— А вот и я!
— Что так долго-то? — закатила глаза Антонина.
— Да пробежалась по соседям и предупредила всех, что мы сегодня пошумим!
— Пошумим? — Юля поиграла бровями, всеми силами стараясь не выдать своего состояния. Не выказать волнения, пожирающего ее душу изнутри.
— Пошумим! — засмеялась Эля.
Глава 22
Осторожно сгрузив бокалы на стол, Эльвира извлекла из кармана свой мобильник. Подключая его к блютуз-колонке, староста этажа лучезарно улыбнулась:
— Наливай, Юлек! Пора нам хорошенько повеселиться!
Кивнув, Попова попыталась открыть вино.
Но столкнулась с определенными трудностями.
— Черт возьми! — рявкнула недовольно, едва не поранив руки, когда штопор соскочил несколько раз подряд. — Либо пробка какая-то неправильная, либо… у меня не хватает сил!
Соседки выпалили практически в унисон:
— Осторожнее!
— Не торопись!
Упрямо нахмурившись, Юля предприняла очередную попытку «победить» эту злосчастную бутылку вина. Эльвира тем временем включила музыку и установила громкость практически на максимум. Комната наполнилась звуками танцевальной и очень популярной в этом сезоне композиции.
Громко подпевая исполнителю (правда, не всегда попадая в ноты), ее соседки принялись дурачиться и танцевать, искренне наслаждаясь процессом.
— Юля, идем к нам! — заорала Тоня, пытаясь перекричать музыку.
Попова раздосадованно продемонстрировала им бутылку, которая никак не хотела откупориваться. И услышала уже от Эльвиры:
— Пофиг! Позже откроем! Пошли!
Юля робко улыбнулась, отставляя в сторону вино и швыряя штопор на стол.
Стоило приблизиться к соседкам, ее схватили за обе руки и увлекли в общий импровизированный танцевальный круг. Теперь девушка улыбалась совершенно искренне. Она не помнила, когда расслаблялась в последний раз. Когда беззаботно пела или танцевала. Зато теперь, двигаясь плавно и раскованно в такт музыке, Попова испытывала самое настоящее наслаждение. Чувствовала себя живой. Счастливой. И… все еще молодой.
— Давай с нами пой! — велела Тоня, пытаясь перекричать музыку.
— А? — переспросила Юля.
— Все вместе! — прилетела команда уже от Эльвиры, и все они дружно заорали одновременно с исполнителем хита:
— Давай запомним это лето… нам было хорошо-о-о-о…
— От заката до рассвета… я в тебя влюблен…
— Да-да-да! Никто не в курсе. Мы с ней. Только вдвое-е-е-е-м.
— Да-да-да! Мы с ней на тусе… эту песенку поем!
Затем, немного передохнув и набрав воздуха в грудь:
— Я с тобой лечу повыше. Я с тобой лечу, мада-а-а-а-м.
— Почему мне сносит крышу, не скажу своим друзьям…
Войдя в кураж, Юля тоже принялась дурачиться и танцевать, как одна из солисток культовой группы «Pussycat Dolls» — соблазнительно извиваться, поражая соседок своей гибкостью, а себя — приступом внезапной и совершенно не свойственной ей сексуальности. Девчонки хлопали ей и подбадривали. Но в какой-то момент все изменилось. Взглянув за спину Поповой, Эльвира вздрогнула всем телом и завопила, хватаясь за сердце:
— А-А-А-А-А!
Проследив за ее взглядом, Тоня замерла и… перекрестилась. Трижды.
«Какого черта? — проскользнула тревожная мысль. — Что с ними?»
Ничего не понимая, Юля с опаской оглянулась.
В ту же секунду с диким воплем подпрыгнула на месте.
От представшей взору картины. От неожиданности.
Дверь в их комнату оказалась распахнута. Настежь.
А внутри помещения, прямо в паре шагов от них, демонстративно уперев кулаки в бока, стояла Мария Егоровна. Но коменда пришла не одна.
Ее сопровождал Каримов. Спрятав ладони в карманах брюк и чуть склонив голову, мужчина буравил Юлю странным испытывающим взглядом.
«Боже…»
— Убавьте немедленно! — рявкнула Нефедова.
Спохватившись, Эльвира выключила музыку.
— Мария Егоровна, — справедливо возмутилась староста этажа, — вы чего к нам без стука вламываетесь? А вдруг мы здесь голые?
— Ты со своей матерью так разговаривать будешь, милая! — резко обрубила ее женщина. — И чисто для справки: мы с Маратом Евгеньевичем стучались. Причем несколько раз. Но до вас разве достучишься? Не оглохли тут еще?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что-то… случилось? — сдавленно пискнула Тоня.
— Случилось! — вторила ей Мария Егоровна. — Вот, решили с Маратом Евгеньевичем проверить первую попавшуюся комнату, чтобы убедиться в…
— Первую попавшуюся? — снова Эля. — На втором этаже? В конце крыла? Серьезно? На первом этаже вам вообще ни одна комната не…
— Закеева! — ледяным голосом прогромыхал Серп. — Обороты сбавь! Ты разговариваешь со своим комендантом. Поуважительнее давай!
Эльвира нервно сцепила пальцы в замок и потупила взор, обронив короткое:
— Простите…
Тем временем мужчина демонстративно кивнул в сторону стола.
— По какому поводу банкет? — поинтересовался, заприметив вино.
Все трое упорно молчали, прекрасно понимая, что распитие спиртных напитков в общежитии запрещено уставом. Не дождавшись ответа, Каримов раздраженно бросил Нефедовой:
— И это, по-вашему, дисциплина?
— Марат Евгеньевич, не подумайте дурного! Случай единичный!
— Скорее уж закономерный, Мария Егоровна! Что и требовалось доказать!
* * *
Женщина побледнела и принялась сбивчиво оправдываться:
— Так разве за всеми уследишь? Молодежь! У них сейчас возраст такой! Ну, выпьют они бутылочку-другую. Что с того? Не бедокурят же! Ведут себя…
Каримов гневно прищурился.
— Хотите сказать, что не справляетесь со своими прямыми обязанностями? Что, деканату стоит поискать человека, который будет в состоянии уследить за всеми студентами, проживающими в общежитии?
— Я… нет! Я справляюсь!
— Справляйтесь лучше! — отчеканил сухо. — Незаменимых у нас нет.
— Я поняла вас. Приношу извинения за сложившееся недоразумение.
— У общежития имеется определенный регламент. Четкий устав. Придерживайтесь его, и никаких проблем не будет. Мы поняли друг друга?
— Разумеется, Марат Евгеньевич! Разумеется!
— Замечательно! — кивнул мужчина. — А теперь… все на выход!
— Что, простите? — женщина округлила глаза.
— Подождите меня в коридоре, Мария Егоровна, — невозмутимо повторил он, с легким прищуром поглядывая на Попову. — Муравьеву и Закееву прихватите с собой. Хочу переговорить с их соседкой без лишних ушей.
У Юли перехватило дыхание. И желудок свело от волнения.
Она отрицательно замотала головой, взглядом умоляя коменду не уходить.
Не оставлять их наедине. Только не сейчас. Только не с ним.
Будто не замечая ее растерянности, Нефедова засуетилась:
— Конечно-конечно! За мной, девочки!
Настороженно переглянувшись, Эльвира и Тоня молча вышли следом.
Когда дверь за ними захлопнулось, в помещении воцарилась тишина.
Тишина, нарушаемая лишь потяжелевшим дыханием Каримова.
Он не спускал с нее глаз, сверкающих нездоровым шальным блеском.
Словно хищник, следил за каждым ее движением. За каждым жестом.
Юля не выдержала первой. Нервно заламывая собственные пальцы, она прочистила пересохшее горло и невнятно промямлила:
— К-хм! Так о чем вы хотели…
— Красиво танцуешь.
От его голоса — глухого и безбожно хриплого — табун мурашей промчался по ее спине. Сокращая расстояние между ними, мужчина повторил:
— Очень! Очень красиво!
Не зная, как реагировать на столь неожиданный комплимент, Попова уставилась на собственные руки и тихо прошептала:
— Спасибо. Я… старалась.
— А для меня? — прозвучало вкрадчиво. — Постараешься?
Она вперилась в преподавателя недоуменным взглядом. А когда смысл его слов дошел до ее воспаленного сознания, девушка категорически возразила:
— Нет, конечно!
— Не зарекайся!
— И тем не менее…
Тяжело вздохнув, Марат внимательно оглядел их скромную комнату.
Заметив на одной из трех кроватей Юлину сумку, уточнил:
