Справа мелькнула тропинка, которая уводила в чащу. И далеко за деревьями, я рассмотрел избушку, в грязном окошке которой виднелся отблеск свечи.
Один раз я заметил рядом с тропой старушку в рваном тулупе, которая, едва передвигая ноги, шаркала вдоль дороги. Лица ее я рассмотреть не сумел. Оно было замотано в шерстяной платок, из-за которого торчал только кончик крючковатого носа. Некоторое время она шла параллельно, держась на приличном расстоянии от тропинки. А затем остановилась, провожая нас злым взглядом.
— Смотри, — Алешина указала на крону одного из деревьев. Из-за ветвей за нами наблюдала девушка. Весьма симпатичная, нужно отметить. А в ее взгляде не было злобы. Только интерес. Но едва мы отошли дальше, как существо выбралось на ветку. И от девушки, у него была только голова. Тело было птичьим. Совиным, вроде бы. Она расправила крылья, оттолкнулась от ветви и взмыла в воздух, скрываясь из виду.
— А ночью в лесу куда больше живности, — пробормотал я.
Тропы петляли, огибая буреломы. Иногда Микулин, следуя подсказкам компаса, сходил с одной тропы на другую, менее заметную. И в какой-то момент я понял, что без мастера школы Земли мы бы заблудились. И кто знает, смогли бы дожить в Лихолесье до утра.
Справа показалась прогалина, в центре которой горел небольшой костер. У огня сидело несколько девушек.
Они были не просто красивыми. Во всяком случае, даже проживи я еще два миллиарда лет — вряд ли у меня был бы шанс встретить таких девочек. До того они были хороши.
Идеальные черты лица, большие серые глаза, длинные волосы. Девушки переговаривались и весело смеялись.
Я остановился, рассматривая красавиц. И заметив нас, одна что-то быстро сказала своим подругам. А затем, обернулась ко мне и встала. Робко улыбнулась, поманила меня рукой. И стрельнула глазками куда-то в чащу.
Только сейчас я рассмотрел, что одежды на девушке не было. Русые волосы почти достигали земли, скрывая самые интригующие части ее тела. Она еще раз поманила меня к костру. И в голове вдруг появились яркие образы того, что мы будем проделывать с этими девушками ночью в лесной чаще. Я словно завороженный шагнул было к краю тропы.
— Да куда ты, — послышался за спиной злой шепот. А затем, образы померкли. Разум прояснился. Заметив, что я остановился, девушка недовольно поджала губы. Нахмурила брови. Поманила меня еще раз. Более настойчиво. Движение вышло резким.
Алешина потянула меня за собой:
— Накинь ты уже ментальную защиту, — не оборачиваясь, прошипела она. — Иначе живым ты из Лихолесья не выйдешь.
— Что… это было?
— Зазовки, — пояснил Микулин, который тоже остановился, чтобы посмотреть на девушек в отблесках пламени.
— И вы, князь, засмотрелись на них так, что аж слюна потекла, — язвительно добавила Ксения.
— А чем они опасны? — я невольно потер подбородок.
— Заманивают в лес и насилуют, — спокойно ответил Василий.
— О, — я вновь оглянулся.
— Высасывая до капли всю жизненную энергию. А потом человек теряет сон, покой, аппетит. И бредит только ими, — закончил Микулин.
— Нередко такая неразделенная любовь заканчивается суицидом, — дополнила рассказ Ксения. — А зазовка потом переправляет душу мертвеца на Ту Сторону.
— Не самая плохая смерть, — протянул я, пытаясь разрядить обстановку.
Алешина хмыкнула и недовольно поджала губы:
— Ну? Насмотрелись на красоток? Идем, а то до утра в кампус не вернемся.
— Да мы уже почти пришли, — вздохнул Микулин. Развернулся и зашагал по тропинке.
Он оказался прав. И минут через пять, мы вышли на поляну, в центре которой возвышался огромный дуб. Такой, что не обхватили бы несколько человек. Его крона терялась где-то в мареве низких облаков. Дуб обвивала блестящая цепь. А еще мне показалось, что на краю поляны мелькнула большая тень. Кто-то ушел с обзора так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел.
Мы переглянулись:
— Ну? Кто пойдет? — уточнила Алешина. И как мне показалось, голос княгини потерял былую уверенность. И слегка дрожал, выдавая страх.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Василий шагнул к дубу. Скинул с плеч тушу.
— Эй! Баюн, мы к тебе за помощью и с подарком! — крикнул Василий, задрав голову к верхушке дуба.
— Я знаю, зачем вы пожаловали, — раздался в ответ мелодичный голос, от которого по спине побежали мурашки. — Вопрос только в том, что вы получите…
Глава 23. Баюн
В голосе было что-то чарующее, и я поспешно активировал “Защиту разума”, быстро вплетая в умение слова Силы. В кроне дерева блеснули янтарные глаза с вертикальными зрачками. А затем, на толстую ветку в паре метрах над землей вышел черный кот, размером с большую пантеру. Он уселся, безмятежно рассматривая нас. Но я заметил, как кончик хвоста кота мелко подрагивает, выказывая недовольство. Или раздражение ночными гостями.
— Извините, я не ждал гостей в столь поздний час. Но раз уж вы пришли, то так уж и быть, я расскажу вам одну историю.
Умиротворяющий, бархатный голос, казалось, звучал прямо в голове. Сознание заволакивала молочная пелена. Веки начали смыкаться, словно были налиты свинцом. Захотелось спать.
Рядом послышался глухой удар. Я обернулся. Муромцева и Алешина лежали в густой траве. Микулин покачнулся и упал на колени. Затряс головой, отгоняя морок. А затем завалился в траву.
Кот тем временем спрыгнул с ветки. А приземлился уже высокий стройный черноволосый юноша. Только зрачки “человека” так и остались вертикальными:
— А ты силен, — промурлыкал перевертыш, глядя на меня. — Впрочем, в тебе течет кровь Святогора.
Он сделал несколько шагов в мою сторону. Двигался незнакомец грациозно. Легкие пружинистые шаги, казалось, несли его над травой. Я затряс головой, отгоняя остатки морока. Парень же усмехнулся, показав длинноватые клыки:
— Не бойся. Меня предупредили, что ты придешь. И я должен тебе помочь. Иначе быть беде.
Его голос походил на мурлыканье.
— Кто? — глупо уточнил я.
Баюн склонил голову, с интересом рассматривая меня:
— Кто принесет беду? Или кто предупредил? — иронично уточнил он.
— Кто предупредил?
Баюн подошел к Микулину. Покосился сперва на кадета. Глаза его вспыхнули, и юноша облизнулся. Но затем с сожалением перевел взгляд на обмотанный тканью кусок мяса:
— Ты не против, если я поем? — уточнил он. И не дожидаясь моего ответа, схватил подношение и понес его к дубу. Раскрыл сверток и уселся на траву. Принюхался к куску:
— Мертвечина, хоть и свежая, — с сожалением произнес он. — Но ладно. Сгодится.
Баюн взмахнул рукой, и как мне показалось, кончики пальцев венчали блестящие когти. И подношение распалось на части. Баюн же взял шмат мяса, зубами оторвал кусок. И мечтательно прикрыл глаза:
— М-м-м-м-м… вкусно. Я бы пригласил тебя разделить трапезу, но…
Он наставительно поднял указательный палец:
— Во-первых, мне самому мало. А во-вторых, вряд ли ты станешь есть сырое мясо. Хотя это очень вкусно.
Баюн оторвал еще кусок и принялся с наслаждением жевать.
— На чем мы остановились? — продолжил он, довольно щурясь.
Задумчиво потер ладонью подбородок, словно бы вспоминая:
— Ах, да. Кто предупредил. Мой отец. Велес.
— Велес? — ахнул я.
— Он самый, — спокойно подтвердил оборотень. — Он же меня создал. А знаешь как?
Кот склонил голову и с любопытством посмотрел на меня.
Я не знал. Да и время было неподходящее для пространных бесед. Слишком позднее. Но я понимал, что Баюн не ответит на вопросы. Пока не наиграется. Поэтому вежливо спросил:
— Естественным способом?
Лицо юноши скривилось от презрения:
— Пошло, князь. И плоско. К слову о “естественных способах”. Вы знали, что Велес одно время жил с Ягиней?
Я с трудом удержался, чтобы не застонать. Мою шутку Баюн не оценил. И решил наказать за плохое чувство юмора.
— Знал.
Перевертыш хитро посмотрел на меня. А затем покачал головой и погрозил мне пальцем:
