Главной атаке, опиравшейся слева на Эбро, должна была предшествовать дополнительная атака на плацдарм. Справа она попадала под огонь из внешнего форта, построенного на высотах. Форт назывался Орлеанским, в память о герцоге Орлеанском, захватившем с этой стороны крепость в 1708 году. Французы начали вести траншею и перед фортом, чтобы отклонить его огонь и в надлежащее время, когда настанет минута штурма, захватить его.
Расположенную близко к стене траншею рыли энергично, чтобы на подкопные работы ушло как можно меньше времени. Через несколько дней достигли подножия укреплений, а 29 декабря разделенные на десять батарей 45 орудий большого калибра изрыгнули на крепость град снарядов, бомб и ядер, причинив стенам огромные разрушения. На следующий день начали формироваться две больших бреши, справа у Орлеанского форта и слева у бастиона Сен-Пьер, обещая доблестным французским солдатам свободный проход не более чем через два дня. Потратив 31-е число на улучшение подступов, 1 января возобновили огонь и сделали бреши проходимыми. Солдаты Арагонской армии, набравшиеся опыта в осадной войне, громко требовали штурма, когда над крепостью взвился белый флаг. Комендант просил, чтобы гарнизон мог свободно уйти в Таррагону, на что генерал Сюше ответил отказом и возобновил огонь. Вдруг на стенах вновь появился белый флаг. По сведениям, поступившим изнутри крепости, стало ясно, что колебания происходили из-за отказа гарнизона сдаваться в плен и подчиняться коменданту. Тогда генерал Сюше отважно предстал перед воротами замка, вошел в него с несколькими офицерами, пригрозил коменданту уничтожить весь гарнизон, если ему не сдадут замок, вынудил открыть ворота и 2 января добился капитуляции города. Перед ним сложили оружие 9400 пленников.
Осада Тортосы, проведенная еще более энергично, чем осада Лериды, заняла у Арагонской армии 17 дней и обошлась в 5–6 сотен человек. Осада Таррагоны обещала быть более трудной и долгой, и всё предвещало, что армия задержится в Каталонии на несколько месяцев 1811 года. Следовательно, в ближайшее время помощи от нее Андалусская армия получить не могла.
В это же самое время, с июня 1810 года по январь 1811-го, Андалусская армия была не менее занята, чем армия Арагонская. Центральная хунта, после взятия Севильи нашедшая пристанище в Кадисе, сложила с себя полномочия в пользу королевского регентства и Кортесов. Кортесы собрались в Кадисе с великой торжественностью 24 сентября 1810 года. Для начала ассамблея провозгласила, что суверенитет нации исходит от Кортесов, что королевская власть принадлежит дому Бурбонов, что в ожидании освобождения Фердинанда VII эту власть будет осуществлять недавно учрежденное регентство и что Кортесам принадлежит вся полнота законодательной власти. Покончив с предварительными решениями, Кортесы принялись обсуждать законы, призванные реформировать испанскую монархию. Генерал Кастаньос, входивший в состав регентства, согласовывал военные операции с генералом Блейком и с Генри Уэлсли, братом лорда Веллингтона.
Кадис и остров Леон были в изобилии обеспечены войсками и всякого рода ресурсами, особенно теми, какие можно было доставить морским путем. Помимо 7 тысяч английских солдат, в Кадисе находились еще 17–18 тысяч солдат, собравшихся из остатков всех регулярных испанских войск. В крепости имелся богатый запас зерна и солонины, доставленных из Америки, и вина, свезенного отовсюду, однако продукты были дороги. Не было свежего мяса и фуража, но подобные лишения ничего не значили для воодушевленных жителей, армии и самих Кортесов. Недоставало только единства, но в обстановке крайней опасности возрождалось и единство.
К войскам, собранным в Кадисе, справа (для испанцев), в Мурсии, присоединилась двадцатитысячная армия, состоявшая из войск, отступивших из ущелий Сьерра-Морена в Гренаду, и мурсийских повстанцев. В центре, между Гренадой и Севильей, помимо свирепых монтаньяров Ронды, действовали контрабандисты из окрестностей Гибралтара, оставшиеся без дела и весьма искусные в ремесле герильясов. Слева, в устье Гвадианы, в так называемом графстве Ньебле, действовали другие контрабандисты, а выше по течению Гвадианы, между Бадахосом, Оливенсой, Элвашем, Кампу-Майором и Альбукерке, располагалась армия Ла Романы численностью 27–28 тысяч человек, 7–8 тысяч из числа которых во главе с самим Ла Романой отправились к Веллингтону.
С помощью этих соединений генералам Кастаньосу и Блейку предстояло полностью парализовать все три корпуса Андалусской армии. Их план состоял в том, чтобы с помощью собранных в Кадисе и Гибралтаре англо-испанских войск делать частые вылазки во фронт и на крылья 1-го корпуса, препятствуя подготовке маршала Виктора к осаде Кадиса; поддерживать вылазками из Кадиса и Гибралтара монтаньяров Ронды, докучая всеми возможными способами генералу Себастиани в Гренаде и Малаге; производить постоянные высадки в устье Гвадианы, помогая повстанцам Ньеблы; и без устали носиться между крепостями Оливенсой, Элвашем, Бадахосом, Кампу-Майором и Альбукерке, не давая ни минуты покоя 5-му корпусу и маршалу Мортье. Поражения испанцев не страшили: лишь бы не покоряться, не оставаться ни дня в бездействии, ни на минуту не оставлять в покое французов. После того как они отложили в сторону самолюбивое желание выигрывать сражения, партизанская война, опиравшаяся на Валенсию, Мурсию, Гибралтар, Кадис, море, Гвадиану и пять крепостей Эстремадуры, начала доставлять им те же преимущества, что и на севере; в самом деле, весь 1810 год оправдывал их надежды, а французы пожинали плоды ошибки, которую совершили, передвинувшись в Андалусию прежде, чем усмирили север Испании и выгнали из Португалии англичан.
Генералу Себастиани приходилось то выдвигаться всей массой на Блейка, которого он разбил в Басе, то давать бой в Фуэнхироле англичанам, которых он вынудил уйти в море. Совместно с подразделением 5-го корпуса, вышедшим из Севильи, ему пришлось предать огню главные поселения Ронды, так и не подавив мятежа, хотя войска, непрестанно возбуждавшие волнения в этих горах, ему всё же удалось отбросить к Гибралтару.
Кампания 1-го корпуса была менее утомительна, потому что ему не приходилось столько передвигаться, но не менее тяжела, ибо задача ее состояла в осаде Кадиса. При содействии опытного генерала артиллерии Сенармона маршал Виктор охватил всё пространство от Пуэрто-Санта-Мария до Санти-Петри цепью превосходно размещенных и отлично приспособленных к своему назначению редутов, оснастив их 250 орудиями самого большого калибра, выплавленными в Севилье. Он с ходу захватил выдвинутые в глубину рейда форт Матагорду и Трокадеро, откуда можно было обстреливать Кадис, и приказал выплавить в Севилье мортиру нового образца, запускавшую бомбы на 2400 туазов: вполне достаточное расстояние, чтобы поджечь несчастный город. Большое количество таких мортир изготовили в Севилье для Матагорды. Виктор собрал, отремонтировал и даже достроил сто пятьдесят канонерских шлюпок, оснастив их тяжелыми пушками, а также транспортные лодки на две тысячи человек и привел их вдоль побережья от устья Гвадалквивира к устью Гвадалете. Таким образом, предварительные работы весьма продвинулись, однако для управления флотилией недоставало матросов, ибо батальон гвардейских моряков был невелик; а для обслуживания гигантской артиллерии
