— Все, что мне известно, я уже рассказал рейнджеру Граймзу, — промямлил я.
Радж погасил сигару, сунув ее в чашку.
— У этой сухопутной крысы не мозги, а кучка дерьма. Он и в ванне рыбу не поймает.
— Скажи нам слово в слово, что ты ему рассказал, Тай, — потребовал Ларс.
Слова Джеммы насчет секретов я принял близко к сердцу, поэтому рассказал все. О том, как столкнулся с Шейдом лицом к лицу на плантации ламинарии, как потом узнал его в салуне. Рассказал даже про то, как встретился с ним в кабине лифта, как потом «Призрак» гнался за нашей мини-субмариной. Я видел, как родители обменялись взглядами, от которых у меня мурашки по коже побежали, и понимал, о чем они думают. Они думали о том, что мне нельзя доверять, что я нарушаю все правила и не могу о себе позаботиться.
— Но зачем Шейду мазать лицо цинковой пастой? — спросила Шерл, когда я закончил рассказ. — Почему бы ему просто не затемнять лицевую пластину шлема, как делают остальные бандиты?
— Потому что его узнали бы по росту, по фигуре, если бы случайно встретились с ним, — проворчал Ларс— Но если ты будешь думать, что он альбинос, на темнокожего внимания не обратишь.
Радж вытащил из кобуры пистолет.
— Здоровяк он или малявка — гарпун любого проткнет, — буркнул он, проверив, заряжен ли ствол пистолета мини-гарпунами.
— Разговор зашел слишком далеко, — вмешалась мама и обвела собравшихся строгим взглядом. — Радж, убери пистолет.
— Конечно, — сказал Радж и убрал пистолет в кобуру. — Но я его вытащу, как только выйду на палубу для отдыха. — Он посмотрел на Ларса. — Ты со мной?
— Шейда там сейчас нет, — сказал я. — Я же говорил вам: «Призрак» гнался за нами.
Мои слова на Раджа и Ларса не подействовали. Они быстро вышли из кухни. У меня сердце разрывалось. Я уже был не рад, что все рассказал. Огорченный взгляд отца подсказал мне, о чем он думает.
— Пойду за Зоей и Джеммой, — сказала мама. — Мы едем домой.
Они с Шерл вышли из кухни. Отец последовал за ними.
Я тоже направился к выходу, но док остановил меня.
— Задержись на минутку, — негромко попросил он. Похоже, он был чем-то озадачен. Даже встревожен. — Пожалуйста, опиши еще раз человека, которого ты видел в салуне. Того, которого ты считаешь Шейдом. Только на этот раз остановись на чертах его лица, а не на цвете кожи.
— Зачем?
— Окажи мне такую любезность.
Меньше всего мне сейчас хотелось оказывать любезности доку.
— Я нашел «Сиблайт», — сообщил я.
Док резко глянул на меня. Видимо, мой взгляд сказал ему, что я не собираюсь отступать.
— Тюрьма не замаскирована, ни от кого не спрятана, — более или менее спокойно проговорил док и взял со стола тарелку с едой.
— Это была вовсе не тюрьма, — не скрывая злости, сказал я. — Это была исправительная колония.
— Теоретически — да, — пожал плечами док. — Если бы ты увидел этих мальчишек, ты бы понял. Все до одного общественно опасные преступники.
— Это были всего-навсего подростки, — возразил я. — Младше меня. А власти держали их на дне моря в наручниках.
— Что ты хочешь сказать?
— Вы лжете, называя «Сиблайт» тюрьмой. Вы прикрываете то, что натворило правительство.
Док выронил тарелку, она звякнула о кухонный стол.
— Думаешь, я не хочу говорить о том, что там произошло? Думаешь, я не пытался? — Его темные глаза сверкнули. — Пять лет назад Содружество снабдило материалы об инциденте в «Сиблайте» грифом «Совершенно секретно», и если кто-то брал на себя смелость заговорить об этом, он лишался всего, что было для него дорого. Меня понизили в должности и дискредитировали. Так что не читай мне нотаций насчет честности, Тай. У всех нас есть свои тайны.
Я растерялся, но пока не видел причины прекращать разговор.
— Брата Джеммы отправили в «Сиблайт». Док сильно побледнел.
— Как его звали?
— Ричард Стрейд.
Взгляд дока вдруг стал печальным. Он опустил глаза и потер израненную руку.
— Вы его помните. Он теперь в шайке «Сиблайт»? — спросил я, озвучив тревогу, не покидавшую меня с того момента, как Джемма нашла свою фотографию на стене в спальне подводной тюрьмы.
— Нет, — выдавил док и грустно добавил: — Он был тем самым старателем, которого они убили.
Меня охватила такая тоска и стало так гадко, словно меня уколол ядовитым шипом иглобрюх. Было жалко веснушчатого парнишку с фотографии, но еще сильнее я жалел Джемму.
— Компьютер завершил идентификацию час назад, — проговорил док тихо, не глядя мне в глаза. — Данные ДНК Ричарда Стрейда хранились в системе, потому что он несколько лет находился в правительственном учреждении — исправительной колонии.
— Видимо, он бежал вместе с остальными, — сказал я наугад, пытаясь сложить вместе кусочки головоломки. — А потом пошел своей дорогой и стал старателем. Но что случилось дальше? Члены шайки решили, что ему нельзя доверять?
— Он мог знать их настоящие имена, — предположил док.
— И они выследили его и убили.
При мысли об этом мне стало тошно. Может быть, не стоило ничего рассказывать Джемме. Пусть верит, что ее брат жив. Что с того, что она не может его разыскать?
— Как мы с тобой только что поняли, лучше быть честным, когда можешь, — сказал док, словно прочел мои мысли. — Приведи ее сюда, я все ей сам скажу.
— Не надо, — прозвучал у меня за спиной негромкий голос— Я все слышала.
ГЛАВА 21
По пути до нашего дома Джемма сидела тихо и была похожа на морскую лилию — неподвижную, бледную и хрупкую. Мама с папой всю дорогу озабоченно перешептывались и переглядывались. Док все рассказал им, кроме того, что Джемма находится в розыске. Док свое слово сдержал и не выдал тайну Джеммы. Впрочем, это уже не имело значения. Как только мы выбрались из субмарины в бассейне, зазвонил видеофон. Отец ответил на звонок, и на экране появилось женское лицо.
— О нет! — Джемма спряталась у меня за спиной. — Это мисс Спиннер. Та самая, которая вечно меня переселяет из спальни в спальню.
Я удивленно уставился на экран видеофона. Почему-то я думал, что директриса интерната — из новых пуритан. Господи, как же я ошибался. Мисс Спиннер представляла собой совершенно иную разновидность топсайдеров. Она ликвидировала в своей внешности все естественное. Ее тугие кудряшки были выкрашены во все цвета радуги, совсем как чешуя рыбы-попугая, а черты лица выглядели так, словно их нарисовали пастельным мелком. Мне было противно на нее смотреть.
— Вы Джон Таунсон? — спросила мисс Спиннер необычайно любезным голосом, но меня ее любезность не обманула.
