— Да. Наверное ты прав. Больно уж он умен. И хитер.
— И как мы его найдем? — спросила Алешина.
— Нужно узнать, что спрятано рядом с хижиной, — медленно ответил я. — И узнать, кому было нужно это спрятанное.
И внезапно в голове мелькнула еще одна мысль. Иванова. Что если это она пошла в лес?
Почти бегом я побежал к общежитию.
— Ты куда? — крикнула мне в спину Алешина.
— Проверю одну догадку, — не оборачиваясь, ответил я.
А что, если Волков ошибся? И ночной гуляка именно Лада? Или ее вторая личность? Может быть Сергея и сбило то, что Иванова — химера. Кто знает, как вторая личность меняет носителя?
Я ворвался в холл и бросился к лестнице. На ресепшен не было никого. Видимо, замену Марье еще не нашли.
Перепрыгивая через несколько ступенек, взбежал на второй этаж, свернул в крыло для девочек. Подошел к двери нужной комнаты. Коснулся ручки.
Дверь была заперта. И лоб покрылся бисеринками пота. А сердце бешено забилось. Неужели гуляка — это Иванова? Или ее сестра? Верить в это не хотелось.
Я приложил ухо к двери, вслушиваясь. Но за дверью было тихо. Ладно, есть еще один способ.
Я вышел из корпуса, свернул за угол, где находилось крыло девочек. Воровато осмотрелся по сторонам, и коснулся плетения левитации.
Миг — и я оторвался от земли и воспарил в воздухе. Добавил плетение Силы, поднимаясь на уровень второго этажа.
Окно Ивановой было открыто. Ветер колыхал края плотно сомкнутых штор. Я осторожно отодвинул штору, заглянул в комнату. Никого.
Стараясь не шуметь, я ухватился за подоконник, забрался в комнату. Спрыгнул на пол. Коснулся плетения “Внутреннего огня”, и на ладони засветилось пламя. Распахнул шкаф, рассматривая одежду. Несколько комплектов школьной формы, две формы повседневных, блузки, юбки, платья. Некоторые были весьма откровенными, и я невольно представил Ладу в этой одежде. И с трудом отогнал от себя этот образ. И… все. Полевой формы в шкафу не было.
Глава 22. Прогулка
— А вы извращенец, князь, — послышался за спиной знакомый голос. — Пришли воровать мое белье?
Злости в тоне говорившей не было. Только ирония, за которой скрывалось удивление.
Я обернулся. Возле двери ванной, нахмурив брови, стояла Иванова. И из одежды на ней было только полотенце. С мокрых волос на пол капала вода. Стройные ноги были обнажены довольно высоко и я смог оценить изгиб ее бедер.
Я не удержался, облегченно вздохнул. Иванова просто отдыхала в ванной перед сном.
— Не объяснитесь, князь? — спросила Лада. — Как и зачем вы оказались в моей комнате?
— Кто-то покинул расположение корпуса, — ответил я. — И я решил…
— Что я пошла прогуляться в Лихолесье? — недовольно уточнила девушка. — Могу ли я поинтересоваться, есть ли вам до этого дело?
— Мне бы очень не хотелось, если бы ты попала в неприятности, — честно ответил я.
Иванова удивленно вздернула брови, но не стала это комментировать. Подошла ко мне. Коснулась ладони. А затем вдруг охнула, глаза ее закатились. Она захрипела, указывая за окно.
Я схватил подругу за плечо. Потянул к кровати, пытаясь усадить.
— Что с тобой? Я могу помочь. Или позвать лекаря?
Девушка невидящим взглядом уставилась сквозь меня.
— Не нужно лазарета, — прохрипела она. Голос расслаивался. Будто несколько человек нестройно пытались говорить хором. — С ней все нормально. А вот я хочу с тобой посекретничать.
Я оторопело застыл, глядя в обескровленное лицо подруги. А та скривила губы в ухмылке, больше похожей на оскал:
— Что? Не нравлюсь? Тяжело брать под контроль тело, когда сестра употребляет эти… лекарства.
Только усилием воли я не оттолкнул от себя незнакомку, которой стала Лада.
— Беда близко, родич Святогора, — она ухватила меня за предплечье цепкими пальцами. — Вам нужно изгнать Лихо. Иначе половина курса не увидит этой зимы.
— Кто именно? — холодно осведомился я.
Иванова медленно облизала губы.
— Кое-кто неважный. В том числе и обе твоих подружки. Она, — изящная ладонь легла на девичью грудь, — и Алешина. Я вижу будущее, мальчик. Твоим подругам осталось недолго. Спаси их.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А затем внезапно, как будто мгновенье ранее глаза девушки не заволокло пеленой, взгляд Ивановой стал обычным. Она глубоко вдохнула, словно вынырнула из глубины. С удивлением посмотрела на меня:
— Что… случилось? — испуганно спросила она. Хотя я догадывался, что она знает ответ.
— Я беседовал с твоей сестрой. И…
Иванова не дала мне договорить. Побледнела, встала на ноги и на пару шагов отошла в сторону.
— Я не ждала гостей. Покиньте мою комнату, князь Святогоров, — ее голос звенел от напряжения. — Мне нужно переодеться и приготовиться ко сну.
Я хотел было спросить у нее о ее второй половине, но по затравленному взгляду понял, что разговора не выйдет. Потому кивнул и вышел из комнаты.
Друзья ждали меня у корпуса.
— Ну? Куда пропал? — спросил Микулин, едва только меня заметил.
— Проверял одну теорию по поводу гуляки.
— И? — уточнила Алешина.
Но я только покачал головой.
Мы неспешно вернулись на площадку. Пару часов провели на скамейках, вглядываясь в чащу леса. Но незнакомец так и не вернулся.
Алешина покосилась на часы:
— Идемте, господа. Отбой через двадцать минут.
Мы побрели к общежитию. Всю дорогу я то и дело оглядывался. Не мелькнет ли среди деревьев камуфляжная куртка полевой формы. Но в лесу не было ни души. Если гуляка и вернулся, он выбрал другую дорогу.
Мы пересекли холл и поднялись на второй этаж. Вошли в крыло для девочек. Алешина отперла дверь в свою комнату:
— Прошу, господа.
Мы вошли в ее апартаменты. Скромную обстановку разбавили только несколько плюшевых игрушек, которые сидели у шкафа.
Над кроватью висела картина с изображением сурового богатыря в броне. Он всматривался в даль, приложив ко лбу напряженную ладонь. А из-за спины виднелось копье, на котором был изображен стяг с ликом Спасителя. Алексей, первый князь Семьи. Основатель рода.
— Уютно, — оценил Микулин, осмотревшись по сторонам. Прошел в комнату и пододвинул кресло к окну. С удовольствием развалился в нем. Алешина недовольно поджала губы, но промолчала. Прошла к столу, поставила чайник.
Я вытащил на середину комнаты еще одно бескаркасное кресло и сел.
— Итак, ваши предположения, — начала Алешина, разливая настой по кружкам. — Кто мог пойти?
— Четверых исключаем сразу, — тут же ответил Микулин и обвел широкой ладонью комнату. — Мы были друг у друга на виду.
— Остается восемь, — задумчиво пробормотала Муромцева. Она сидела, сжимая пузатую кружку в ладонях, словно та грела руки. Сделал глоток горячего напитка.
— Семь, — поправила ее Алешина. — Волков находится в лазарете под наблюдением целителей.
— И под присмотром чудо-статуй, которые поднимают шум при любом подозрительном вдохе пациента, — пробормотал я, вспомнив ангела у кельи Марьи.
— Остаются Вольгин, Чернова, Королева, Морева, Кожемякин, Иванова и Васильева, — подытожила Ксения и подала мне кружку.
— Иванова не могла, — покачал я головой. — Она была в корпусе.
Друзья переглянулись. А затем, Василий довольно улыбнулся:
— Так вот какие варианты проверял, — заключил он.
Я заметил, что Ксения недовольно поджала губы. Но промолчала.
— Остаются шестеро… — протянула Муромцева.
— Если мы поймем, зачем гуляка ходит в лес, — вздохнула Алешина.
Микулин покосился на нее с удивлением:
— Чтобы освободить Лихо.
Ксения кивнула:
— Допустим. А зачем ему это?
Василий задумчиво потер ладонью лоб:
— Не знаю. Может быть, хотел отомстить кому-то. И делал руками Лихо.
— И второй вопрос: зачем кадет убил Лешего, — задумчиво протянул я.
— Это как раз просто, — протянул Микулин. — Леший мог сдерживать Лихо. После его смерти существо смогло сбежать.
