у городских ворот – да все с телегами, скарбом, скотом домашним…
Стало быть, в тех домах, где вот совсем недавно привечали добрые люди царевну с богатырями, встречали хлебом-солью, баньку топили, блинами кормили – там настоящая беда теперь. В тех самых домах хозяйничают теперь чужие воины.
Как-то там Викей со своим семейством? А длиннокосые старостины дочки из Замшанского? А бойкая рыжая Леська, ее братишка и родители? Все ли успели уйти, добрались ли добром? И наглый толстый кот – забрали ли его?
– Нам велено оставаться в Камневе до прибытия основных войск и получения распоряжений.
– Но как же?! Мы не пойдем освобождать села?! Мы ведь… богатыри! Мы людей защищать должны!
Светик выглядел не менее возмущенным, чем Алька, но вот возражать, в отличие от нее, не стал.
Михайла только вздохнул, окинув царевну нечитаемым взглядом.
А вот Савелий, положив одну руку на плечо Альке, а другую – Светику, все ж пояснил.
– Говорят, один богатырь из особого отряда нескольких десятков обычных воинов стоит. А только нас – пятеро богатырей да два ученика. А там – войско, что уже смело без следа заслон приграничный. И воинов в нем – сотни. Никому пользы не будет от того, что мы без славы и смысла поляжем под Елькиным. Супротив войска – войско ставить надобно. Стало быть, не зря Наина Гавриловна рекрутов собирала, как ни роптали по селам… видать, знала али чуяла что. Вот как выйдет в поле войско против войска – там и мы с ним будем. А пока главное людей за городскими стенами укрыть.
– И что же нам теперь – просто ждать? – Алька опустила плечи.
– Ждать, милая. Ждать.
*
Ждать оказалось самым мучительным занятием на свете. И поначалу Алька не знала, куда себя деть. Бродила по палатам в доме градоначальника – отчего-то почти пустым сейчас, даже слуги куда-то подевались все. И богатырей что-то не видно.
В конце концов удалось изловить девицу, что приставили в горничные к царевне – да отчего-то на второй день она будто пропала.
– Ляна? Ляна, а куда подевались-то все? И Фаддея Севастьяновича не видать, и слуг, и…
– Да как же, госпожа! – девушка всплеснула руками. – В городе все. Там ведь теперь такое творится! Из сел-то народ валом повалил. Тех, кто из приграничья самого-то пришли, уж расселили кое-как. А теперь и из прочих деревень да городков малых идут – все спешат за Камневскими стенами укрыться. Всех расселить надо, стало быть, накормить, а еще у всех дети, скотина, старики есть, больные – каждые рабочие руки на счету! Фаддей Севастьянович распоряжается всем – он и вовсе, кажется, нынче ночью не спал…
Вон оно как! А ее, значит, и беспокоить не стали. Зато теперь ясно, что дело для каждого найдется – только вызовись. Черная работа, тяжелая – да привыкать ли ученице богатырского отряда? И уж всяко лучше так, чем маяться, считая мгновения, и бесконечно думать, думать, представляя ужасы и безотчетно виня себя в чем-то…
А войско пришло на третий день.
*
С воеводами Наине пришлось выдержать маленькую битву. Ни в какую не хотели они, чтоб государыня лично в поход с ними отправлялась. Лучше ей, мол, в столице оставаться да вести получать.
Но у Наины и свои соображения имелись: Альку, Альку прежде всего надобно услать от границы подальше! Уж и от зеркала требовала показать сестрицу – однако у той при себе оказался чужой артефакт, зеркальце, другим колдуном зачарованное, к нему у Наины доступа не было. Можно через Камневского градоправителя ее на связь вызвать… да только и без того ясно: откажется Алька. Всегда упрямая была. С глазу на глаз надо с ней говорить.
Сговорились в итоге на том, что до укрепленного Камнева правительница идет вместе с войском, а там уж видно будет. По обстановке…
Путь выдался непростым. Прежде всего – оттого что проделать его пришлось верхом. Да, следом за войском шли обозы с телегами, но правительница, коль уж отправилась в поход, должна идти во главе…
Вопреки мнению сестренки, ездить верхом Наина умела, хоть и не любила. Все ж таки семь лет провела в Академии, а в Городе-у-Моря каждая знатная дама на лошади прекрасно держалась. Конечно, Ная представлялась там всем девицей сословия не самого высокого, однако и учеба на факультете управления государством обязывала соответствовать.
Правда, учили ее в основном сидеть в дамском седле. Ехать по-мужски, как Алька, оказалось куда как удобнее. Правда, и облачиться пришлось в мужскую одежду, как ни ворчали себе под нос воеводы. Саму Наину мужская одежда ничуть не шокировала – в вольном Городе-у-Моря брюки носили многие девушки, хотя сама она прежде и не решалась.
Горничная Прашка, конечно, отправилась с государыней, как и верный писарь – да оба они ехали в обозе. Каково им там – Наина не спрашивала. Ясно, что и на телеге целый день трястись не сахар, ну да у нее самой-то после дня верхом живого места на теле не было. Вечером на привале, укрывшись в крестьянском доме – а то и в шатре в чистом поле – правительница буквально падала на перину, а Прашка, охая и ахая, стягивала с нее сапоги, раздевала да растирала целебной мазью. Кажется, все тело насквозь пропахло едким запахом той мази. А днем Наина, сцепив зубы, снова карабкалась в седло и ехала – не ропща и не жалуясь. Ей – нельзя. Она – правительница. Она за все и за всех отвечает.
И когда на третий день на горизонте замаячили высокие стены Камнева, главным чувством, затопившим Наину, было облегчение.
С пригорка видно было, как тянется к городским воротам ручеек беглецов из окрестных сел. А еще с двух сторон подтягивались войска, что собирали по всей стране – вон и от Барсукова идут, и от Древнева. Скоро и от союзных стран должны подтянуться. Впереди – военный совет, непростой разговор с Алькой, а дальше и вовсе…
Но прямо сейчас будет правительнице баня, горячий ужин прямо в опочивальню и мягкая постель с тонкими простынями. И ничего важнее, кажется, просто на свете быть не может…
*
О том, что долгожданные войска наконец прибывают, Алька узнала не сразу. Больно занята оказалась в эти три дня, помогая беглецам-селянам расселиться да обустроиться. Мимоходом радовалась порой, примечая знакомые лица. Мест не хватало, хоть камневцы и пускали к себе на постой гостей, сколько могли. Каждые рабочие руки и впрямь были на счету – хоть женские,
