* * *
После полуторачасовой тренировки я чувствовал себя выжатым, как лимон. И теперь начинал понимать, почему семьи отказались от фехтования. Махать тяжелым куском железа хотя бы полчаса, когда можно прибить серией плетений не так эффективно. И очень утомительно. И когда Сокол закончил занятие и я разорвал плетение, то с трудом удержался на ногах. Меня шатало будто пьяного. Я тяжело дышал, в ушах шумело, а сердце бешено колотилось.
— Неплохая тренировка, — послышался за спиной голос Микулина.
— Ага, — с трудом ворочая языком, прохрипел я. Облизнул пересохшие губы.
Василий же даже не запыхался. Завидев, в каком состоянии я пребываю после тренировки, он усмехнулся:
— Тяжко? Ничего, через пару-тройку занятий привыкнешь.
— А сам? Давно занимаешься?
— С детства, — честно ответил парень. — Идем в кампус.
Я кивнул и на негнущихся ногах поплелся за приятелем. А вскоре, нас догнали Муромцева и Алешина.
Ксения осмотрела меня. Взяла за руку:
— Идите, нам нужно поговорить, — сказала она остальным.
Муромцева и Микулин не стали задавать лишних вопросов. Переглянулись и затопали к кампусу.
— Я бы хотела принести извинения, князь, — начала Ксения. — За то, что наговорила вам в столовой. Я вела себя неподобающе.
— Извинения приняты, — прохрипел я. — И вы меня простите.
Некоторое время мы молчали. А затем, девушка произнесла:
— Неважно выглядишь. Подлечить?
Я покачал головой:
— Сам справлюсь.
— Чего ты так упираешься? У нас одинаковый цвет Силы. Так что никто не заметит. Откройся.
Последнюю фразу девушка произнесла, приблизившись вплотную.
А что я собственно теряю? В конце концов, мне и впрямь не помешает помощь.
И я открылся. Девушка обняла меня, коснулась ладонями спины. И нас окутал кокон Света, принимая в себя и словно загораживая от всего остального мира. Глаза Ксении как-то странно блеснули, когда она почувствовала остатки силы Ивановой. И мне показалось, будто ее ногти впились в мою кожу. Но я не чувствовал боли. Эйфория, которую давал Вихрь сил, заглушала все.
И я заметил, как в ее глазах пляшет, заволакивая зрачки, Свет. Руки девушки мелко подрагивали. Она обхватила меня так крепко, что я не смог бы освободиться при все желании.
Я обнял ее в ответ, но княжна отстранилась, словно не пуская мою силу в себя:
— Откройся и ты, — прошептал я ей на ухо.
И она послушалась. Глаза девушки расширились, с губ сорвался едва слышный стон. Она запрокинула голову. В этот момент из ее спины словно бы выросли огромные, сотканные из света крылья. Они сомкнулись за моей спиной, завернув нас в кокон и отрезав ото всего мира. Касание светлой силы лишало ориентиров и наслаждение накрывало с головой. Блаженство впитывалось в каждую клеточку моего тела, растворяясь в крови. Сердце билось часто, а кожа, казалось, светилась от впитанной энергии. Сила манила меня, и я потянулся к источнику, щедро отдавая свою энергию и создавая вихрь. Свет окутал меня, накатило такое блаженство, словно я обрел равновесие и достиг гармонии. Познал дзен. Ксения застонала, но звуки доносились до меня словно через плотный слой ваты. Голова закружилась, и я завертелся в ярком, слепящем вихре, отдавая всего себя. Свет проникал в каждую клетку тела, наполняя необъяснимым счастьем.
Разрядка оторвала ноги от пола. Я воспарил в ослепительном сиянии. Раскинул руки и зажмурился, словно кот, который объелся сметаны. А затем луч погас. И я провалился в бездонную яму. Мягкую и очень уютную.
— Князь?
Знакомый голос вырвал меня из небытия. И я с неохотой открыл глаза. Перед нами стояла Иванова. И щеки ее горели пунцовым. Заметив ее растерянность, Ксения хитро прищурилась и выдохнула:
— Это не то, что вы подумали, княжна. Никита потерял много сил во время тренировки, и я…
Иванова кивнула. И я заметил, как ее большие глаза подозрительно заблестели. Впрочем, она быстро совладала с собой:
— Виктория Муромцева просила передать вам, что княжич Волков попал в лазарет.
Глава 21. Библиотека
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы переглянулись:
— Где… — начал было я, но Алешина меня перебила:
— Идем. Я покажу.
Она схватила меня за руку и потянула за собой. Обернувшись, я заметил, что Иванова осталась на дорожке и растерянно смотрит нам вслед.
Мы обогнули общежитие, Алешина свернула направо. Где и стояло одноэтажное здание со знаком Спасителя на двери. Девушка толкнула дверь, и мы вошли в холл.
Длинный коридор встретил нас двумя рядами статуй слуг Спасителя. От них исходили волны Света и тепла. Умиротворения. И я невольно зажмурил глаза и сбился с шага.
Вдоль коридора шли ряды дверей. Кельи для больных. Едва мы вошли, статуя, которая стояла у крайней двери, вдруг подняла голову:
— Плохо, — растягивая губы, произнесла она. И мы с Алешиной вздрогнули от громогласного крика.
Через секунду, холл оживился. Две девушки в белых рясах подбежали к двери, распахнули ее и скрылись в келье. Мы переглянулись:
— Келья Волкова? — одними губами прошептала Ксения.
Я пожал плечами. Сделал пару шагов, заглянул внутрь.
Келья была небольшой. Стол, да кровать у окна. В изголовье была установлена статуя, точно такая же, которая стояла у входа. Статуя что-то бормотала, но что — я не смог разобрать.
А на кровати металась в бреду Марья. Лицо настоятельницы было бледным как простыня. Марья билась, выгибалась, сбивчиво что-то бормотала. Над ней склонились лекари. И я чувствовал большой всплеск Светлой Силы от плетений, которые вливали в девушку.
— Куда вы, юноша? — послышалось за спиной?
Я обернулся. В нескольких шагах от меня стояла женщина средних лет, в белой рясе.
Она сделала несколько шагов, оттеснила меня от входа и закрыла дверь. И с натянутой улыбкой переспросила:
— Куда вы?
— Мы хотим попасть… — начал было Ксения, но настоятельница ее перебила:
— К Сергею Волкову? К сожалению, он сейчас без сознания. Так что вряд ли вы сможете с ним пообщаться.
— Что с ним случилось? — спросил я.
Настоятельница нервно пожала плечами:
— Пока неизвестно. Похоже на сильное отравление. Лекари пытаются разобраться, что приключилось с князем.
Мы переглянулись.
— Так что лучше бы вам вернуться в корпус, — мягко посоветовала настоятельница, подталкивая нас к выходу. И мы послушно вышли за дверь.
— Ну? Кто там? Кому плохо? — тихо спросила Алешина, едва за нами захлопнулась дверь.
— Нет, — покачал головой я. — Марья.
Глаза Алешиной округлились. Девушка прижала ладошки к губам:
— Настоятельница?
— Ага. И судя по виду, ей не очень хорошо.
За спиной послышались шаги, и мы обернулись, мигом прервав беседу. К нам подходили Муромцева и Микулин.
— О, помирились, — добродушно протянул Василий, но тут же осекся под недовольным взглядом Виктории.
— Как ты узнала, что Волков в лазарете? — спросил я.
— Голова заболела после тренировки, — просто ответила та. — Я и пошла в медкорпус, чтобы лекарь снял боль. Или дал какую-нибудь микстуру. Ну и заметила.
— А Марью?
— Что Марью? — не поняла Виктория.
— Заметила?
Муромцева и Микулин переглянулись:
— Марья… в лазарете?
Я кивнул:
— Только что видел ее в одной из келий.
Микулин удивленно присвистнул:
— Вот так дела. Интересно, когда она успела туда попасть?
— Меня больше интересует, как туда попал Волков, — пробормотал я. — Ладно, идем на обед. А то пропустим.
Иванова была уже в столовой. Она сидела рядом с Василисой, и что-то оживленно обсуждала. Заметив меня, она недовольно поджала губы и отвернулась.
— Княжна заметила то, что не стоило видеть? — поинтересовалась Муромцева. Я промолчал. Ксения же загадочно улыбнулась, но отвечать не стала.
— Итак, господа, у нас появилось интересное дело, — сообщила Муромцева, едва только мы с подносами заняли один из свободных столов. — В котором просто необходимо разобраться?
