только что купленный огнестрел, стояли закрытый жестяными листами мишени. Под ними прятались кирпичные, истерзанные едва ли не в клочья придирчивыми джентльменами стены.
Глаза разбегались от возлежавшего на стендах богатого ассортимента. Здесь было все и на любой вкус: клинки покоились в резных ножнах, для покупателей попроще охотничьи ножи с цепой, дабы вешать на грудь. Солнце играло бликами на полированных лезвиях.
Пистоли шли по возрастанию. Притащить на ярмарку ружья у торговца не хватило смелости, а вот револьверы лоснились от сала и оружейного масла. В воздухе витал тяжкий, маслянистый дух смазки, от едкой вони пороха резало глаза. Я удивился, когда увидел сургучовые бляшки, налепленные на пистолеты.
— Это чтобы из них нельзя было стрелять. Предохранитель. А то тут всякого лихого люду наскочит, — пояснил подошедший из-за спины Кондратьич.
Взгляд сначала привлек пистолет — обслужив последнего клиента, ко мне подскочил продавец. Я не сразу, но заметил крохотную фигурку, снующую по прилавку — блестящая на все лады фея, почти такая же, какую я высвободил, в тщетных попытках натирала стол миниатюрной тряпкой. Не ведая иных забот, не обращая внимания на спорящих над ней великанов, она находила развлечение в том, что засыпала в цилиндры гильз порох, тужась от дикого усердия, впихивала конусы пуль.
В глазах купца горело рвения консультанта из «М-видео». Он мало чем отличался от того несчастного, что желал мне продать ковров на годовой доход семейства Тармаевых, разве что предлагал воистину отменный товар.
— О, гляжу, у молодого человека хороший вкус. К чему бряцать железками, когда хороший «Подбирин» уравняет любые шансы? Не нравятся плоские пистолеты и по нутру лишь увесистая объемность револьверов? Не беда! К вашим услугам последняя разработка от фирмы «Наган». Хорошо лежит в руке, малая отдача, легко высвобождающиеся каморы барабана. Если и он не способен впечатлить, то… — Он, высоко задрав палец, будто собираясь пронзить им небеса, огляделся по сторонам. Что ни говоря, а актерскую школу этот торгаш прошел хорошую. — Только для такого въедливого и придирчивого покупателя, как вы! Взгляните сами и убедитесь — высочайшее качество! Отменная английская сталь! Закалка, воронение!
Он бухнул передо мной резной короб. Словно создатели пистолета желали убивать не жалящими пулями, а одним лишь только чудесным видом своего изделия.
— Револьвер системы Энфильда, — поднеся ладонь к губам, вкрадчиво проговорил он. Набрал побольше воздуха в грудь, вот-вот собираясь излиться потоком славословия дивному оружию.
— Пистолет хотите купить, барин? — Кондратьич словно только сейчас раскусил мою задумку.
— Думаешь, не стоит? — спросил у него. Он пожал плечами, будто говоря, что его хата-то с краю.
— Я больше по стали, барин. Курок-то дергать — много уму не надо. А вот добрым кортиком врага угостить в штыковой. Да и что она — пистоля? Вот винтовка наш вариант!
Мне тут же вспомнилось, как он ловко управлялся с ружьем во время погони и как подстрелил водителя наших противников. Наверное, не будь старик столь хорош, эльфианцу удалось бы скрыться. Мне тут же вспомнились все обещания, которые я давал самому себе — что стоит только хоть чуть-чуть разжиться деньгами, как я обязательно найду способ отплатить Кондратьичу.
Винтовок тут не было, а вот кортиков был целый стенд.
— Ничего не выбрали? — Купец сник, едва понял, что все его похвальбы револьверу Энфильда прошли мимо моих ушей. Ясночтение раскусило его ложь, бросив в мусорку едва ли не половину всех заверений. То, что с его слов должно было быть золотом легендарки, едва ли дотягивало до зелени необычного. Впрочем, все остальные стволы были и того хуже…
— Есть у тебя кортик? Хороший? Самый лучший?
Он заспешил к холодному оружию. Фея, впихивающая очередную пулю в гильзу, одарила меня насмешливым взглядом — ей показалось забавным, что я решил сделать такой выбор.
А не ее дело, что я брать собрался.
Железку, что положил передо мной купец можно было выставлять в музее, как экспонат.
Кортик генерала — появилась над ним надпись. Класс предмета — уникальный.
Когда-то корпус Дружинников награждал лучших бойцов подобными клинками. Времена Дружин и их незримой войны с нечистью сгинули в пучинах истории, но мастерство кузнецов по-прежнему хранит в себе силу и мощь их отваги, мужества и чести.
Нехило, ничего не скажешь. Кондратьич, увидав предложенное нам, загорелся самым настоящим детским восторгом. Ему так и хотелось ухватиться за гофрированную рукоять. Он как будто хотел сказать, что с таким оружием ему никогда не придется волноваться за родимого барина. Он будет под надежной защитой этого оружия.
Я же позволил себе презрительную ухмылку, решив немного поиграть. Положил на стол, отрицательно покачал головой.
— Я сказал — лучший. Или мы уходим.
— Один момент, господин. Не извольте беспокоиться, лучше оцените сами! Если это не лучшее, то я не я и закрываю лавку сегодня же!
Колкая сатира. Класс предмета — легендарный.
Исцеляет своего владельца, если противник был поражен в срамные места. Увеличивает харизму на 10 единиц. Дает 25%-ный шанс, что озвученная шутка понравится окружающим.
Некогда граф Ивашкин вызвал своего давнего соперника и друга графа Ватутина на дуэль. Обида, проскочившая меж ними, затерялась в анналах истории, но заведомо известно, что оружием они выбрали колкость слов. Остроты, что они низвергали друг на дружку, были пойманы одноглазым бесом-кузнецом. Из них он выковал этот клинок.
— Это же… — У Ибрагима сперло дыхание, когда он увидел эту прелесть. Торговец же вспотел до изнеможения. Если я и сейчас махну рукой и скажу, что это мусор, он как будто покончит с собой.
— Цена?
Он назвал, а я лишь присвистнул. Все, что было в запасниках эльфианца, можно было спустить здесь и сейчас.
— К кортику идут ножны, господин. Купите его — и сможете выбрать пистолет из тех, что я предлагал. — Он подмигнул, как будто осознавая, что цена явно завышена.
— Это же… — словно заведенный, повторил Кондратьевич. У старика задрожали руки при одном только взгляде на это чудо. Ему хотелось прижать оружие, словно любимую дочь, и уже никогда с ним не расставаться.
В конце концов, у каждого из нас есть свои пусть маленькие, но слабости.
Я расплатился не раздумывая. Мне казалось, что на нас сейчас глазеет пол-ярмарки — и в самом деле, не каждый день продают такое, да еще и у всех на виду. Выкладывая один билет банка за другим, я боялся только того, что мой внутренний счетовод
