Катя выскользнула из комнаты, опрометью рванула на кухню и только спрятавшись в подсобке смогла перевести дыхание. Сердце так колотилось, словно она была схваченным за уши зайцем, а не ввязавшейся в очередное приключение авантюристкой.
Павел помог, как и обещал. Но планы менялись на ходу. В Рим лететь не довелось — из Крыма сразу пришлось возвращаться в размещенное неподалеку от столицы имение Сикорских. Это вызвало дополнительные трудности. Катя ведь была пропавшей без вести для всех. Более того, на балу ее могли увидеть враги, уверенные в ее гибели, и повторить неудавшуюся с первого раза попытку устранить потенциального свидетеля.
Обглодав костяк плана со всех сторон, Павел и Катя решили действовать осторожно. Клавдия Олеговна и остальные домочадцы не были уведомлены о том, что с женщиной случилось несчастье. Катя должна была прилететь, обратиться к домоправительнице с просьбой предоставить ей расчёт согласно с письменным распоряжением хозяина дома, получить жирную, как для простой служанки, премию и отправиться к дочери. Но обстоятельства сложились, как сложились.
Павел посоветовал вернуться в дом, как ни в чем не бывало, и приступить к исполнению своих обязанностей — сказать, что ее просто отослали из Италии домой. Также, использовав свои юридические познания и связи, друг смог состряпать диплом об окончании кулинарного техникума для Кати, чтобы ее перевели на кухню к Валентине.
— Что я с тобой буду делать?! — полнотелая Валя хлопнула руками, представив масштаб катастрофы. Пустить Катю, умеющую готовить довольно вкусно, но руководствуясь лишь уроками видеоблогеров на YouTube? Представив, сколько времени уйдет у ее подопечной, чтобы нашинковать капусту или, что еще хуже, красиво декорировать блюдо, кухарке стало дурно.
— Мне очень нужна Ваша помощь, Валь, — просительно сложила ладошки Катерина. — Вы же в курсе моей ситуации. Мне больше не к кому обратиться. Шнырять по дому сейчас опасно — мне нельзя, чтобы хозяева узнали, что я здесь. А кухня — единственный надежный схрон. Я буду делать всю нужную работу, что прикажете! Самую грязную!
— Ох деточка, что мне с тобой делать… — повторила Валя, но уже более благосклонно и с сочувствием.
— Я уйду после инициации, — Катя была максимально откровенна, чувствуя искренность в кухарке. Если бы та хотела навредить, сдала бы ее хозяевам еще в Велесову ночь, но доброе сердце и широкую душу не скроешь за ворчанием и кухонным передником.
— Ты мужа-то хоть отыскала? — участливо спросила Валентина, капитулируя.
— Лучше бы не отыскала, — горько усмехнулась Катя и рассказала, как встретила его в компании любовницы.
— Ох, горюшко-то какое. Но чует мое сердце, что могут быть объяснения произошедшему. Ты говорила с Володей? Муж все-таки законный. Может, ему есть что сказать… — Валя была консервативной во всем, что казалось семейных уз. Оставаясь преданной своему покойному мужу, она верила в настоящую любовь и в непоколебимые устои брака. В ее понимании любовница то яркая бабочка-однодневка, а жена — фундамент, который что-то да значит.
— Может и есть. Но не сказал. Сейчас мне не до этого, Валь. Нужно думать о своей шкуре, — уклончиво ответила Катя.
Так и получилось, что попала она в помощницы кухарки. Теперь осталось дождаться бала инициации, который растянется на два дня для прохождения ритуала отдельно мужчинами и женщинами. Первый день, женский, предусматривает явление участниц в восточных нарядах. Будут они танцевать с закрытыми лицами, чтобы внешний вид не путал мысли проводящим церемонию. Нужно чувствовать энергию, источаемую претендентками, а как ее лучше проявить, как не в танце? Женщины станцуют, каждая из тех, кто будет проходить инициацию, пойдет к кому-то из представителей высшей элиты одаренных и в индивидуальном порядке пройдет обряд.
Катя надеялась, что она попадет в тот небольшой процент, который отсеивается после танца. Слишком слабая энергия — не стоит и пытаться раскупорить источник внутренней силы. Она молилась об этом, засыпая каждую ночь после тяжелого дня на кухне, завершаемого тренировками восточного танца. Куда ж без интернета? Видео-уроки в помощь. Получалось, откровенно говоря, так себе, учитывая то, что Катя созерцала в зеркале, но ее это мало волновало. Пусть ее движения больше похожи на колебание маятника или апоплексический припадок, но оценивать будут не искусство танца, а энергетический уровень претенденток.
Про себя смеялась — прямо какая-то Османская империя. Будут повелители приглядывать себе фавориток, бросая избранницам платок. Только ночь с ними грозит таинственными испытаниями, а не любовным ложем.
Призрак окреп настолько, что мог отплывать в соседнюю комнату, не боясь исчезновения, поэтому Катя постоянно его изгоняла с поля зрения. Нечего за ней подглядывать! И так живет в состоянии постоянной неловкости. Хуже всего, что она действительно переставала стесняться Артема, воспринимая его, как часть себя самой, как воздух, как луну, как солнце. Что-то, что неотъемлемо есть и всегда рядом. Но учиться танцевать было при посторонних стыдно — даже при бесплотном существе.
Женщину абсолютно устраивало то, что во время танца лица будут закрыты. Повезет и никто не узнает в ней ее. Проверит свои данные, исключит вероятность энергетического поедания самой себя, и тогда получит по подделанной Павлом расписке причитающуюся сумму. Возьмет дочь и уедет подальше, в другую страну, в глубинку, чтобы исчезнуть с поля зрения одаренных. Павел поможет подделать удостоверение личности. Продаст ее квартиру и пришлет деньги. Этого хватит, чтобы начать новую жизнь. Катя надеялась, что хватит…
Артем Николаевич принял решение проводить инициацию по всем правилам. Приставив охрану к матери, состояние которой не позволяло покинуть Италию, и спрятав подальше сестру, он выбрал возможность продемонстрировать врагам, что его не запугали их корявые попытки терроризирования семьи и близких ему, по их мнению, людей.
Отменить декабрьскую инициацию значит проявить слабость, выказать страх и подвергнуть опасности раздираемых внутренней силой одаренных. Это настроит против него часть кланов, ведь он лидер, обязанный защищать и помогать вне зависимости от того, что происходит в его семье. Интересы подопечных превыше собственных. Так было всегда. Артема бы поняли, но его нерушимый авторитет мог покрыться трещинами, словно брошенное в кипящую воду холодное куриное яйцо.
Дом начинялся приезжими по самую завязку. Список претенденток на инициацию, составленный Павлом, содержал тринадцать человек. А еще представители верхушек кланов, вдвое превышающих численность участниц! Мужчины приедут на второй день инициации после того, как женщины пройдут обряд и покинут владение Сикорских. Это позволяло разместить приезжих более-менее комфортно, предоставить каждому отдельные комнаты, а не селить всех, как селедки в банках, по двое, по трое или в местной гостинице в поселке.
Несколько лет назад претенденток оказалось целых три десятка, поэтому всем им пришлось останавливаться за территорией имения. Дом Сикорских в тот раз был забит представителями лидеров семейств одаренных, как того подобает традиция, численностью не менее количества приезжих. А если учесть, что гости собираются со всего мира, празднество было таким ярким и пестрым, словно лоскутное одеяло. Жаркое было время.
Сейчас бы, конечно, было сподручнее повторение 2015-го, когда среди перспективных инициируемых оказалось всего два человека — и то мужчины. Бал инициации тогда носил одно название «бал». Сейчас бы подобное празднество! Был бы минимизирован уровень угрозы семейству Сикорских, не пришлось бы пускать в дом никого из чужаков, да и теоретических врагов среди одаренных тоже.
Катя переодевалась у Вали в коморке за кухней. Не хотелось, чтобы кто-то случайно увидел, что из ее комнаты выходит возможная участница обряда. Синие, словно небо, и легкие, словно летнее облачко, шаровары, расшитый бисером и звонкими монетами лиф, массивные браслеты на тонких запястьях, чадра, скрывающая лицо. Распущенные в свободном полете вороновы кудри. Катя навела глаза черным карандашом — выделяя их, изменяя форму, всем естеством желая быть неузнанной никем.
