погибли, но еще она в тот момент понимала, что никто не придет на помощь… потому что в доме нет двух важных ей людей. Сильного защитника, на которого она так надеялась и… старшей сестры.
С леденящей кровь ясностью Беска неожиданно осознала, что сестра скорее всего жива, так как в момент убийства уже давно уехала, причем отъезд сопровождали непонятная ссора и оставшееся послевкусие предательства.
Она вынырнула из размышлений, когда поняла, что Слава уже не сидит рядом. Он отошел и спросил, стоя за ее спиной:
– Но откуда море? Дом же стоит в долине.
Беска обернулась. За небольшим окном над кухонной столешницей действительно виднелся пляж с бескрайней водной поверхностью.
– Да, мне нравится смотреть на океан, когда готовлю. Терпеть не могу этот процесс, а волны успокаивают, – пояснила хозяйка.
– А там пустыня! – Слава изумленно посмотрел в окно на противоположной стене.
– Да, больше подходит к интерьеру, – улыбнулась хозяйка. Ей нравилось неподдельное изумление Славы.
– Ежедневно видеть во всех окнах один и тот же одинаковый пейзаж, да соседей, разве это не скучно? – пояснил ее муж. – Мы предпочли четыре стихии по сторонам света. На севере море, на юге – пустыня. Если сходишь в ванную комнату, то там горный пейзаж с бескрайней воздушной перспективой, а в спальне густой тропический лес.
– Но… как так? Это же не экран. Все по-настоящему, – Слава выглядел совсем растерянным.
– Наше совместное творчество с Мастерами. Мы открыли переход в отражение в воде, а те сделали ее твердой, как стекло. Они вообще большие умельцы по части неожиданных трансформаций вещества. Жидкий воздух, теплый не тающий лед или, наоборот, живые меняющиеся бриллианты – их конек.
– То есть выйти к морю, просто открыв окно, нельзя?
– Тебе нет. Нам – можно. Мы же умеем нырять в отражения в воде, а тут переход уже готов. Мне достаточно минимального усилия, чтобы туда переместиться, – ответил хозяин дома.
– То есть дождь не обязателен?! Достаточно любой воды? – удивилась Беска.
– Конечно, сестра! Тебя что, никто не учил? Ах… да… Вероятно, ты самородок и открыла свой дар самостоятельно. Мы умеем нырять в любое отражение в воде. Ты можешь воспользоваться хоть чашкой с чаем, хоть морем.
Какая же она была дура! Беска корила себя, что действительно ни разу не попыталась использовать для перехода не то, что жидкость в чашке, но даже в капли из душа не пробовала скользнуть. Как в первый раз переместилась при помощи дождя и тумана, так и продолжала ждать непогоды, не проведя ни одного эксперимента.
– Теперь ты понимаешь, как странно звучала твоя просьба о переправе через реку.
– Погодите… но ведь если это наследственное, то кто-то из родителей тоже умел перемещаться с помощью воды. Почему же они не научили дочь? – нахмурившись, спросил Слава.
– Откуда ты знаешь, что не научили? Она же ничего не помнит из детства, – улыбнулся хозяин дома.
– Мы были знакомы, когда нам было по одиннадцать лет. Она могла приходить ко мне только когда висел туман. Сама так говорила. Значит, не знала о возможности использовать любую жидкость.
– Вот как? – мужчина искренне удивился. – Редкой силы дар. Я знал только одного с такой силой, но его дочерью ты по возрасту быть не можешь. Поясню: обычно наша способность проявляется только с взрослением. Лет в шестнадцать-семнадцать, не ранее. До этого способность нырять в отражения очень нестабильна и, если чадо попробует экспериментировать самостоятельно, то может переместиться в другой мир и не суметь вернуться обратно. Так что нет ничего странного, что твою подругу не учили. Удивительно как раз то, что она смогла перемещаться через туман так рано. Для этого нужно было особое эмоциональное состояние или какая-то зыбкая связь между мирами, которая возникла сама по себе, а она ею воспользовалась. Не удивлюсь, что когда связь разорвалась, она больше не смогла прийти к тебе, даже если на то место опять опускался туман или шел дождь.
Слава грустно кивнул, но тут же обрадованно спросил:
– То есть мы можем сейчас сразу прыгнуть к Оракулу?
– Теоретически да, если знаете, как он выглядит.
– Облом, – вздохнул он. – А кто-то из вас может открыть дорогу к Оракулу?
Хозяин дома вопросительно оглянулся на остальных сородичей в комнате. Все отрицательно помотали головами или пожали плечами.
– Видишь ли, он у нас популярностью не пользуется. Как-то без него обходились. На тот вопрос, что нас больше всего волнует, ответа не существует. Тем более у Оракула.
– А что это за вопрос? – полюбопытствовала Беска.
Каз вздохнула и тихо обреченно пробормотала, прежде чем ответил хозяин дома:
– Кажется, я его знаю.
Беска кивнула. Детей она в поселке не видела.
Хозяин дома грустно улыбнулся:
– Да, у нас проблема похожа, но все же немного другая. Ты видишь, как нас мало? В этой комнате большая половина нашей деревни. Молодых вообще нет. Не потому, что не рождаются… мы просто слишком рассеялись по мирам. Когда-то все жили дружным народом в долине, но увы… все меняется. От нас и прежде уходили самые отважные и бесшабашные. Говорят, что из потомков нашего народа где-то в далеких мирах целое королевство сколотили – там вся аристократия с такими же способностями. А как исчез черничный замок и на долину опустилась грусть и уныние, так прочь потянулись и все остальные. В отличие от других, нас же не удержишь в пределах этого мира. Большинство рано или поздно отправляется путешествовать по иным вселенным и больше никогда не возвращается. Все, кто хотел иметь детей и бороться за свое светлое будущее покинули долину. Мы почти не отличаемся от обычных людей, так что наш народ давно уже смешал кровь с человечеством в других мирах и постепенно растворяется в нем. Если бы вернулся черничный замок, то, возможно, слухи об этом разошлись бы по мирам и часть заблудших детей вернулась, хотя бы на осенний бал. Там, глядишь, и остался бы кто на родине. А без этого все бесполезно.
– Везде одна и та же картина, – вздохнул Слава. – Тлен, уныние, разрушение. Неужели все из-за замка? Вы же сами создаете свое счастье. Зачем вам внешняя причина для этого?
– Все дело в вере, мальчик, – вздохнула жена хозяина дома. – Чтобы совершить чудо, нужна вера. А ее нас лишили. У тех, кто постарше, на глазах рухнул мир, а тем, кто взрослел уже после, не на что опереться. Нет ориентира, к которому хотелось бы стремиться. Проще найти его в другом мире, где народ в массе своей верит в счастье.
Беска уже второй раз почувствовала, что внутри груди
