Водитель такси, конечно, не в восторге, но пара купюр усмиряет его недовольство. Чаевые в кармане оказываются очень даже кстати. Ева как-то странно притихает, словно не может поверить в то, что сейчас происходит. Я сам еще не до конца въехал, но если это сон, то даже здесь я ее не отпущу. Это невозможно.
Год. Чертов долгий и пустой год, а теперь я снова обнимаю Еву за шею и ощущаю ее руки вокруг своей талии. Легкое чувство окрыленности украшает лицо улыбкой. Словно мне вернули ту часть, которой так не хватало.
Ден скалится, стоя у входа в караоке с сигаретой в зубах. Единственный, кто остался из старого состава «Бешеной Свинки». Он многозначительно приподнимает брови, а я качаю головой. Не сейчас. Я не хочу тратить время на знакомства. У нас будет еще возможность. Я представлю ее всем, как только мы разберемся в херне, которую наворотили.
Спускаемся с Евой в зал. Дверь в кабинет закрывается. Думаю, там нам будет удобно. Или нет… Замечаю, что Андрей снова словил запару. Все решили выпить на коня или догнаться перед закрытием? Осталось ведь всего полтора часа…
— Мне нужно… — начинаю я, наклоняя голову, чтобы Ева могла меня услышать за воем какого-то мужика.
— Иди. Я подожду, — тут же отзывается она.
— Мне стоит привязать тебя к барной стойке или сразу запереть в кабинете?
— Я не сбегу…
— И я должен тебе верить? — шуточный вопрос, но сказан всерьез.
— Если нет, то мне стоит уйти прямо сейчас.
Верно… Если начинать с недоверия, то какой смысл?
Усаживаю Еву на свободный стул за барной стойкой. Парни, что сидят рядом, тут же заинтересованно пялятся в ее сторону. Да хер вы угадали! Мягко касаюсь ее губ поцелуем, поглаживая щеку. Да. Мне хочется заявить свои права на эту девушку. И что? Пусть знают, что она не для них.
Нехотя отступаю и спешу на помощь Андрею, то и дело поглядывая на Еву, которая не сводит с меня глаз. Ловит каждое движение, а на ее лице смесь порочности и нежности. За это я ее и… люблю. Хули уже скрывать? За то, что она такая разная и непонятная на первый взгляд, высокомерная и вредная, и все равно мягкая и ранимая внутри.
Девочка — война.
Девочка — скандал.
Девочка — страсть.
Девочка — морская волна, меняющая высоту и скорость, за которой не поспеешь.
И все равно… Моя девочка.
Как же я скучал. Забыл даже, что сердце может стучать так быстро.
Раскидав заказы, подхожу к Еве и складываю руки поверх барной стойки. Она тянется ближе, и я умоляю время лететь быстрее.
— Выпьешь что-нибудь? — спрашиваю я.
— Удиви меня, бармен. Я целый год не пила ничего крепче кефира, — усмехается Ева, и у меня такое ощущение, что я влил в себя стакан кипятка.
Вглядываюсь в ее глаза. Светлый голубой оттенок с переливами темно синего и зеленого. Волшебный цвет, а может это просто свет играет или я влюбленный идиот… Не знаю, да и похер.
Выбираю недавно натертую до блеска коктейльную рюмку и ставлю перед Евой. После воздержания не стоит сразу шокировать организм большими дозами. Ликер «Блю Кюрасао» (прим. автора: одна из самых известных вариаций апельсинового ликера Трипл Сек. Голубой напиток изготавливают из сушеной цедры специального сорта горького померанца – лараха, растущего только на Карибах), кажется мне удачным выбором на роль основного ингредиента. Голубой — цвет моря, цвет неба, цвет ее глаз.
Заполняю шейкер льдом, добавляю немного белого рома, сок лайма и побольше сахарного сиропа. Пусть напиток будет сладким. Хватит уже кислоты в жизни. Она должна остаться только в звуке моей фамилии. Перемешиваю все, играя с шейкером, наполняю бокал Евы коктейлем нежно-голубого цвета и в завершение украшаю его долькой лайма.
— Вау!!! Впечатляет! Название у него есть?! — спрашивает она, облизывая губы.
— «Голубая страсть».
— Звучит немного по-гейски… — Ева морщит нос.
— Это всего лишь цвет.
Ева делает один глоток, а за ним еще один. Распахивает глаза, кивая несколько раз.
— Вкусно, — оглашает вердикт ведьмочка. — Только очень сладко. А я люблю… Кислый. Вкус.
Это запрещенный прием, но Ева на этом не останавливается. Она снимает с ободка стакана лайм и кладет его в рот. Медленно пережевывает, даже не моргнув ни разу. В штанах становится тесно. Сексуальная сучка. Это не изменится никогда. Да я и не хочу, чтобы это случилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Макс! — кричит диджей, подбегая к бару. — Не хочешь спеть последнюю? Иначе нам придется слушать десятый раз «Владимирский централ», у меня на спине скоро купола проявятся.
Ева приподнимает уголок губ. Вот как? Она думает, что я не умею? Или что? Ее голосок я уже слышал, а вот она мой… Почему нет? В мыслях даже есть подходящая песня. Немного сопливо, но что-то потянуло на романтику…
— Да. Давай, — протягиваю руку, чтобы взять микрофон. — «Знаешь», — бросаю название песни и получаю утвердительный кивок, который означает, что меня поняли.
— Ты еще и поешь? — саркастично спрашивает Ева.
— Сейчас увидишь и услышишь.
Несколько гитарных боев, я делаю глубокий вдох, а Ева наклоняет голову вбок, ожидая представления.
Я не лягу под ноги к тебе, никогда!
Вот так, раненый в сердце тобой буду страдать.
Я не знаю, что у тебя на уме. Да и не хочу!
За дикую радость, что даришь мне, не представляю, чем расплачусь.
Вижу, как блестят ее глаза. Строчки песни не врут. Я боюсь лезть в голову к этой ведьмочке, но не могу от нее оторваться, ведь рядом с ней чувствую себя правильно, на своем месте. Чувствую себя счастливым. И готов заплатить чем угодно, лишь бы больше не терять ее.
Знаешь, моя душа рваная - вся тебе!
Пусть будешь лучше ты всегда пьяная, но ближе ко мне.
Знаешь, моя душа рваная - вся тебе!
Пусть будешь лучше ты всегда пьяная, но ближе ко мне.
Ева широко улыбается, поднимая бокал, и допивает коктейль. Это намек, что она согласна с последней строчкой? Надеюсь, что да.
Взвесить все "Против" и "За" - не можешь, я понял сам.
Ведь разные части делят на два, внутри тебя, там.
Мне надо бы стать умней и чаще молчать.
Я просто привязал бы тебя к себе, чтоб всю жизнь целовать.
Ева на мгновение прикрывает глаза, а потом делает то, на что способна только она. Без стеснения и лишних раздумий. Просто потому что хочет и ей все равно, что подумают люди вокруг. Она влезает на барную стойку, чтобы стать ко мне ближе. Садится сексуальной кошечкой, и я радуюсь, что она в джинсах, а не в юбке.
Ведьмочка наклоняется, а я поднимаю голову, не забывая о песне, но отключая весь остальной мир.
Только она.
Только я.
Знаешь, моя душа рваная - вся тебе!
Пусть будешь лучше ты всегда пьяная, но ближе ко мне.
Знаешь, моя душа рваная - вся тебе!
Пусть будешь лучше ты всегда пьяная, но ближе ко мне.
Если не берешь телефон, значит ты сейчас со мной.
Оставить все дела на потом, просто побыть вдвоем.
Если не берешь телефон, значит ты сейчас со мной.
Оставить все дела на потом, просто побыть вдвоем.
Чувствую прикосновение горячих ладоней к своим плечам. Как же мне, в самом деле, хочется остаться с ней вдвоем. Слишком долго мы были далеко друг от друга. Тоска уступает свое место неистовому желанию. И в глазах Евы читаю идентичные своим эмоции, а на кончиках ее пальцев танцуют электрические разряды, которые проникают под кожу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сейчас мне кажется, что я готов ко всему. Свернуть горы, переплыть море, забыть все проблемы и обиды. Ничего не имеет ценности, кроме ее ласковой улыбки и кромсающего душу взгляда. Душу, что она украла, а теперь я даже рад своей потере, ведь приобрел куда больше. И сейчас сделаю все, чтобы удержать.
