Одновременно он бросил часть войска вдоль побережья на Мериану.
«Если и Сегидо, и Мериана будут у меня в руках», — размышлял он, — «то империя будет отрезана от зерновой торговли, что неизбежно усилит ее кризис».
Пушки исправно сделали свое дело, разбив городские ворота. Но огромный город невозможно оказалось удержать, даже ворвавшись за его стены. Уже через полчаса после начала схватки внутри города Тенг понял, что ему явно не хватает людей, чтобы вести бой на столь обширной территории, среди паутины улочек. Он послал парламентеров на переговоры, договорился с начальником гарнизона города о прекращении сражения и, воспользовавшись передышкой, спешно отвел свои войска. Этот успех начальника гарнизона Мерианы, донесшего о разгроме мятежников под стенами города, оказался единственным успехом императорских полководцев. Огромный кусок богатейшей провинции Дилор был отрезан от империи, а немедленно возобновлять войну и заново собирать армию Эрата III не решался.
В Дилоре Тенг, также, как и в Хаттаме, закрепил наделы за арендаторами, разделил земли бежавшей знати, подтвердил общинные права. Это обеспечило ему спокойствие земледельцев и ненависть аристократии. Тенг понимал, что Империя видит в нем смертельного врага, покушающегося на сами основы ее существования. Рано или поздно война вновь вспыхнет. Хотя император не объявлял о созыве новых легионов, на границах с Дилором спешно пополнялись гарнизоны крепостей, укреплялись горные проходы, ремонтировались обветшавшие укрепления. Из восточных провинций несколько полков было переброшено на Запад. Лихорадочные приготовления к обороне шли и в той части Дилора, которая еще оставалась под властью императорского наместника.
И собственные размышления Тенга, и донесения его лазутчиков в Алате подводили его к выводу, что следующей весной следует ждать возобновления войны. Стало известно и о пристальном внимании императорских военачальников к тому устрашающему оружию, которое очутилось в руках Тенга Пааса — за секрет этого оружия была назначена немалая награда. Впрочем, Тенг не сомневался, что фанатизм секты улкасан — последователей Ул-Каса, пророка Единого — надежно охранит любые секреты пушечного дела. Собственно, именно поэтому он и выбрал их для этого начинания. Гораздо больше Тенга беспокоила императорская армия.
Тенг понимал, что Великая Империя Ратов может в случае необходимости выставить войско в 100–120 тысяч пеших и 30–40 тысяч конных. Кроме этого, у Империи был немалый военный флот. А Хаттам вместе с присоединенной частью Дилора мог с трудом содержать войско общей численностью в 15 тысяч. Разумеется, пушки, если их будет много, могут обратить в бегство и стотысячную армию. Но денег в казне не хватало даже на пушки. Тенг мог надеяться в лучшем случае довести количество стволов к весне до сорока, при крайнем напряжении сил — до пятидесяти.
И если бы императорская армия двинулась на Хаттам с нескольких направлений, то Тенг был бы в состоянии надежно прикрыть только одно их них. Вероятно, ему бы удалось разгромить противостоящие войска. Но остальные в это время беспрепятственно разоряли бы Хаттам. Хотя Тенг был уверен в конечной победе, он опасался, что ценою этой победы станут опустошенные дотла Хаттам и Дилор.
Поэтому он лично объезжал пограничные общины и просил ополченцев приложить все силы для создания засечной черты в предгорьях и в долинах Дилора, для строительства укреплений на перевалах и для ремонта крепостей, стоящих на дорогах, ведущих в Хаттам. К счастью, западные соседи — салмаа — не тревожили более хаттамские земли, не столько помня полученный урок, сколько будучи вовлечены в борьбу с племенами, которые объединились в несколько союзов и, выйдя с полупустынных просторов огромного Юго-Западного полуострова, начали предпринимать дерзкие набеги на граничащие с ними территории.
Зато новые проблемы нагрянули с Севера. Северные варвары давно уже тревожили пограничные имперские земли своими разбойничьими вторжениями. Но до сих пор это были налеты шаек в несколько сотен, редко — в одну-две тысячи воинов. С недавнего же времени положение круто изменилось.
Глава 8
Иной раз бывает легче завладеть большим народом, нежели справиться с маленькой женщиной.
Тенг нежился утром в постели, лениво поигрывая слегка волнистыми темными волосами Ноке, разметавшимися во время бурной ночи в разные стороны. Дверь тихонько отворилась и в комнату проскользнула Сюли с подносом, на котором стояли блюда с утренней трапезой. Островитяне, окружавшие Тенга, хотя и привыкли называть его братом, но по-прежнему смотрели на него, как на властелина и даже полубога, воплощение Священного Леопарда, сокрушающего врагов. Это отношение они перенесли и на свою землячку, которая теперь в их глазах стала женщиной, отмеченной прикосновением свыше. Поэтому они ревностно прислуживали Тенгу и его подруге. Хотя он и старался все время держать себя с ними на равной ноге, то и дело получалось так, что он невольно пользовался преимуществами своего положения.
Ноке не спала, раскинувшись поверх простыней. Ее небольшая грудь поднималась и опускалась ровным дыханием. Тенг стал гладить кончиками пальцев гладкую кожу на ее чуть округлившемся животе, лаская неглубокую ямку вокруг пупка. Потом он принялся едва заметными прикосновениями приглаживать вьющийся пушок, образующий темный треугольник между ее бедер. Сюли поставила поднос на столик. Сквозь ее смуглую кожу на щеках проступили красные пятна. Ноке совершенно не обращала на нее внимания. Пугливая и стеснительная поначалу, она постепенно свыклась со своим новым положением, которого втайне давно желала. Подобно остальным островитянам, она смотрела на себя не как на наложницу правителя, а скорее как на жрицу некого магического культа. И в самом деле, разве не сам Священный Леопард, воплотившийся в Тенга, взял ее девственность перед взором всевидящего Ихонгу? Она тихо млела под ласками Тенга, находя большое удовольствие в служении божеству.
Позавтракав, Тенг проверил, все ли готово к намеченному путешествию, все ли его распоряжения выполнены. Путь предстоял неблизкий — нужно было ехать на Север, где варварские племена, с которыми изредка происходили малозначительные стычки, вдруг пришли в движение. Сведения, которые приносили Скрытому Оку Тенга, командиру разведчиков Чаир Понка, с северных рубежей, были тревожными. Участились вторжения северных варваров на земли Хаттама и Дилора. Как доносили люди Чаир Понка, специально посланные в те места, причина лежала во внутренних распрях, охвативших лесные племена. Зарап-утс-Каок и Лешиг-утс-Геис, два военных предводителя, сплотили вокруг себя большие группы племен и вступили в схватку за единоличное господство над народом агму, как они себя называли. Теперь уже не сотни, как прежде, а многотысячные массы воинов участвовали в столкновениях, нередко заходя на территорию Хаттама и Дилора, и сея там смерть и разрушения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
