В следующую субботу, в Анкин выходной, Деб, как воришка в собственном доме, пробралась в комнату няни. Где и обнаружила кроме пиджака — он висел в шкафу на самом виду — еще несколько своих лучших свитеров. В ящике нашлись видеокамера и часы ее бабушки, с серебряной рыбкой вместо минутной стрелки.
— И что дальше? Что ты ей сказала?
— Ничего.
— Как это? Деб, ты должна что-то предпринять!
— Анка живет с нами уже четыре года. Когда Руби родилась, она Феликса в роддом привозила. Анка не просто няня, она уже член семьи.
— Член семьи, который тебя обворовывает, а потом ублажает чаем?
Голос подруги бесцветен, безжизнен.
— Я столько думала, Кейт. Феликс и так страдает, потому что меня вечно нет дома. Экзема расцвела… И он… он очень любит Анку. Очень.
— Брось! Она воровка, а ты, между прочим, ее босс. На фирме ты бы ни минуты не потерпела…
— С воровством я могу смириться, Кейт. С горем своих детей — нет. И хватит обо мне. Ты-то как?
Делаю глубокий вдох и… прикусываю язык.
— У меня все отлично.
Дебра прощается, но прежде мы договариваемся об очередном совместном ланче, который в очередной раз не состоится. Тем не менее я делаю пометку в ежедневнике, а рядом рисую смешную рожицу — такие сама Деб рисовала на полях лекций по истории везде, где звучало имя Иосифа Сталина. (Мы учились по очереди: одна сидела на лекциях, вторая отсыпалась.)
Мы платим чужому человеку, чтобы он был матерью нашим детям. Во что это обходится, прикидывал кто-нибудь? Речь не о деньгах. Деньги тоже имеют значение, но как насчет всего остального?
Четверг, 04.05
Эмили разбудила меня, потому что сама проснулась и больше не может уснуть. Что ж, понятно, вдвоем бодрствовать веселее. На всякий случай прикладываю ладонь к ее лбу. Ни намека на жар, зато налицо лихорадка перед пасхальными каникулами в Париже, куда мы отправляемся уже сегодня, если я вовремя закруглюсь с делами. Моя дочь мечтала попасть в Диснейленд с тех пор, как узнала, что замок Спящей красавицы существует не только на видеокассете.
— Мам, а Минни-Маус знает мое имя? — шепчет она, забравшись ко мне под бок.
— Конечно, дорогая.
Счастливая, Эм кенгуренком пристраивается поперек моего живота и уплывает в страну снов, куда мне сегодня путь уже заказан. Дай бог уложить в голове все, что забыть никак нельзя. Итак: паспорта, билеты, деньги, плащи (наверняка задождит, праздник как-никак), пазлы-фломастеры-бумага на случай, если застрянем под Ла-Маншем, курага на перекус, «мармеладные человечки» на взятки, шоколадные медальки на призы для тех, кто прекратил истерику.
Кто-то из воинствующих феминисток, если мне не изменяет память, сказал, что женщинам пора отказаться ходить у мужчин в прислугах. Да пытались мы, еще как пытались. Женщины сегодня выполняют мужскую работу не хуже мужчин. И при этом продолжают таскать внутри себя горы информации. Голова матери работает в режиме аэропорта Гатуик. Прививки (делать или не делать?), что читать, а что еще рано, размер обуви, чемоданы в отпуск — и все это кружится в ожидании инструкций наземной службы. Если женщины не обеспечат безопасную посадку, мир взорвется, верно ведь?
12.27
Голубиха отложила два яйца. Чуть приплюснутые с боков, они изумляют своей белизной с голубоватым отливом. Родители, кажется, высиживают их поочередно. Вот так и мы с Ричем менялись «сменами», когда болел кто-то из детей.
К концу дня мне нужно написать четыре отчета о работе с клиентами, продать массу акций (рынок трясет, «ЭМФ» требует притока наличных) и купить у «Торнтона» стаю шоколадных утят. Кроме того, мы с Момо опять работаем с одним из итальянских фондов. А еще я за все утро не получила ни слова из Штатов и умираю, хочу увидеть в углу экрана конвертик, который расскажет, что Джек думает обо мне. Как и я о нем.
Как я жила раньше? Когда не ждала его писем? Сейчас я только и делаю, что жду. Если не жду, то читаю от него сообщение или сочиняю ответ. Жизнь из процесса существования превратилась в процесс ожидания. Нетерпение заменило голод. Смотрю на экран, пытаясь взглядом вызвать его слова.
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
Джек, ты куда пропал?
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
ЧТО ТЫ СЕБЕ ДУМАЕШЬ? Отвечай, черт возьми!
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
Я что-то не то сказала?
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
Эй!
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
ЧТО может быть важнее, чем ответить мне??!
ц. ц. ц. ц. ц. ц. ц.
От кого: Джек Эбелхаммер
Кому: Кейт Редди
Твой верный раб, я все минуты дня
Тебе, о мой владыка, посвящаю.
Когда к себе ты требуешь меня,
Я лучшего служения не знаю.
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
Ладно, ты прощен. Очень мило. Сонет пера Билла Гейтспира, верно? Только давай договоримся на будущее: еще одно такое молчание — и ты в ба-а-льшой беде. Я бы даже сказала, ты труп. А обещания я держу, если ты еще не понял.
От кого: Джек Эбелхаммер
Кому: Кейт Редди
У Билла Гейтспира, как выясняется, на любой случай найдется софт для души.
Не смею я ревнивою мечтойСледить, где ты.Стою — как раб угрюмый —Не жалуясь и полн единой думой:Как счастлив тот, кто в этот миг с тобой.
Что же до твоего обещания, то я уже в большой беде, Катарина. Если мое убийство обеспечит личное присутствие одного гениального фондового менеджера, то я готов умереть достойно. Помня о твоем отъезде с детьми в Диснейленд, я посчитал, что тебе будет не до моих емелек.
Пытаюсь представлять тебя счастливой без меня. Пытаюсь при этом не впадать в тоску. Ты так здорово пишешь о детях (любимые книжки Эмили, первые слова Бена), что я не сомневаюсь — ты прекрасная мама. Всегда помнишь о них, все замечаешь. Моя мать сидела дома, играла в бридж с приятелями, пила мартини с водкой. Целыми днями она была рядом — но для нас, троих детей, ее словно и не существовало. Не стоит романтизировать домохозяек, они тоже бывают никуда не годными родителями.
Ты живешь в моем сознании, я ношу тебя с собой и постоянно общаюсь. Но что самое ужасное, мне начинает казаться, что ты меня слышишь.
ц.ц.ц.
Джек.
От кого: Кейт Редди
Кому: Джек Эбелхаммер
Я слышу тебя.
9
Пасха
Суббота, парижский Диснейленд, ужин в ресторане Тоуд-Холл.
Получаю воздушный поцелуй от темноволосого прекрасного незнакомца. Какая жалость, что он родом из мира Диснея. Эмили, в благоговейном трансе от встречи наяву с героями любимых мультиков, прячется за мою ногу и отказывается даже здороваться.
Мгновением позже в ресторан фурией влетает Пола. Злая как черт. Она дала себя уговорить и «согласилась» поехать с нами в Евро-Дисней. Приблизительно так же Британия «согласилась» вернуть Индию. Тактическая ошибка мне дорого обойдется.
Я уже начинаю расплачиваться, извиняясь за все подряд, особенно за то, в чем моей вины уж точно нет. Прошу прощения, что Бен вчера ночью разбудил всех храпом, прошу прощения за нерасторопность гостиничной обслуги, прошу прощения, что французы не говорят по-английски. Ах да, я забыла извиниться за бесконечный дождь. Нижайше прошу прощения.
Молча устроившись напротив, Пола наблюдает за моими материнскими потугами с презрительным видом автоинструктора, который ни на минуту не сомневается, что его ученик-всезнайка вот-вот врежется в столб.
После четверти часа ожидания официанта в этом отвратном месте — фальшивая позолота, горгульи из серой пластмассы — Пола заказала цыплячье филе себе, Эмили и Бену. Прикинув, что вместо цыплят здесь, скорее всего, подают пенициллин в обсыпке, я решила проявить характер.
— Думаю, детям лучше взять слоеный пирог. Надеюсь, начинка в нем с ближайших ферм, а не из пробирки.
— Как скажете, — жизнерадостно соглашается Пола.
Бен при виде пирога скорбно кривится и от горя впадает в икоту. Французские семейства за соседними столиками (с enfants в темно-синих или стальных костюмчиках, чинно поглощающими натуральные французские продукты) как по команде оборачиваются поглазеть на англо-саксонских варваров. Эмили заявляет, что не будет пирог, потому что он похож на вареное яйцо, и что она хочет «как у Полы». Я так и знала. Нет, вслух Пола не произносит сакраментальной фразы. Она просто сочувственно обнимает Бена и кормит его жареной картошкой со своей тарелки.
— Эмили, перестань, прошу тебя.
Эм один за другим опустошает одноразовые пакетики с сахаром. Заключаем сделку: она может соорудить снежно-сахарную горку для Минни-Маус со своего брелока, если съест весь пирог и три горошины. Нет, пять горошин. Идет?
