— Рана слишком серьёзная, чтобы лечить её здесь. Нам нужно доставить его в больницу, — говорит Аллегра.
— Можете с Видоком отвезти его? Мне нужно осмотреть мертвеца.
— Которого? — спрашивает Видок.
— Не того, которого прикончила маленькая девочка.
— Ты знаешь, кто она такая? — спрашивает Травен.
— Прямо сейчас мне плевать. Я хочу знать, кто послал парней в чёрном.
— Что нам делать с другим мертвецом?
— Оставьте его. Наверное, кто-нибудь уже позвонил 911. Лучше дать копам тело, чем они будут расспрашивать, почему его нет.
— Ещё они смогут найти его ближайших родственников, — говорит Травен.
— Верно. И это тоже. Ты не можешь не быть хорошим парнем, верно?
— Полагаю, нет.
— Отлично. Кому-то нужно им быть.
Пока они втроём сажают Карлоса в машину Травена, я подхожу к мёртвому наёмнику. Хищные наклонности Ринко сработали нам на пользу. Она слопала столько крови парня, что на полу почти ничего не осталось. Это означает, что копы не станут искать два тела, и Карлосу не придётся объяснять, почему у него в баре была кучка злодеев Джеймсов Бондов.
Я отношу мертвеца в уборную и бросаю на грязный кафель. У него нет карманов, поэтому я достаю чёрный клинок и разрезаю его рубашку. Никаких жетонов, гангстерских ожогов или татуировок. Я стягиваю с него перчатки и обнаруживаю кое-что интересное. У него нет отпечатков пальцев. Его отпечатки пальцев гладкие, как задница Венеры Милосской. Снять их так чисто могло только худу. Я проверяю у него за ушами и внутреннюю сторону рук, и вот оно. Едва видимое. Скорее всего, без зрения Люцифера я бы пропустил это. Слабое лазерное клеймо, и, как и отпечатки пальцев, оно было удалено с помощью магии.
Входит Кэнди.
— На что смотришь? — спрашивает она.
— На метку, которая встречается редко, и ещё реже на мертвецах.
— Что это?
— Эти мешки с дерьмом были Саб Роза. Спецназ Саб Роза. Я один день в городе, и мои собственные люди пытаются меня убить.
— Повезло, что ты провалился сквозь пол.
— Это было везение, да? Обычно мне так не везёт.
Я подхожу к дыре и заглядываю внутрь. Это яма глубиной метра три. Земля по краям мягкая и свежая. Она здесь совсем недавно. Будто кто-то выкопал её прямо у меня под ногами.
— Что собираешься теперь делать?
— Я? Я собираюсь навестить одного будущего покойника и сказать ему, что он промахнулся.
— Круто. Я высажу Ринко, и мы можем идти.
— Нет. Отвези её домой. Дай зелье и присмотри за ней. Последнее, чего я хочу, это чтобы она из-за меня пострадала или слетела с катушек.
— Ты ублюдок. Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой.
— Чёрт, да, я не хочу, чтобы ты шла. Если я облажаюсь, то рассчитываю, что вы с Видоком вытащите меня из любого подземелья, в которое он меня бросит.
— Кто?
— Авгур.
— О, чёрт.
Саб Роза любят анонимность больше, чем конфеты и щенков. Если они собираются кого-то убить, они сделают это при помощи яда, чтобы это выглядело, как сердечный приступ, или худу, чтобы это выглядело так, будто невезучий недотёпа поскользнулся на плутониевой банановой кожуре. Есть только один человек, который может отбросить политику плаща-и-кинжала и отдать прямой приказ стрелять-на-поражение, и это Сарагоса Блэкбёрн. Авгур. Верховный крёстный отец калифорнийских Саб Роза.
В лучших традициях Саб Роза, особняк Блэкбёрна выглядит как жалкие развалины. В данном случае, заброшенный резидент-отель на Южной Мэйн-стрит. Первый этаж заколочен досками. Второй и третий были уничтожены пожаром, и через потолок верхнего этажа можно видеть небо. Символики банд и нарисованные баллончиком обнажённые дамы похожи на наскальные рисунки на открытом воздухе. Целые эпохи рекламных брошюр и клееных флаеров групп образуют бледный наст на нижних этажах. Покопавшись в этих слоях достаточно глубоко, можно найти напечатанные клинописью или на папирусе флаеры вавилонских концертов дэт-металл[128].
Особняк защищён более сильным худу, чем гробница Тутанхамона. Оно может сдержать армии Ада, орду Снежных людей и вторжение марсиан одновременно. На самом деле, обитель Блэкбёрна так насыщено охранными заклинаниями и ловушками, что у него нет ни одного охранника. Даже собаки. Авгур настолько надменный, что считает мускулы архаизмом, что в его случае отчасти верно, но невежливо тыкать мир в это носом. Кто-то должен закидать это место туалетной бумагой[129], чтобы напомнить ему, что он человек. Я бы хотел, чтобы это был я, но прямо сейчас не знаю, как подобраться достаточно близко, даже чтобы попасть в это здание из гранатомёта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глаза Люцифера могут видеть окружающие отель мерцающие чары. Ряд хрустальных сфер, вложенных друг в друга, словно русские матрёшки. Насколько я знаю, в доспехах, как всегда, меня трудно убить, но это означает, что я могу погасить их либо получить травму, а я не хочу получить известность как Люцифер-Калека. Мне нужно не облажаться с этим.
Большая часть моего худу ориентирована на то, чтобы ранить людей и взрывать предметы. Я довольно хорош в составлении заклинаний на месте, но сколько мне придётся запустить, если я попробую наколдовать себе путь сквозь защиту Блэкбёрна? Только одно имеет смысл, если я хочу попасть внутрь до того, как Санта насрёт игрушками во все дымоходы. Это действительно глупо, но глупость — это типа моя специализация.
Я делаю несколько глубоких вдохов и призываю всё гнусное ублюдочное люциферство, которое только могу, и закутываюсь в платье Повелителя мух. Когда кажется, что всё правильно, я направляюсь к первому слою худу и кладу на него руку.
Когда я в первый раз вернулся на Землю, Самаэль вошёл в мою спальню над «Мак Овердрайв». В то время я так был потрясён, увидев Дьявола у своей двери, что не задумался о том, что это означает. К тому времени я возвёл вокруг магазина охранные барьеры и свои собственные импровизированные защитные заклинания. Люцифер прошёл прямо сквозь них. Это один из тех секретов, что небесные типы скрывают от нас? Что большая часть людских защит не работает на ангелах? Моя ангельская половина находится где-то далеко, потягивая «Ширли Темпл»[130] и почитывая журнал «Парад»[131], но всё же я Люцифер, и на мне ангельский доспех. Возможно этого ангела достаточно, чтобы уберечь меня от того, чтобы взлететь на воздух, подобно взрыву на нефтеперерабатывающем заводе.
Итак, я кладу руку на первый слой магии и нажимаю. Меня охватывает голубое пламя, но оно не обжигает. Позади огня слой кажется густым и жидким. Я ещё не умер, поэтому продолжаю давить. Медленно и неуклонно, словно выходя из тёплой глицериновой ванны, я прохожу сквозь первый слой. Проделываю то же самое со следующим. Этот заполнен ветром и песком. Песчаная буря из бритвенных лезвий. Я нажимаю медленно и постоянно, держа в уме мантру «даже не начинай на меня залупаться». Слой трескается и расходится ровно настолько, чтобы я прошёл сквозь него. Ещё четыре слоя, и я подхожу к парадному входу Блэкбёрна, словно «Эйвон»-леди[132]. Протягиваю руку, чтобы проверить дверь. Этот долбоёб даже не позаботился запереть её.
Внутри дом Блэкбёрна представляет собой старый викторианский особняк с витражным стеклом, пальмами в кадках и шкафчиками с редкостями в каждой комнате. Из тех мест, где вы не удивитесь, встретив в комнате для гостей ширяющегося коксом Шерлока Холмса.
По одну сторону широкой лестницы находится кабинет Блэкбёрна. По другую — то, что выглядит как гостиная. Раздвижные двери приоткрыты на щёлочку. Внутри порядка двадцати человек слушают, как он разглагольствует о прогнозах затратоэффективности, какие государственные политические должности сохранить, и какие корпоративные инвестиции высвободить. Сперва кто-то пытается меня убить, а теперь ещё одно совещание по бюджету. Куда мне деться от этого дерьма?
