Когда взбунтовавшаяся плоть получила свое и была удовлетворена, Тристан вновь обрел способность мыслить трезво и рационально. Федра не была девственницей. И поэтому он ничего не забрал у нее, он просто подарил ей наслаждение. Он не нанес непоправимый удар ее психике и не лишил ее невинности.
Кто-то другой сделал все это. И вдруг Тристан ощутил в себе страстное и настоятельное желание убить этого другого. Но почему? Почему он не был благодарен той счастливой звезде, что упала ему в руки?
Он должен был чувствовать сейчас облегчение. Сначала ему даже показалось, что он действительно испытывал это чувство. И все же где-то в глубине души Тристан ощущал отнюдь не радость, а ярость. Значит, у нее кто-то был до него. Тристан все продолжал удивляться этому парадоксу. Ему еще никогда не приходилось встречать женщину, которая была бы столь невинной и безыскусной, настолько неуверенной в своих чарах. Но ее страстность и темперамент никак не соответствовали образу робкой, застенчивой девушки. Тристан отказывался что-либо понимать.
Впрочем, разрешить эту загадку сейчас не было никакой возможности. Поэтому Тристан просто поцеловал ее в плечо, обнял, и его отяжелевшие веки опустились. И почти сразу на него навалился сон.
Глава 9
Под платьем шутовским и в шляпе с бубенцом
Найдешь пророка вкупе с мудрецом.
Этой ночью Федре приснился страшный сон. Ей привиделось бледное лицо Горского с темными пустыми глазницами. И это было отнюдь не лицо человека, с которым она разговаривала в Сохо, и не того, кто прятался в табачной лавке. Это была маска смерти Горского, та маска, что появилась на его лице в последние мгновения жизни. Невидящий взгляд, предчувствие близкого конца, ускользающая жизнь и… страх, бесконечный, безмерный ужас. Его голова была повернута набок, одна рука вытянута вперед, словно он просил пощады и помощи.
Он просил помощи…
Да, его рука была вытянута вперед, мелькнула у Федры мысль, хотя она будто бы еще продолжала спать.
— Фе? — До ее сознания дошел голос Тристана. — Фе, что случилось?
Федра открыла глаза и посмотрела на него. Она спала? Или ей только казалось, что она спит? Снова начался дождь, по крыше барабанила равномерная дробь. Наконец Федра поняла, что уже проснулась.
— Его рука, — пробормотала она. — Рука Горского… Он… он протягивал ее мне. Там, кажется, что-то было.
— Что-то было? — эхом переспросил Тристан, убирая со лба растрепавшиеся пряди.
Приложив руку к груди, Федра быстро села в кровати.
— Там что-то было, — повторила она.
— Фе, о чем ты говоришь?
— Да, у него в руке что-то было… я не знаю… Как будто что-то деревянное. Потом оно покатилось по полу. Да, покатилось по полу.
— Что-то деревянное? — уточнил Тристан. — Мы говорим о Горском?
— Господи! — вдруг в ужасе воскликнула Федра, схватив Тристана за руку. — Который теперь час?
Тристан бросил взгляд на окно. Пелена дождя не скрывала уже начавшую блекнуть луну.
— Ночь подходит к концу, — сказал он. — Светать начнет примерно через час.
Федра вскочила с кровати, что-то стала искать на полу.
— Господи, — прошептала она, натягивая сорочку. — Мы должны торопиться.
Слегка приподнявшись в постели, Тристан протянул к Федре руку.
— Подожди, Фе. — Он вдруг ощутил в себе настоятельное желание немедленно задать ей один вопрос, который он никогда не задавал ни одной женщине. — Когда я тебя снова увижу?
Захваченная врасплох этим вопросом, Федра на мгновение замерла с чулком в руке. Она ничего не ответила, а просто посмотрела куда-то в сторону, словно не доверяла собственным ощущениям.
— В девять, — наконец сказала она. — В это время открывается магазин Кембла. Дом номер восемь на Стрэнде.
Он сел в кровати и взял Федру за руку, потянул и усадил ее к себе на колени.
— Дом номер восемь на Стрэнде? — спросил он, обнимая ее за талию. — А как насчет нас, Фе?
— Нас? — повторила удивленно она.
Тристан тут же пожалел, что задал ей этот вопрос. Он никогда не совершал подобных глупостей. Собственно говоря, именно женщины обычно задавали ему этот вопрос. Теперь это сделал он. Что бы Федра ни ответила, у него уже теперь болезненно засосало под ложечкой.
Взгляд Федры смягчился, на ее лице промелькнуло что-то вроде сожаления.
— Тристан, никаких «нас» нет, — сказала она тихим хриплым голосом.
«Никаких «нас» нет», — несколько раз эхом пронеслось в его голове. Он не должен ничего ожидать от нее. Значит, она уже не ляжет в его постель… На таких женщинах, как Федра, либо сразу женятся, либо их оставляют в покое. Третьего не дано. Получается, ему, знаменитому Тристану Толботу, замечательному любовнику, за которым охотилась чуть ли не вся женская половина Лондона, дали отставку. Его услуги больше не требовались. Он заставил себя улыбнуться.
— Как пожелаешь, любовь моя, — сказал он, выпуская ее руку. — В девять часов я буду тебя ждать.
* * *
Мистер Кембл стоял на коленях перед стеклянным шкафчиком. Он склонился вперед, и полы его изящного, модно скроенного сюртука коснулись пола.
— Жан-Клод! Быстрее!
Помощник мистера Кембла Жан-Клод, высокий стройный юноша с черными блестящими волосами, появился из ниоткуда и бросился к туалету, располагавшемуся где-то под лестницей. Через мгновение он снова оказался у шкафчика, уже с веником в руках, наклонился и передал веник хозяину.
— Мерси, — проворчал мистер Кембл, хватая веник.
Кембл был очень удивлен, увидев сегодня в девять часов утра перед дверью своего магазина леди Федру Нортемптон с ее служанкой. Но в гораздо большее удивление его повергло появление Тристана. Мистер Кембл даже не нашелся что сказать в первую минуту, он просто молча таращился на своих гостей, а потом изрек нечто неопределенное, типа «э-э-э… но… а…».
Некоторая напряженность, установившаяся между Тристаном и Федрой, не была замечена окружающими. Эта неловкость ощущалась лишь ими самими, и возникла она почти сразу же, как только Тристан встретил Федру на улице. Тристана неприятно поразила нарочитая холодность Федры и та официальность, с которой она держалась и которая отнюдь не объяснялась только лишь тем, что они находились на людях. Нечто неуловимое, что-то вроде сожаления, сомнения, витало между ними.
Все мысли Федры сейчас были заняты поиском того предмета, который обронил Горский. Она молча смотрела, как мистер Кембл управлялся с веником, засовывал его под шкафчик и выметал оттуда все, что можно было вымести. В ее глазах таилась тревога.
