— И ты говоришь, что они нормальные?
— В смысле «не душевнобольные». Они все это вытворяли в полном сознании. Нормальных людей в секте быть не может по определению.
— Тогда что ты называешь сектой? — не выдержал Вадим.
— Вас интересует мое мнение или научное определение? — Василь ненадолго задумался, прикуривая очередную сигарету. — Так я вам скажу, что такое секта. Секта — это сборище придурков, которые поклоняются хитрой сволочи, а всех остальных считают врагами.
— Это твое мнение?
— Считайте, что это мнение науки в моем изложении.
— Ты упустил одну деталь. Только одну, — вмешался Марат. — Эти придурки, как ты их называешь… Эти придурки абсолютно счастливы. Их там держит не страх, а счастье. Как только они слегка из команды выпадают, это счастье гаснет моментально, и надо любой ценой в команду вернуться. Ты понимаешь это? Они там счастливы.
— Да я знаю, знаю, — отмахнулся Василь. — Наркоман тоже счастлив, когда ломка проходит.
— Это другое. Это простое человеческое счастье. Согласен?
— Ну, и шо такого?
— А то, что это нормально, понимаешь? Нормально быть счастливым. Все хотят счастья. Так что они нормальные, а не придурки.
— Сначала нормальные, а потом… — сказала Оксана. — Счастье? Да, конечно. Значит, все-таки я была в секте. Получается так.
— Ни одна секта себя сектой не называет, — сказал Василь. — Возьмем, к примеру, коммунистов. Самая большая секта в мире…
— Секундочку, — перебил его Гранцов. — Просто хочу, чтобы ты знал, у меня есть привычка нехорошая… Ну, ничего не могу с ней поделать. Даже стыдно говорить…
— Да говорите, тут все свои, — сказал Василь.
— Ладно, скажу, — Гранцов вздохнул. — Когда при мне начинают ругать Советский Союз, советскую власть, коммунистов, БАМ, Афганистан и так далее, то я почему-то хватаю первое что под руку попадется и начинаю просто бить по башке. Вот такая привычка. Ничего не могу с собой поделать. Так что ты там о коммунистах?
— Учтите, вы за рулем, — предупредил Василь.
— Ничего не могу поделать.
— Насчет хитрой сволочи ты, конечно, прав, — сказал Марат. — Секты — это бизнес. Кто-то хорошо наживается на чужой беде. Добраться бы до них…
— У тебя есть шанс, — подсказал Гранцов. — Завтра ты встретишь Старицына.
— Старицын? Олежек? — переспросил Василь. — Да он такая же шестерка, как и я, только на ступеньку повыше. Им точно так же командуют, как и всеми остальными. А вот те, кто на самом верху — до них нам не добраться. Остается только надеяться, что в аду им придется сидеть на хорошем паяльнике.
— А вы как думаете, Вадим Андреевич? — спросил Марат. — Что делать с этими сволочами? Грохнуть их при случае или ждать, пока они сами отправятся на паяльник?
— Трудно сказать. Но вы, ребята, немного заблуждаетесь насчет ада. Паяльник — это слишком просто. К тому же человек ко всему привыкает. А через пару тысяч лет он уже без паяльника не сможет. Нет, ребята, в аду все не так, как на картинах Страшного Суда.
— А как? — спросила Оксана.
— Извини, я приведу пример, который тебе покажется непонятным. Но ребята поймут. Если выпить литр водки, а потом литр портвейна и запить все это пивом…
— Дальше не надо, — попросил Василь. — Все ясно.
— Так вот считай, что жизнь — это пьянка, а после смерти наступит похмелье. И от того, чем ты наполнял свой стакан, зависит, каково тебе будет потом. Теперь второй пример. На ту же тему. Представь, Марат, что у тебя есть любимая девушка. Или, например, у тебя есть дети, сын лет десяти и дочка лет пятнадцати. И, допустим, выпил ты перечисленный набор — водка, портвейн, пиво, и всю ночь куролесил. А когда очнулся, видишь, что лежишь поперек сломанной детской кроватки, весь в дерьме, все стены в блевотине… И твои дети стоят рядом и на тебя смотрят. Или девушка.
— Круто, — сказал Марат, поведя плечами. — Вы предлагаете не пить?
— Я предлагаю знать о последствиях, — сказал Вадим, сбрасывая газ. — Паяльника не будет. Будет гораздо хуже. Приехали. Опять двадцать пять.
За поворотом стояли два открытых джипа с солдатами. Это была уже не первая встреча мирных туристов с реакционной военщиной. И на этот раз платить должен был Гранцов. С него взяли тридцать долларов и торжественную клятву не сворачивать с дороги, потому что в лесу много бандитов. Возможно, реакционная военщина и в самом деле беспокоилась о безопасности туристов. А возможно, ими двигал голый расчет: если туристы пропадут в джунглях, следующей заставе ничего не достанется. Такую версию выдвинул Василь, сменив опасную тему разговора.
На следующей заставе с Гранцова взяли двадцатку. Сержант, узнав, что они направляются к пристани, вызвался охранять их в пути. Все равно по дороге уже никто не проедет, а ночевать в лесу он не собирался.
Первый джип пылил перед «лендровером», второй держался сзади. До пристани оставалось совсем немного, когда вдруг передняя машина резко затормозила. Вадим вывернул руль вправо и только потом ударил по тормозам, и задний джип пролетел рядом.
— Твою… Ну, ездоки… — коротко прокомментировал Гранцов, вспомнив, что рядом женщина.
Все заволокла пыль, гнавшаяся за машинами. В пыли мелькали солдаты, они бежали к переднему джипу. Где-то хлопнула граната, засвистели осколки.
Минут через пять к ним подошел довольный сержант. Мы попали в засаду, доложил он. Сеньорам очень повезло.
Глава 17. Переправа
— Да, засады не каждый день случаются, — пробормотал Василь, роясь в бумажнике.
— Это у кого как, — заметил Гранцов.
— Что там случилось? — спросила Оксана.
— Не обращай внимания, — сказал Марат. — Обычный спектакль. Солдатики развлекаются и зарабатывают на ужин.
Он вышел из машины, чтобы размять ноги. Поперек дороги лежало дерево, распластавшись длинными вялыми ветвями в рыжей пыли. Розовые корни еще сжимали земляной ком, но уже сновали между ними деловитые птички, выклевывая добычу. Птиц не смущал ни недавний разрыв гранаты (видно, брошенной солдатами для профилактики), ни едкий запах после взрыва, ни солдаты, которые почему-то стояли поодаль, не приближаясь к поваленному дереву.
— Кэ проблемас? — спросил Марат на своем самодельном испанском.
— Бабах! — ответил сержант, вскинув ладони в виде взрыва, а потом добавил длинную звучную фразу, которая кончилась какой-то командой, и один из солдат осторожно шагнул к дереву.
Гранцов вдруг выскочил из машины и закричал так, что все оцепенели от неожиданности:
— Стоп! Атенсьон![16] Стой, мать твою! Альто!
Он ухватил солдата за пояс и показал пальцем на дорогу. Марат тоже пригляделся. Какое-то время он не понимал, что могло так напугать Гранцова, но скоро заметил в пыли очень знакомый предмет, и все понял.
Это был даже не предмет, а обрывок. Обычный обрывок синей изоленты.
Солдат попятился назад, бесшумно переставляя ноги и явно стараясь стать как можно легче.
— Оксана! Бегом сюда, переведи им! — кричал Гранцов, за рукав оттягивая сержанта назад. — Переведи им, чтоб никто не двигался!
— А шо такого? — спросил Василь.
— Да ничего особенного… Так, Оксана, скажи им, что дерево может быть заминировано.
— А как это по-испански, я даже не знаю… — растерялась она.
— Скажи, что опасно, что там бомба… Черт, «бомба» у них означает насос… Короче, всем стоять, — попросил он и медленно двинулся к дереву.
— Стойте, Вадим Андреевич, — попросил Марат. — Кажется, у вас под ногами провод. Впереди. Под правой ногой.
— Стою.
— Сейчас посмотрим, — сказал Марат и поглубже надвинул свою панаму, затеняя глаза. — Сзади чисто, можете отходить.
Он присел, цепко ведя взглядом по воображаемым секторам. В ближнем секторе все чисто. Средний сектор — чисто. Там, где только что стоял Гранцов, над пылью едва заметно изгибается тонкий провод. Куда он ведет? Его взгляд скользнул по едва намеченной линии. Дальний сектор… В листве поверженного дерева Марат заметил натянутую струну.
— Они говорят, что уже встречали такие штуки, — донесся до него голос Оксаны.
— Какие штуки?
— Брошенная машина на обочине. Патруль открывает дверь — и всё.
— Здесь нужны саперы, — сказал Кирсанов. — Ты знаешь, как «саперы» по-испански?
— Я и по-русски не знаю, что такое саперы, — сказала Оксана. — Которые стреляют, кажется?
— Где мы тут найдем саперов? — сказал Гранцов. — Сами что-нибудь придумаем.
Он добавил что-то по-испански. «Но, сеньор, но-но-но!» — горячо ответил сержант.
— Все, приехали, — сказал Василь. — Если до утра не разминируют, мы на баржу не успеваем.
— Они говорят, надо ехать по другой дороге.
— По другой дороге мы на пристань не попадаем, — сказал Василь.
Гранцов оглядывался с таким видом, будто где-то в кустах прятался его кровный враг.
