- Эйтор! Какого… ты молчал! Быстро ложись в свой спальный мешок, и не поверх, а укутайся в него. Я сделаю горячий лечебный чай (мне его дала жена твоего отца).
Я кивнул и послушно забрался в спальный мешок: спорить сил не было. Как только отошла Алекс, рядом со мной оказалось взволнованная Энджи.
- Ты заболел? - участливо спросила она.
Прикрывая уставшие глаза, я едва кивнул.
- Я помогу Алекс поухаживать за тобой: одна пара рук хорошо, а четыре - лучше. Я принесу тебе воды и смочу тряпочку: холодный компресс облегчит головную боль. Я мигом!
Я не ответил. Услышав ее отдаляющиеся шаги, я вдохнул побольше воздуха и выдохнул. Легкие горели, я никак не мог насытиться кислородом: он будто не присутствовал в воздухе, который я вдыхал. Не хватало мне для полного счастья воспаления лёгких! Я уже почти уснул, когда рядом со мной присела Алекс. Она заставила меня сесть и выпить противный на вкус травяной чай.
- Что тебя беспокоит помимо температуры, Эйтор? - спросила она с сосредоточенным выражением лица.
- Легкие: тяжело вздохнуть. Поясница - ломящая боль. Горло горит.
Мое дыхание участилось, говорить становилось все труднее; уши заложило, я чувствовал, как с меня пот льет градом. Алекс быстро расстегнула пуговицы на моей клетчатой байковой рубашке и приложилась ухом к моей груди. Её щека показалась мне такой прохладной по сравнению с моей разгоряченной кожей! Я приподнял голову и посмотрел на нее. Все, что я увидел, - это ее темную макушку.
- Что ты делаешь? - тихо спросил я.
Она подняла голову и обратила на меня свой взгляд:
- Прослушиваю твои легкие. У тебя хрипы - значит, жидкость в легких. Скорее всего, это бронхит, но он легко может перерасти в воспаление легких, если не лечиться. Мы остаемся здесь, пока ты не поправишься, даже не спорь.
Я хмыкнул (я и не собирался спорить):
- Откуда ты знаешь, что у меня не воспаление легких?
- Ну, я все-таки врачом хотела стать, вот и читала много медицинской литературы. Ты заболел недавно (скорее всего, умудрился переохладиться: возможно, намочил ноги и промолчал), о воспалении легких еще рано говорить: пока таких осложнений нет. Вот когда ты будешь чувствовать сильную боль в определенном месте при вдохе и выдохе, когда появятся также сильные хрипы, лающий кашель и мокрота с кровью - вот тогда это будет воспаление. А пока будем усердно лечить то, что имеем… - Алекс прервала свою речь: подошла Энджи.
Она присела напротив Алекс и положила мне на лоб прохладную мокрую ткань. Я застонал от удовольствия. Но вот холодную воду Алекс мне пить не позволила - только теплую. Я уснул задолго до того, как вернулась Тори.
Меня снова разбудили (казалось, через совсем короткое время). Это была Энджи, в руках она держала дымящуюся кружку:
- Это горячий бульон, он сейчас тебе нужен. Давай, выпей.
Я приподнялся и забрал чашку из рук Энджи. Поблуждав взглядом, я наткнулся на фигуру Алекс: она сидела у спального мешка Леона и что-то ему говорила. Я задался вопросом, почему бульон мне принесла не она? Выпив все, я почувствовал, как на моем лбу снова выступает испарина. Энджи подскочила с земли и умчалась, но через пару минут вернулась, и снова я почувствовал прохладную ткань на своем лбу. Я приподнял уголки губ в улыбке: девочка была очень заботливой.
- Спасибо, Энджи, ты прелесть.
- Ой, да ладно, ты же болен, - отмахнулась она.
Немного погодя я снова уснул, так и не дождавшись, когда же ко мне подойдет Алекс. На душе заскребли кошки: она что, совсем не беспокоится обо мне?
На следующий день, едва я открыл глаза, встретился взглядом с голубыми глазами: рядом со мной сидела Энджи. Я окинул лагерь взглядом и не обнаружил Алекс. Резко сев, я устремил взгляд на Энджи.
- Где Алекс? - требовательно спросил я.
- Успокойся, Эйтор. Алекс с Тори и Леоном пошли за водой, они вернутся с минуты на минуту. Ляг обратно. - Энджи толкнула меня в грудь ладошкой, и я снова лег.
То, что Алекс и Леон с Тори, меня успокоило, но то, что она так и не подошла ко мне, меня расстроило.
Вернувшись, Алекс все-таки соизволила подойти ко мне: проверила мой лоб ладонью, снова прослушала легкие, заварила тот мерзкий чай и проследила, чтобы я выпил до дна. Я не разговаривал с ней: не хотелось, душила обида, что она так редко ко мне приближается. Забрав у меня пустую кружку, она ушла, но вернулась снова немного погодя. В руках у нее была какая-то баночка. Я взглянул на нее:
- Что это?
- Это тоже дала Набиру, вроде как это прогревающая мазь. Я сейчас разотру твою грудь и спину. Возможно, будет сильно гореть, но ты перетерпи, не пытайся раскрыться. Так надо, это поможет.
Я кивнул и стянул рубашку через голову, Алекс быстро и ловко растерла меня, наказала немедленно одеть рубашку и снова забраться в мешок - ей-богу, я чувствовал себя маленьким ребенком. Но я понимал, что все это для моего же блага.
Тори подходила ко мне каждые полчаса и справлялась о моем самочувствии, иногда она присаживалась рядом и мы болтали. Энджи не покидала меня, постоянно сменяя мне прохладные компрессы и отпаивая меня водой. Алекс подходила, но не так часто, как хотелось бы.
Когда Тори пожелала нам спокойной ночи и удалилась к своему спальному мешку, Энджи пересела ближе ко мне, ее взгляд был сердитым.
- Алекс совсем тобой не занимается! - возмущенно прошептала она. - Что она за жена такая! Она должна сидеть вместо меня и менять тебе компрессы. Ты прости меня, Эйтор, но такое впечатление создается, что она не любит тебя.
Ее слова снова больно ударили по мне и разозлили. Я не сдержался:
- Замолчи, Энджел! Это тебя не касается. Спасибо, что ухаживаешь за мной, но Алекс не трогай. Раз она так мало выделяет мне внимания, значит, на то есть причины. Чтобы я больше не слышал от тебя подобных речей!
Энджи надула губы и опустила глаза:
- Хорошо, Эйтор, я больше не буду лезть не в свои дела.
Я лег на бок, поворачиваясь спиной к Энджи. Ее слова опять посеяли семена сомнений во мне. Нужен ли я вообще Алекс? Полюбит ли она меня когда-нибудь? Она ведь так и не сказала мне о любви - только то, что я ей небезразличен, но это еще не любовь.
На следующее утро я почувствовал себя лучше, но температура все еще держалась, хотя уже и не такая высокая, как до этого. Я проснулся на рассвете. Несколько минут я наблюдал за тем, как встает солнце, прорезая листву деревьев яркими лучами. Повернув голову в другую сторону от восходящего солнца, я увидел, что Алекс тоже не спит: ее взгляд был устремлен на меня. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких минут. Не отводя взгляда, Алекс выбралась из своего спального мешка и приблизилась ко мне. Встав на колени, в абсолютной тишине она расстегнула мой спальник и нырнула ко мне. Повозившись немного, она устроила свою голову на моей груди. Я обвил руки вокруг нее и прижал к себе теснее.
- Я больше так не могу, Эйтор, это неправильно, - тихо произнесла она.
Мое сердце остановилось и ухнуло в пятки. Она что, сейчас скажет, что не хочет быть со мной? На меня накатил страх, и я непроизвольно прижал ее к себе сильнее, не желая отпускать. Мой голос охрип - не то от волнения, не то от болезни - не имеет значения, но мой голос дрожал, когда я задавал вопрос:
- О чем ты, малышка?
Она подняла голову с моей груди и заглянула в мои глаза:
- Прости, что мало подходила к тебе эти дни. Я просто… Ох, я хотела, но ко мне подошла Энджи и сказала, что я могу заразиться от тебя, если буду проводить слишком много времени рядом с тобой, что если заболею и я, то останется только Тори и, в случае чего, за них некому будет бороться. Она предложила свою помощь. Я подумала, что она права, решила подходить к тебе как можно реже. Прости за это, я… Мне так жаль, но я больше так не могу: меня разрывает на части беспокойство. Как ты чувствуешь себя сегодня?
Я не верил своим ушам. Так вот оно что! Почему Энджи так поступила? Почему солгала мне? Я разозлился на нее. С другой стороны, на меня накатило облегчение: все-таки Алекс переживала за меня и её не хватило надолго, чтобы держаться от меня на расстоянии.
- Алекс, все хорошо, я не злюсь. Но вот почему-то меня настораживает поведение Энджи: она сказала мне, что не понимает, почему ты ко мне не подходишь, она вроде как злилась на тебя за это - не пойму, зачем она так сказала…
