— Пассажиров берёшь?
Где-то во дворах прокукарекал петух. Шарп, нервы которого были напряжены до предела, едва удержался, чтобы не оглянуться. Выказывать слабость перед этим волчиной не следовало.
— Сколько вас?
— Двое.
— По одной с каждого.
Сущий грабёж, но рваная рабочая форма выдавала в Шарпе беглого, и стрелок спорить не стал. Он дал хозяину баржи золотой и показал вторую монету:
— Эту получишь в Лондоне.
Моряк кивнул на баржу:
— «Амелия». Отплывём через пять минут.
Шарп вложил два пальца в рот, оглушительно свистнул.
Появление вооружённого Харпера не вызвало никакой реакции на выдубленном ветрами лице моряка. Так же бесстрастно он проследил, как пассажиры взошли на борт, и тогда, не пытаясь привлечь к делу двух беглых, с помощью мальчишки поднял три широких красных паруса. Судно отвалило от пристани и, подгоняемое бризом, двинулось по реке (прозываемой, по словам лодочника, Блэкуотером) к морю.
Получасом позже, когда баржа огибала по широкой дуге песчаные отмели Эссекса, Харпер указал на побережье. Лодочник скользнул по суше взглядом, ничего не увидел. Шарп же, чья жизнь и здоровье в Испании зависели от умения замечать кавалерию на расстоянии, различил на одном из холмов группу всадников.
Обменявшись многозначительными улыбками, друзья улеглись обратно на мягкий пахучий груз. Карабин Шарп намеревался выбросить за борт перед самым прибытием в Лондон, не раньше; чтобы до той поры в мозгу хозяина баржи не созрела идейка сдать беглых властям. Плескалась вода, ветер наполнял паруса, пригревало солнышко. Харпер заснул, а Шарп, придерживая карабин, грезил наяву о прелестной девушке, что помогла им вырваться с Фаулниса, но сама осталась в заточении дядюшкиной усадьбы средь эссекских болот. Шарп грезил, а баржа несла его с Харпером к свободе и мести.
Глава 12
Следующим утром Шарп, идя из Саутворка, где он провёл ночь, остановился на Старом мосте прочитать афишу, которыми был заклеен Лондон. Напечатанная крупными буквами, с королевским гербом наверху, она гласила:
“ГРАНДИОЗНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!
В присутствии
И под командованием
ЕГО ЦАРСТВЕННОГО ВЫСОЧЕСТВА ПРИНЦА УЭЛЬСКОГО
Утром субботы 21 августа в Гайд-парке Его Величества Кавалерия, Артиллерия и Пехота с Оркестрами и Знамёнами, пройдут парадом перед Его Царственным Высочеством Принцем Уэльским, Принцем-Регентом, а также перед Его Царственным Высочеством Герцогом Йоркским с Трофеями и Орудиями, захваченными в войне против Французов в Испании.
Также, по Их Милости и под Командованием Их Царственных Высочеств, войска с точностью и тщанием разыграют битву под Витторией, где была одержана Великая и Славная Победа над армией Корсиканского Тирана.
БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ!”
Битва под Витторией в Англии обсасывалась на все лады, думал Шарп, вероятно, для того, чтобы отвлечь внимание обывателей от растущих цен на еду и взлетающих к небу налогов, что питали войну.
Шарп надел сегодня новый мундир, пошитый для похода в Карлтон-Хаус, сапоги были начищены до зеркального блеска, ножны сияли. Лишь ссадины на щеках напоминали о пребывании в Фаулнисе.
Харпера он оставил в Саутворке за обильным завтраком. Ирландец стращал Изабеллу и родичей рассказом о побеге через ужасные болота Эссекса. Окончив трапезу, сержант должен был подать в «Розу» весточку Прайсу и д’Алембору, буде до них не дотянулись цепкие ручки лорда Феннера.
Шарп завернул к Хопкинсонам на Сент-Олбанс-стрит и взял тридцать гиней из хранящихся у них средств. С оттягивающими карман деньгами, в соответствующем званию мундире, Шарп был собран и готов к драке с Гирдвудом, Симмерсоном и прочей сволочью, жирующей за счёт лагеря Фаулнис.
Когда баржа шла по Темзе, Шарп обсудил с Харпером, что делать дальше. Ирландец жаждал явиться в Фаулнис при всех регалиях и «навести шороху». Сердцем Шарп был «за», однако разум подсказывал иное. Шарп решил идти к власть предержащим. Пусть бюрократическая машина, слабости которой так ловко использовали аферисты, давит их сама. Шарп вернётся на Фаулнис, обязательно вернётся, хотя бы ради обещания, данного им златовласой красавице, но всему свой черёд.
Майор пересёк Уайт-холл, перешагнул кучку конских яблок, выметенных со двора главного Штаба, ответил на приветствие часовых и кивнул привратнику, распахнувшему перед ним дверь.
Служитель в ярком наряде встретил Шарпа вопросом:
— Ваше имя, сэр?
— Майор Ричард Шарп. Южно-Эссекский полк.
— Конечно, сэр. Вы заглядывали к нам на днях.
Служитель, столь же массивный, как Харпер, имел один глаз. Повадки выдавали в нём ветерана, уволенного в запас, очевидно, по инвалидности. Распознав в Шарпе боевого офицера, а не чинушу в погонах, служитель любезно улыбнулся стрелку:
— Чем могу помочь, сэр?
— Я пришёл встретиться с герцогом Йоркским.
— Вам назначено, сэр?
— Нет.
Служитель, качая помпоном на туфле, сожалеюще объяснил:
— Его Царственное Высочество герцог Йоркский принимает только тех, кому аудиенция назначена заранее, сэр. Хотите, изложите своё дело к Его Высочеству письменно.
Он указал на конторку у выходящего на Уайт-холл окна.
— Я лучше подожду. — решил Шарп.
Как ни отговаривал его ветеран, объясняя бессмысленность ожидания, майор стоял на своём: он должен лично встретиться с Главнокомандующим. Одноглазый, в конце концов, отступился, доложил об упрямце, а Шарп уселся в кожаное кресло возле пустого камина.
Громко тикали напольные часы под лестницей. Военные и штатские, спешащие через вестибюль по своим делам, смотрели на застывшего в кресле офицера-стрелка кто с любопытством, кто с неудовольствием. От их взглядов Шарпу стало неуютно, и он отвернулся к камину, над которым висело полотно, изображающее битву под Бленхеймом. За сто лет ничего не изменилось, зевая, думал Шарп, и поле сражения под Бленхеймом мало отличается от поля брани под Талаверой или Витторией.
— Майор Шарп? — лощёный штабист благожелательно улыбался стрелку.
— Да.
— Честь имею, капитан Кристофер Мессинс. Не соблаговолите пройти со мной?
Одноглазый служитель поднял брови, дескать, а я что говорил?
Увешанный картинами коридор вывел обоих офицеров в маленькую приёмную, за окнами которой виднелся плац.
Мессинс жестом усадил Шарпа на стул:
— Кофе, майор? Чай? Шерри?
— Кофе.
Мессинс наполнил две изящные чашечки с цветочным узором и подал одну стрелку:
