Нея остальные с жаром присоединились к его мнению, усердно поддерживая мысль императора, донесенную генералом Фуа, и воскуряя перед образом отсутствующего божества весь фимиам, какой воскурили бы перед самим божеством.
Поскольку идею об отступлении на Мондегу отвергли, оставалось только переправиться через Тахо, какой бы опасной ни была эта операция, и казалось, что после всего предшествующего все должны постараться обнаружить скорее ее благоприятные стороны, нежели препятствия к ней. Ничуть не бывало, ибо, после того как все выказали всё возможное рвение, оставались опасности предполагаемой операции, которые все остро чувствовали. Пуньете выбрали местом переправы, ибо там складировали снаряжение, через Зезере были переброшены два моста, и в результате армия приближалась к Абрантесу, который была в состоянии окружить и захватить. Оставив целую дивизию для охраны плацдармов на Зезере и Тахо и контроля над правым берегом, можно было оккупировать силами основной части армии равнину Алентежу, расположиться на ней и соединиться с 5-м корпусом. Жюно горячо поддержал такой план, но генерал Луазон, который лучше знал место впадения Зезере в Тахо, выдвинул обоснованные возражения. Плацдармы, сказал он, придется охранять и от основной массы английской армии, которая может выйти из своих линий, и от гарнизона Абрантеса, ставшего в результате присоединения корпуса Хилла настоящей армией. Равнина Алентежу, хоть и весьма плодородная, но близ Тахо должна быть уже опустошена английскими фуражирами; потому в поисках продовольствия придется от реки удалиться, и что тогда станется с дивизией, оставленной на правом берегу? Не подвергнется ли она величайшей опасности? Не имеет ли смысл переправиться через Тахо и перейти в Алентежу всей армией, подтянуть понтонное снаряжение к левому берегу и укрыть его в безопасном месте, чтобы при необходимости вновь им воспользоваться?
Идея сделать равнину Алентежу главным местом расположения армии была тотчас отвергнута Жюно, и она в самом деле представляла большие неудобства, ибо простому посту удержаться на правом берегу Тахо и обеспечить сохранность понтонного экипажа было еще труднее, чем целой дивизии. При такой системе следовало считать снаряжение для переправы окончательно оставленным, правый берег полностью потерянным, а Португальскую армию – сменившей свою роль на роль армии Андалусской, которой и назначалось захватить Лиссабон левым берегом Тахо. Разумеется, на левом берегу не существовало грозных линий Торриш-Ведраша, но Лиссабон, расположенный на правом берегу, был защищен рекой; перед городом река разливается в ширину более чем на одно лье (превращаясь в Соломенное море), а когда вновь сужается у самого Лиссабона, ширина ее, тем не менее, составляет около тысячи метров. Через нее, конечно, можно было перебросить несколько бомб, но без особого результата и без какой-либо возможности потревожить лорда Веллингтона в его линиях. Становилось совершенно очевидно, что всякий план атаки только с одного берега непригоден в принципе, ибо на одном берегу имеется препятствие в виде линий Торриш-Ведраша, а на другом – препятствием является сам Тахо. Единственным допустимым планом оставалось занятие обоих берегов, чтобы сделать их базой двойной атаки и полной блокады.
Но доводы против разделения армии между двумя берегами при наличии ненадежного моста и при условии численности, не позволявшей располагать достаточно мощным корпусом на каждом берегу, были слишком серьезны. Так дошли до изучения возможности переправы ниже по течению, то есть у Сантарема, где французы были неодолимы, если послушать генерала Ренье. Он утверждал, что кто бы ни атаковал в лоб позицию Сантарема, он будет отброшен к подножию высот, и кто бы ни захотел обойти ее через Рио-Майор, будет окружен и захвачен. Сочтя обоснованными оба эти утверждения, можно было оставить справа от реки Ренье, фланкированного Друо, и, передвинувшись с остальной армией влево, осуществить переправу. Располагая после переправы на правом берегу сильной позицией Сантарема, а на левом – силами двух третей армии, можно было считать себя почти в безопасности. Выбор этого места переправы предоставлял, таким образом, все преимущества, но имелась одна трудность, о которой мы уже говорили. Река перед Сантаремом разливалась, и ширина ее непрерывно менялась в зависимости от подъема или снижения уровня воды. Тем не менее чуть поодаль от Сантарема задача облегчалась наличием острова в устье впадающей в Тахо речки Алвиелы. Остров располагался ближе к противоположному берегу, и, добравшись до него, оставалось только перейти через неширокий рукав. Заняв остров ночью, было нетрудно закрепить на нем мост, а через дальний рукав перейти и по навесному мосту.
Этот план вызвал одно возражение, которое, к сожалению, показалось генералу Эбле гораздо более серьезным, чем было на самом деле. Понтонный экипаж находился в Пуньете; перевозка его по суше к месту впадения Алвиелы требовала тягловых сил, которых не хватало, и времени, которого хватило бы, чтобы разоблачить планы перед неприятелем. Чтобы спустить снаряжение водным путем по Тахо, требовалось несколько ночей, к тому же сплавлять снаряжение пришлось бы вдоль неприятельского берега, что подвергало понтонный экипаж опасности уничтожения.
Высокий авторитет Эбле, совершившего своего рода чудо при создании понтонного экипажа и поддержанного теперь Массена, подействовал на всех и, сами того не подозревая, французы отвернулись от фортуны, отвернувшись от острова, который мог стать вторым Лобау. И почему только Наполеон, сумевший так превосходно найти способ перейти Дунай на глазах двухсот тысяч австрийцев, был не здесь, а в Париже, занимаясь подготовкой роковой экспедиции в Россию!..
Как бы то ни было, когда возможность переправы в Сантареме отвергли, стало непонятно, на каком плане остановиться, ибо возможность перехода у Абрантеса тоже отвергли по вышеприведенным причинам. Начались разглагольствования, уводившие в сторону от предмета разговора. И тут генерал Фуа, убежденный, что маршал Сульт не устоит перед его доводами и точно исполнит императорские приказы, сказал, что 5-й корпус, по всей вероятности, через 8—10 дней появится на левом берегу Тахо и тогда все трудности сами собой отпадут, ибо англичане при виде 5-го корпуса не останутся перед Пуньете, освободят левый берег, и французская армия перейдет Тахо, как в мирное время.
Прибытие 5-го корпуса показалось столь вероятным, что все сдались перед его доводами. В самом деле, если от Бадахоса должен был подойти 5-й корпус, колебаниям места не оставалось, нужно было только дождаться его, хотя бы и пришлось подождать десять и даже двадцать дней. Маршал Ней, долго молчавший, поддержал это решение. Остальные с воодушевлением присоединились к нему, ибо такое решение выводило из затруднения всех, кроме Ренье, который утверждал, что продержится на прежнем месте не более пяти-шести дней, после чего его корпусу придется съесть весь свой резервный запас. Ренье сказал, что и сам бы хотел рассчитывать на прибытие 5-го корпуса, но считает это маловероятным; что письма с приказами могли
