толком и не зажил. Точнее, зажил волнисто. Грецким орехом. Этот электрофорез ни фига не сработал.
Мы немного полежали молча. Потом Братец Череп сказал:
– Мне скучно! Давай-ка потанцуем!
– Ну я не знаю, Братец Череп. Музыки нет. И как ты будешь танцевать – у тебя нет костяных ног.
– Придумаю что-то. Что включить?
Я огляделась. Вокруг валялась ровная сухая земля, на которой лежало ровное белое небо. Включать было нечего.
– Так что?
– Ну я не знаю…
– Без музыки не потанцуешь!
– Ну, хорошо… АИГЕЛ – «Тело». Я люблю под нее танцевать. Хотя нет, давай Beyoncé – «Freedom».
В небе мелькнуло что-то, будто молния. И вокруг откуда-то непонятно откуда, но и сверху, и с боков, и от земли зазвучал вступительный марш «Freedom». Потом послышался голос Мартина Лютера Кинга. Дальше запел хор. Я тяжело поднялась и стала танцевать, тоже тяжело и неуклюже. Ноги и руки слушались плохо, но мне нравилось двигаться под песню. Братец Череп перекатывался с одного своего костяного бока на другой или катался через голову. У него получалось не смешно, а даже красиво. Музыка становилась громче. Когда вступил Кендрик Ламар, мои силы совсем иссякли. Я остановилась и села. «Freedom» продолжалась. Череп откатился довольно далеко и там танцевал.
– Братец Череп, у меня совсем нет сил.
– Что?!
– У меня нет сил! И я не понимаю почему!..
– Don’t let the Boo hag ride ya!
– Чего?!
– Don’t let the Boo hag ride ya!
– Don’t what?!
Братец Череп не отвечал и продолжал танцевать, даже когда «Freedom» закончилась. Я снова легла на землю и заснула.
* * *
Не надо ожидать, что если во Второй стране Хоуп помахать на прощание рукой и поехать по просторам, то будет свобода. Не надо ожидать, что если в Первой стране Домны снять цепи и поехать по просторам, то будет свобода. Во Второй стране Хоуп в коже Домны и в Первой стране Домны в коже Хоуп на дорогах встречаются созданные людьми Падающие деревья, выкрашенные в полоску. Во Второй стране Хоуп в коже Домны и в Первой стране Домны в коже Хоуп на подъезде к городам встречаются стоящие на боках дороги большие Наточенные камни. И тоже Падающие деревья. Рядом с одними только Падающими деревьями в деревянной коробке сидел Административно-надзирающий за путешествующими. Рядом с Административно-надзирающим за путешествующими находились один или двое военно-надзирающих за путешествующими. Они надзирали и за путешествующими, и за административно-надзирающими. Административно-надзирающий проверял бумаги у путешествующих. Те были разной ценности – в зависимости от ценности человека. У неработающих, родившихся в очень давних и важных семьях, была Красивая бумага. Она заявляла о рождении и позволяла путешествовать когда и где угодно по стране. У неблагородных неработающих, полуработающих и торгующих был Пропускной документ. В нем описывалась внешность предъявителя – даже родинки и бородавки. Пропускной документ надо было переоформлять раз в несколько лет. Работающим такого не полага– лось. Домна помнила, как Муж мечтал получить Пропускной документ и вписать в него ее. Женщинам Пропускного документа не полагалось. Их просто вписывали к мужьям, отцам или братьям. Работающим надо было получить Ближнюю проездную бумагу на любом листке, чтобы поехать недалеко и ненадолго. Чтобы поехать далеко и надолго, им надо было получить Дальнюю проездную бумагу на листке с орлом.
Домна в коже Хоуп рассказала об этом Хоуп в коже Домны. Та вспомнила, что Принцесса даже оформила ей специальный Пропускной документ для иностранцев еще на острове, хранила его у себя в сундучке, предъявляла сама надзирающим за путешествующими и в гостиницах, Хоуп в руки не давала. Хоуп в коже Домны ругала себя, что не понимала до сих пор, как важны в Дикой и холодной стране бумаги. Здесь, она думала, пытаются задокументировать каждый шаг работающих и даже неработающих, сделать страну менее дикой. Хоуп сильно обиделась на Принцессу, что та отдала ей при последней встрече деньги, но не ее Пропускной документ. Не забыла – такие жизненные важности Принцесса хорошо помнила, но не подсказала Хоуп. Отомстила за то, что Хоуп отказалась быть ее компанией дальше. Сейчас Пропускной документ очень бы пригодился Домне в коже Хоуп.
Та знала местность и помнила, где могут быть Падающие деревья и надзирающие за путешествующими. Женщины ехали в обход больших дорог маленькими, иногда без дорог вовсе. Хорошо, что лето, думали обе. Они часто спешивались, шли рядом, ведя вдвоем или по очереди лошадь, рассказывали друг другу свои предыдущие жизни. Домну в коже Хоуп очень поразила история Хоуп в коже Домны. Все события, происшествия, повороты судьбы Хоуп казались Дом– не захватывающими, необыкновенными и недосягаемыми, принадлежащими другому, запредельному миру. Ночной побег к матери через реку, обычный лес, сахарный лес, пережитое в самом детстве наказание, заморозки, постоянное неподчинение, идея мести бывшей Хозяйке, помощь другим работающим в неподчинении и самое непонятное и недосягаемое – стихи, даже напечатанные книгой, смелые, возмутившие неработающих, путешествие через океан, пеший ход до острова, обретение свободы, холодная тюрьма на острове, дальше поездка через пространство навстречу Домне. Она в коже Хоуп часто спрашивала Хоуп в ее коже на протяжении повествования – боялась ли Хоуп в тот или другой момент. Хоуп отвечала, что боялась, но иначе поступить было нельзя, иначе бы личная судьба не повернулась так, как Хоуп надо. Домну ужасно удивляло, что Хоуп всегда рассказывала именно про свои действия, поступки, ощущения. Неработающие и полуработающие всегда оставались второстепенными, мешателями, обстоятельствами или даже помогателями, но никогда не определяющими, не главными. Домна поняла про Хоуп, что та хоть и родилась работающей, но с детства была свободна. Сама старалась определять развитие своей личной судьбы. Домне ужасно захотелось быть как Хоуп. Она гордилась, что носила теперь ее кожу.
Когда Хоуп в коже Домны попросила Домну в коже Хоуп рассказать про себя, той стало очень печально и неловко. Она понимала теперь точно, что у нее себя никогда и не было. Показалось, что она себя нашла, когда ее выдали замуж, но теперь стало понятно, что и это было не то совсем. Сколько лет она прожила мыслями бывшей и мертвой Хозяйки, а потом была готова жить жизнью Мужа, который уступал Домне, но, по сути, немного. У Хоуп и в своей коже, и в коже Домны очень сильная, большая и много работающая душа. Домна в коже Хоуп задумалась, есть ли у нее вовсе собственная душа. Решила, что если и есть, то маленькая и что ее пора начинать растить, пока Домна не старая. Она рассказала свою историю Хоуп коротко и печально, не глядя в ее карие глаза, а смотря только
