мне, что этот узел находится в районе поселка Мухалатка, что примерно в 20 километрах от дачи «Заря», и неплохо охраняется. Произвести одновременный захват обоих разнесенных на 20 километров объектов без шума почти невозможно. Надо сосредоточиться на захвате дачи Гобачева и, в крайнем случае, привезти аппаратуру армейской связи с собой.
Когда 20 августа на одну минуту мы остались с Борисом Николаевичем один на один, я изложил ему эти предварительные соображения афганцев.
– Надо тщательно это проработать. На данный момент такой возможности у нас нет. Надо думать об обороне. Но, кто знает, быть может, завтра…
Этот разговор, очевидно, стал известен Крючкову, хотя в кабинете больше никого не было. Значит, были какие-то другие возможности прослушивать кабинет президента РСФСР.
Очевидно, ребятам Коржакова не удалось обнаружить всю аппаратуру прослушки. В результате через несколько часов заместитель министра обороны СССР Варенников приказал блокировать взлетную полосу аэродрома Бельбек – единственного аэродрома, расположенного рядом с дачей Горбачёва в Форосе. Рота морской пехоты на восьми бэтээрах перегородила взлетную полосу с целью «не допустить посадки самолета с группой захвата». Кроме того, морские пехотинцы были усилены противотанковым дивизионом с приказом «уничтожать самолеты в случае их несанкционированной посадки».
И это были не пустые слова.
Мы пробовали вести мирные переговоры с заговорщиками, пытаясь направить конфликт в конституционное русло. Наиболее нейтральной фигурой нам представлялся Анатолий Лукьянов – председатель Верховного Совета СССР. Для нас, молодых в то далекое время депутатов – членов депутатской группы «Реформа», – он был «старой лисой», которая часто лишала нас слова, отключая микрофон во время критических выступлений в зале заседаний.
Примерно в 10 часов утра Ельцин направил на переговоры к Лукьянову в Кремль Руцкого, Силаева и Хасбулатова с предложением немедленно отменить чрезвычайное положение, встретиться с Горбачёвым и сесть за стол переговоров. Бесполезно. «Ультиматум» (по словам Лукьянова) не был принят.
К 12 часам дня в Кремль к Лукьянову охрана из сотрудников КГБ пропустила небольшую группу депутатов Верховного Совета СССР с требованием немедленно созвать чрезвычайный съезд народных депутатов. Бесполезно. «Старая лиса» тянула время; зная, что депутаты законодательно никогда не поддержат переворот, Лукьянов оттягивал открытие съезда, давая путчистам дополнительное время для того, чтобы завершить переворот штурмом Белого дома. А там, как говорят, победителей не судят.
Журналисты нескольких столичных газет, запрещенных ГКЧП, по инициативе Егора Яковлева выпустили «Общую газету» и в виде листовок, отпечатанных на компьютере и размноженных тысячными тиражами, распространили среди москвичей.
Отдельное спасибо и низкий поклон сотрудникам радиостанции «Эхо Москвы»: Сергею Корзуну, Сергею Бунтману (учились в одной французской спецшколе), Алексею Венедиктову за смелость и мужество, которое они проявили во время путча. Их репортажи и интервью у Белого дома слушала вся Москва и, очевидно, не только. В течение трех дней это был единственный российский источник объективной радиоинформации о событиях в СССР.
Путчисты несколько раз принудительно закрывали «Эхо Москвы». Последний, по-моему, третий раз, если я не ошибаюсь, это было уже 21 августа, когда разъяренный Крючков поручил эту непривычную работу спецназу КГБ СССР – знаменитой «Альфе». Ребята успешно выполнили приказ, но через пару часов эховцы вновь умудрились выйти в эфир. Молодцы. Со временем позиция «Эха Москвы» сильно изменилась, мы разошлись в оценках прошлого и настоящего, и я перестал слушать когда-то любимую радиостанцию.
Многотысячный митинг у Белого дома 20 августа 1991 года длился почти весь день. Такое массовое сопротивление народа должно было отрезвить путчистов. Но по каналам компетентных служб поступила тревожная информация, которая позже не подтвердилась: на 17 часов запланировано взятие штурмом Белого дома. Обстановка накалялась.
Вспоминаю такой эпизод. Навстречу мне с группой автоматчиков по коридору президентского этажа в Доме правительства бежит встревоженный Александр Коржаков.
– В чем дело, Саша?
– Сквозь баррикады прошел генерал-майор Лебедь и требует пропустить к Белому дому 10 бэтээров с десантниками.
– Что ему надо?
– Пока не знаем, объявляется общая тревога.
Чуть позже Коржаков вместе с народным депутатом СССР Юрием Рыжовым привезли генерал-майора Александра Лебедя, заместителя командующего ВДВ, к государственному советнику РСФСР Юрию Скокову. Все безуспешно пытались прощупать генерала и понять, зачем на самом деле он прибыл.
Александр Лебедь, который организовал многочасовой марш-бросок Тульской дивизии ВДВ на Москву, приехав в Белый дом, на голубом глазу стал уверять, что ничего не знает ни о ГКЧП, ни о перевороте. Ложь. Один из самых высокопоставленных руководителей Министерства обороны, которого за два дня начальство предупредило о предстоящем нападении на столицу, просто ломал комедию перед Рыжовым, Коржаковым и Скоковым, уверяя, что он прибыл «взять под охрану» Дом правительства.
Потом его повели к Ельцину.
– Зачем прибыли, генерал? – прямо спросил Ельцин.
– Обеспечить безопасность и взять под охрану Белый дом.
Потом пошли какие-то путаные объяснения про часового.
Ельцина этот ответ, конечно, не очень удовлетворил. Выражение «обеспечить безопасность» на языке заговорщиков означало арест. Но он все же принял рискованное решение пропустить роту десантников с полным вооружением на десяти бэтээрах сквозь баррикады к стенам Белого дома.
Интуитивно никто не доверял Лебедю – ни руководители обороны, ни «живое кольцо». С огромным трудом, с согласия защитников баррикад, он и его отряд к 5 часам утра 20 августа буквально просочился к стенам Белого дома, а уже к 8 часам утра Лебедь заявил, что уходит («охрана» не удалась?). С огромным трудом он начал уводить свою роту десантников на десяти бэтээрах через баррикады, и к 11 утра 20 августа, наконец, ушел. Такой вот удивительный маневр…
Еще один батальон Тульской дивизии ВДВ «взял под охрану и обеспечил безопасность» телецентра «Останкино» – результат всем известен: полная информационная блокада и дезинформация населения.
Третий батальон тульской дивизии ВДВ пытался «взять под охрану» здание Моссовета, но демонстранты успешно отбили эту попытку.
Войска КГБ и МВД по своим утвержденным планам продолжали «брать под охрану» стратегические объекты в Москве (Кремль, Манежная площадь, телеграф и др.).
После ухода Лебедя мы вздохнули с огромным облегчением. Все разговоры, что он перешел на сторону защитников Белого дома, не имеют под собой никакого основания. Да и сам он это потом был вынужден признать. Вот майор Сергей Евдокимов во главе танкового батальона действительно честно сделал свой выбор и перешел на сторону народа. Он заявил, что «пришел защищать Белый дом», и сделал это.
Выйдя за кольцо баррикад, через некоторое время Лебедь отправился в Генеральный штаб МО СССР. В штабе он подробно доложил военным руководителям заговора (а их было более двадцати человек) об особенностях обороны Белого дома, фактически о результатах проведенной разведки, подкорректировал планы военной операции, согласовал эти планы с Министерством внутренних дел.
После чего вновь с Громовым, Карпухиным и еще кем-то поехал к Белому дому на рекогносцировку.
О результатах рекогносцировки Александр Иванович бодро доложил заместителю министра обороны Ачалову, который координировал взаимодействие всех силовых структур и доклад Лебедя одобрил. У меня нет сомнений, что Лебедь вел опасную двойную игру.
20 августа в Москву прибыл Варенников. В Киеве, где служил генерал, было всё спокойно; хитрый председатель Верховного Совета Украины Леонид Кравчук умело маневрировал и не говорил ни «да», ни «нет», выжидая, кто победит. Варенников, прибыв в Москву, вместе с генералами Министерства обороны, внутренних дел и КГБ СССР с жаром взялся за дело. Для атаки на Белый дом, кроме спецназа МВД, десантников Министерства обороны, спецподразделений КГБ («Альфа» и «Вымпел»), Варенников дополнительно вызвал дивизию внутренних войск им. Дзержинского, три танковые роты и вертолетную эскадрилью с полным боекомплектом.
По неподтвержденным данным (у заговорщиков было много времени, чтобы уничтожить значительную часть документов), в операции «Гром» должны были в общей сложности принять участие до 15 000 военнослужащих.
Как планировалось, сигналом к штурму должен стать ракетный залп с вертолетов по окнам нескольких помещений нижних этажей, где предположительно находились организаторы сопротивления, включая Ельцина. Это должно было вызвать сильный пожар в Белом доме. В Москву также была подтянута специальная военная строительная техника, чтобы проделать в баррикадах коридоры для спецназа. Подтягивались войска химзащиты (точнее, химнападения) и водометы.
Из разных источников поступала всё новая тревожная информация о том,
