Кэгни прикинул, что ей должно быть между шестнадцатью и двадцатью, однако мокрое лицо и волосы могли ввести в заблуждение.
–Мне восемнадцать, – ответила Энни. – Я только что окончила курсы секретарей, правда, работать не собираюсь.
–А что собираешься делать? – спросил Кэгни с улыбкой.
–Да ничего особенного, – честно призналась Энни, пожав плечом. – Просто не работать и все.
Кэгни рассмеялся.
–А ты чем занимаешься?
–Тоже ничем особенным. Я недавно вернулся из армии. Когда приеду домой, думаю поступить на службу в полицию.
–Ужас какой, – сказала Энни, неодобрительно сморщив нос.
–Почему?
Кэгни испугался, что разочаровал ее. Что, если она совсем из другого круга и он упустил единственный шанс ей понравиться?
–Полицейский шлем будет смотреться на тебе отвратительно! – заявила Энни не терпящим возражений тоном.
Кэгни снова рассмеялся. Несмотря на все свои старания и обещания, он опять влюбился чуть ли не с первого взгляда.
–Похоже, твои друзья сегодня не появятся, – сказал он, прикрыв глаза от солнца и глядя в сторону пляжа.
–Наверное, они про меня забыли, – ответила Энни, нахмурившись.
–Вряд ли. Скорее на пляже нет свободных лодок, поэтому они и не плывут. Хочешь, я помогу добраться до берега?
–Было бы здорово. Мне надо держаться за твою спину? Слава Богу, я вешу совсем немного, иначе мы вместе пошли бы на дно. Хотя я сомневаюсь, что ты был бы так любезен, если бы я оказалась заметно крупнее.
–Тебе понравилась свадьба на том судне? – спросил Кэгни, двигаясь к берегу мощными гребками.
–Очень понравилась. Чудесная свадьба. Такой красивый пляж, и все вокруг просто идеальное.
–Значит, ты хотела бы, чтобы твоя свадьба была такой же?
–Конечно. При условии, что на ней не будут присутствовать мои родители.
–Ты не хочешь приглашать родителей на собственную свадьбу? Почему? Я очень жалею, что мама не дожила до дня моей свадьбы.
–Когда она умерла?
–Шесть лет назад.
–Вы были близки?
–Очень.
–Ну и плохо. Мне не нравятся мои родители. Точнее, они друг другу не нравятся. Они все время угрожают оставить меня без денег, и я иногда жалею, что они этого никак не сделают. Тогда я могла бы заняться чем-то всерьез. Стала бы самостоятельной, зарабатывала бы себе на жизнь. Правда, я боюсь, что они никогда не исполнят свою угрозу – исчезнет повод постоянно цапаться друг с другом. Они используют меня в своих ссорах как пешку. Хотя, наверное, я тоже их использую...
–Они у тебя богатые? – спросил Кэгни.
–Очень богатые.
–И ты не хочешь, чтобы они давали тебе деньги?
–Конечно, хочу, просто мне кажется, что это делает мою жизнь какой-то бессмысленной. Мне кажется, я не найду себе любимого занятия или любимого человека, пока не забочусь о себе сама.
–Это не так интересно, как выглядит со стороны.
Кэгни встал ногами на песчаное морское дно и осторожно помог Энни спуститься со своей спины. Вода доставала ему чуть выше талии. Энни стояла в трех футах от него, прикрывая глаза рукой от яркого солнца и прикусив полную нижнюю губу. На ней был белый купальник-бикини, длинные белокурые волосы касались воды, которая мягко плескалась вокруг ребер девушки.
–Встретимся сегодня вечером? – спросила она.
Кэгни почувствовал, как его сердце с силой ударилось в грудную клетку, вызвав приливную волну на какой-нибудь пляж в тысячах миль от их бухты.
–Конечно, встретимся.
–Ты на сколько планируешь задержаться в Линдосе? – спросила Энни, когда они тем же вечером сидели на пляже, пили красное вино, которое Кэгни купил в местном супермаркете, и ели на ужин зеленый виноград и греческий сыр из овечьего молока.
–Собирался уехать завтра.
–А теперь решил остаться? – спросила Энни. – Надолго?
– Пока тебе не надоем.
Неделю спустя Кэгни сделал ей предложение. В тот момент они снова находились у того самого буйка, возле которого познакомились. Когда они добрались до берега, и Кэгни опустил Энни на песок, она приняла предложение.
Через два дня они поженились на свадебном судне. Капитан-грек посыпал молодоженов рисом, а они держались за руки и пили анисовый ликер из бутылки, припасенной капитаном для особых случаев. Как Энни и надеялась, ее родителей на церемонии не было, хотя она заранее им позвонила, предупредив, что собирается выйти замуж, и пригласила приехать, познакомиться с будущим зятем.
Кэгни готов поклясться, что в первую брачную ночь он спал с улыбкой на лице, совершенно обнаженный, откинув в сторону простыни и крепко обняв свою прекрасную молодую жену.
На следующее утро родители Энни все-таки приехали. Они ворвались на виллу, которую Энни на их деньги снимала вместе с тремя друзьями, и стали барабанить в дверь спальни, требуя объяснить, что здесь, собственно, происходит.
Энни завернулась в простыню и выскользнула из спальни, попросив Кэгни не выходить, пока она не поговорит с родителями и не решит, что они готовы с ним познакомиться. Кэгни просидел в спальне все утро. Наконец, когда часы пробили час дня, он все-таки вышел. Вилла была совершенно пуста. Кэгни так верил новой жене, что не стал размышлять о том, куда она делась вместе со своими родителями, а взял томик Пушкина, который читал еще до встречи с Энни, сел на террасе и, закинув ноги на перила, любовался видом на бухту, ожидая возвращения новой семьи.
В восемь часов вечера они наконец вернулись. Родители Энни не стали представляться, а молча сели рядом с дочерью, когда та устроилась за большим деревянным столом напротив Кэгни. Террасу освещали только несколько свечей, расставленных в линию посреди стола и отбрасывающих таинственные тени.
–Мама с папой хотят знать, что ты собираешься делать, – сказала Энни.
–В каком смысле?
–В смысле как ты собираешься нас обеспечивать, – ответила Энни таким раздраженным тоном, словно смысл ее вопроса совершенно очевиден, а Кэгни зачем-то строит из себя идиота.
–Ну, когда мы вернемся в Англию, я могу поступить на службу в полицию, – сказал Кэгни с энтузиазмом.
Он искренне считал, что на свете нет таких родителей, которые не хотели бы иметь своим зятем полицейского, поскольку полиция – оплот общества.
–Нет, – отрезал отец Энни.
В тусклом свете свечей Кэгни видел только венчик его седых волос высоко над столом, а чуть ниже выступал крупный нос.
–Нет? – переспросил Кэгни.
–Папе не нравится идея насчет полиции, – пояснила Энни. – Что еще?
–Ну... наверное, я мог бы снова поступить на службу в армию...
Кэгни растерялся. Ему очень хотелось понравиться тестю, но как это сделать, он не знал.
