технические ухищрения не могли компенсировать отсутствие должной организации и недостаточное финансирование разведки. К 1914 году Бенини превратился почти в параноика, которому везде мерещились законспирированные враги и заговоры, он стал неким прообразом будущего руководителя контрразведки ЦРУ Энглтона, хотя и значительно менее известным. В довершение всего в церковных кругах начали циркулировать слухи о работе “Чезаре Натурелли” против Германии по заданию русской разведки, что, скорее всего, являлось попыткой компрометации со стороны его врагов. Однако одновременно начали вскрываться и реальные эпизоды деятельности секретной организации Ватикана. В марте 1915 года редактор газеты “Дюссельдорф Тагеблатт” Хайнц Браувейлер заявил оккупационным властям в Бельгии о наличии у него доказательств существования заговора против Германии, организованного католиками и шпионами под общим руководством Умберто Бенини. В качестве одного из основных агентов этой сети был назван адвокат из Гента Ионккс. 18 мая военная полиция доставила его к следователю для допроса, относительно хода и результатов которого имеются германская и католическая версии. В Ватикане утверждали, что адвокат поддерживал связь с Бенини исключительно по церковным вопросам, а о ее несуществующих шпионских деталях рассказал под дулом револьвера. Ионккс и в самом деле являлся важнейшим агентом Ватикана и доказал это выдачей полиции в целях самосохранения кодовой книги. Немцы же заявляли, что адвокат, напротив, с готовностью и охотно раскрыл свою связь с разведкой Святейшего престола, действовавшей в данном случае под прикрытием подставной компании “Содалитиум Пианум”, и рассказал о контактах с Бенини и неким бароном Сонтхоффом, предположительно русским агентом. Независимо от версии событий, секретная служба Ватикана получила серьезнейший удар. Бенини не просто утратил важнейшего агента — оказались расконспирированными многие детали его работы, и померк окружавший апостольского протонотария ореол “злого гения Ватикана”. Постепенно он свернул деятельность и буквально канул в небытие вместе со своей службой.
Папа римский и его государственный секретариат в действительности не располагали вездесущей и всезнающей секретной службой, о которой на протяжении десятилетий велось столько разговоров. Безусловно, Святейший престол располагал системой получения информации, однако в начале 20-го века она страдала рядом серьезных изъянов. Прежде всего, в Ватикане, за исключением организации Бенини, не было разведывательной службы как таковой, поэтому добываемые сведения носили исключительно открытый характер. Католическая церковь являлась весьма разветвленной организацией, и, на первый взгляд, создать нелегальные сети ей было значительно проще, чем любому государству. Тем не менее, на практике этого не происходило. Прежде всего, опора разведки на легальные организации практически исключалась. Папские нунции были аккредитованы лишь в небольшом числе столиц европейских и латиноамериканских католических государств, чья роль в мировой политике зачастую была ничтожной. В таких важных странах как Великобритания, Германия, Россия или Франция, дипломатические представители Ватикана отсутствовали. В некоторых случаях папа стремился восполнить это упущение направлением так называемых апостольских делегаций, однако они не имели дипломатического статуса и могли заниматься исключительно делами местной католической церкви, то есть в политическом отношении их ценность сводилась к нулю. Альтернативой получению информации от нунциев и консулов являлось использование архиепископов, епископов и подчиненных им священников, но профессиональных дипломатов они заменить не могли. Естественно, что никто из них не имел агентуры, и сведения в Ватикан могли поступать только из открытых источников или от конфиденциальных контактов, но это является уже не разведкой, а одним из аспектов дипломатии. Кроме того, до 1929 года государства Ватикан не существовало, поэтому дипломатические отношения даже с аккредитовавшими у себя папских нунциев государствами были, скорее, факультативными.
Перечисленные проблемы со сбором информации дополнялись трудностями в ее доставке по назначению. Деятельность любой секретной службы невозможна без быстродействующих и надежных каналов связи, которыми Ватикан в рассматриваемый период не располагал. Всю входящую и исходящую корреспонденцию Святейшего престола перлюстрировали итальянские власти, а шифры подвергались систематическим и часто успешным атакам со стороны криптоаналитиков различных государств. Информация снималась также с проходивших через итальянскую территорию телеграфных и телефонных линий. Все указанные факторы полностью исключали возможность наличия у католической церкви какой-либо организации, способной считаться даже дипломатической разведывательной службой, не говоря уже о нелегальных операциях.
Ватикан постоянно стремился вернуть утраченную в 1870 году государственность, хотя его руководство и осознавало утопичность расчетов на ее восстановление в прежних пределах. Постепенное движение в этом направлении вначале привело к признанию элементов его независимости в 1925 году Польшей, а в 1927 году — Литвой и Румынией. Камнем преткновения по-прежнему оставалась позиция Италии, от которой, в конечном счете, зависело окончательное решение этого вопроса. Ключи к нему находились в руках известного своим антиклерикализмом Муссолини, который, однако, весьма нуждался в поддержке церкви для упрочения авторитета фашистского движения. Процесс постепенного ватикано-итальянского сближения начался еще в середине 1920-х годов и увенчался заключением 7 (28) июля 1929 года Латеранских соглашений. В соответствии с подписанными Муссолини и кардиналом Гаспарри документами, Святейший престол получил статус города-государства, пределы которого были ограничены площадью в 44 гектара, а также загородной резиденцией папы замком Гандольфо и 20 дворцами в Риме. Одновременно стороны подписали конкордат, регулирующий взаимоотношения церкви и итальянского государства, и предусматривавший выплату Ватикану компенсации за события 1870 года в размере 1 миллиона 750 тысяч лир, что по курсу 1929 года составляло 90 тысяч долларов США. Однако после возвращения Святейшему престолу государственности Муссолини счел необходимым прекратить движение в его сторону и распорядился активизировать агентурную разработку католической церкви. На этом направлении работали как полиция, так и СИМ, особенно преуспевшая в приобретении агентуры в архивах Ватикана. Но церковная среда была настолько монолитной, что все агенты итальянской разведки вербовались в среде младших служащих, журналистов и слуг, а вербовочные подходы к кардиналам, епископам и служащим высокого ранга были заведомо обречены на провал и поэтому даже не предпринимались. Единственным исключением являлся пресс-секретарь Ватикана Энрико Пуччи, самый важный агент итальянской полиции (“96”), завербованный в 1927 году лично начальником полиции Артуро Баччини. Этот факт получил некоторую огласку на уровне слухов, но покровительствовавший Пуччи государственный секретарь кардинал Гаспарри и некоторые другие священнослужители высокого ранга пресекали их. Существует версия, согласно которой вербовку пресс-секретаря санкционировал сам папа, чтобы иметь канал для неофициального доведения до итальянских властей нужной информации. СИМ имела на этом направлении еще нескольких крупных агентов: служащего шифровального бюро государственного секретариата Катерини (вербовка в 1927 году, увольнение в 1931 году), старшего офицера ватиканской полиции Джованни Фацио (вербовка в 1929 году, увольнение в 1942 году) и журналиста Вирджилио Скаттоли-ни. Этот последний оказался известным авантюристом и в годы Второй мировой войны стал одним из наиболее успешных фальсификаторов разведывательной информации.
СИМ была особо заинтересована в приобретении источников в окружении кардинала Мишеля
