрытый полиэтиленовой пленкой. У графини екнуло сердце. На иконе был изображен старец с чашей пленительной красоты, с седыми кудрями и перстом, указующим в небо. Сердце графини остановилось. Она не могла ни мыслить, ни говорить, потому что узнала Ангела. Его глаза графиня не спутала бы ни с какими другими глазами на свете.
— Что-то не так? — догадался Оскар.
— Черт… — выругалась она, не сводя глаз с лика святого. — Эрнесто… Черт меня побери, Эрнесто Акуро! Мне надо было догадаться. Оскар…
— Что?
— Не может этого быть, вот что! Письмо от Карася? — графиня порвала конверт и поняла, что оказалась в ловушке. Она попалась так просто, словно не жила на свете, словно только что прилетела на Землю из иного романа. Ее развели, как инопланетянку, легко и красиво. Надежда умерла, не преодолев половины пути, потому, что не заметила под ногами пропасть, а вернее, не придала ей значения: «Рыцари Ордена Святого Огня приносят свои извинения, — было написано в послании. — Произошла досадная неувязка. Виновные будут наказаны. Госпоже Мирославе настоятельно рекомендовано все-таки явиться в Форт Девяти Дольменов…»
— Что? — повторил вопрос Оскар.
— Ничего. Нам уже никто не поможет, — ответила графиня. — Теперь мы все должны делать сами.
— Почему?
— Потому что Ангел, который любил людей — безумен.
— Это надо было сразу понять, — усмехнулся молодой человек. — Разве Ангел в здравом уме станет помогать человеку?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
