На этих условиях союз был заключен. Оставалось пройти теперь через длинную цепь торжеств по поводу бракосочетания.
Приготовления к брачной церемонии были в полном разгаре. Не хватало лишь самой невесты. Она была скрыта до времени от посторонних глаз в глубине лесной чащи.
Жрецы племен агму тоже деятельно готовились к свадьбе. Второй день на тайном капище среди непроходимых топей курился дымок от священного пламени. А нынче должно было произойти главное действо — напутствие невесты в дальнюю страну, где ей надлежало стать владычицей от имени ее народа.
Когда с невесты сняли последнее покрывало и ее золотисто-соломенные волосы, заплетенные в мелкие косички, рассыпались по плечам и по спине, она стала пугливо озираться по сторонам. Верховный жрец, высокий седобородый старец с обнаженными жилистыми руками, в длинной накидке из медвежьей шкуры, подошел к девочке и ласково погладил ее по голове. Невеста и вправду больше походила на девочку, чем на девушку. В свои неполные пятнадцать лет она казалась значительно моложе более юных уроженок Хаттама или других южных краев.
«Не бойся дочь моя! Слушай и запоминай!» — Седобородый подвел невесту за руку к большому плоскому камню в центре капища, взял на руки, положил на камень, как на ложе, и простер над ней левую руку. Глаза девочки расширились от страха. Опоясывавшие капище черепа диких быков на массивных кольях, казалось, склонились прямо над ней. Да и вид жрецов, собравшихся вокруг нее, тоже не внушал веселья. Косматые шкуры, оленьи рога на голове, деревянные маски со зловещим выражением — все это заставляло тревожно замирать ее сердце.
«Уходишь ты от нас в чужие края, чтобы положить их к ногам своего племени. Твой супруг станет рабом твоим, повиноваться он будет нашей воле. Козни врагов наших будут разрушены тобой», — продолжая говорить, жрец протянул правую руку и неприметный человечек вложил в нее пчелиные соты.
«Прелестями своими подчинишь ты своего мужа» — по знаку седобородого встал коренастый жрец с огромными лосиными рогами на голове, которые он нес, казалось, безо всякого труда. Кремневым ножом, вставленным в золотую рукоять причудливой формы, он сверху донизу распорол надетую на невесте белую полотняную рубаху. Прохладный весенний ветерок заставил девочку поежиться.
«Сладкими, как этот мед, станут уста твои, и груди твои, и чресла твои» — с этими словами жрец выжимал из сотов мед и мазал им девочку по губам, по широкой, но довольно плоской груди с маленькими бледно-розовыми сосками, по золотившимся на солнце завиткам волос между узких неразвитых бедер.
«Пусть мед этот накрепко прилепит мужа твоего к тебе».
«Пусть козни врагов твоих обойдут тебя стороной», — продолжал седобородый, — «пусть боги примут от нас жертву во искупление грехов твоих, и пусть падет на нее все то, что замышляется против тебя». — Жрец подхватил на руки подведенную к нему маленькую козочку с удивительно чистой белой шерстью и поднял ее над девочкой. Жрец с лосиными рогами на голове резким движением кремневого ножа вспорол козочке горло и ее теплая кровь струей хлынула на тело юной невесты, которая едва не лишилась чувств от массы пугающих ее ощущений.
А в это время в одной из хижин становища собралась компания людей, в которых по их облику сразу можно было признать бывалых воинов. Но на сей раз они пугливо озирались на каждый шорох и говорили приглушенными голосами.
«Нельзя допустить, чтобы он получил поддержку этого хаттамского колдуна! Тогда он не покорится!»
«А что же делать? Свадьба завтра!»
«Мы должны найти повод возбудить меж них вражду, настроить их друг против друга!»
«Вернее будет убить хаттамского правителя!»
«Но кто же решится на это?»
«Я знаю, как нам посеять подозрение и вызвать промеж них ссору, а в ссоре всякое бывает, — важно заявил один из пожилых воинов, чья шея была украшена большим ожерельем из медвежьих когтей. — Сын моей сестры готов помочь нам в этом деле».
На следующее утро, перед самым началом свадебной церемонии, молодой воин Краш-су из дружины самого Зарап-утс-Каока, уже известный своей храбростью, подошел к Великому Утсугу и негромко молвил:
«Сегодня свадьба твоей дочери. Но достигнешь ли ты желаемого? На счастье ли отдаешь ты ее в Хаттам?»
«Что значат твои слова?» — Зарап-утс-Каок гневно обернулся к Краш-Су.
«Взгляни на правителя Хаттама. Ты видишь рядом с ним девушку необычайной красоты? Она неотступно, словно тень, следует за ним. Потерпит ли она соперницу рядом с собой? Я опасаюсь, что у нее уже зреет замысел против твоей дочери».
«Договаривай!» — повелительно произнес Великий Утсуг.
«Попроси ее мне в жены, о Великий! Если он откажет — ты будешь знать его настоящие намерения. Если же не посмеет — ты удалишь змею из окружения твоей дочери». — Зарап-утс-Каок насупился и движением руки отослал Краш-су от себя, ничего не сказав в ответ.
Свадебная церемония началась с состязаний воинов.
«Может, и ты покажешь свою силу?» — спросил Тенга Великий Утсуг.
«Я счастливо руководил воинами на поле битвы. Но в войске моем много достойных, и не стану хвастать, что я затмил всех силой и ловкостью. Разреши, я выставлю воинов из своей дружины». — Владыка кивнул.
Стрелки из лука не смогли превзойти по точности и силе боя арбалет хаттамца со стальным луком. Тенг, оценив ситуацию, тут же преподнес этот арбалет в дар Зарап-утс-Каоку. Затем метали копья. Тут Тенгу пришлось признать превосходство воинов агму.
«Вряд ли в моем войске найдется хоть один воин, который может так управиться с копьем» — польстил Тенг.
В бой на мечах Тенг своего воина не пустил. Агму в состязании нередко бились насмерть, и Тенг предпочел слукавить:
«Мои воины привыкли к более короткому мечу, так что бой будет не
на равных».
Когда состязания воинов окончились, Зарап-утс-Каок повернулся к Тенгу.
«Сегодня я даю счастье своей дочери. Ты же можешь осчастливить одного из моих верных слуг» — он знаком подозвал Краш-су. — «Этому достойному храбрецу полюбилась одна из твоих рабынь» — Зарап указал на Сюли. — «Отдай ее моему верному дружиннику в жены и ты возрадуешь мое сердце».
Требование было неожиданным и надо было на ходу искать ответ, который не обидел бы предводителя агму. Тенг едва уловимо пожал плечами:
«Я готов служить тебе, Великий Утсуг, чем только смогу. Но в моей свите нет рабов, я верю только свободным людям».
Зарап ухмыльнулся:
«Ты прав! Однако же все подданные — рабы своего государя! Или твоя воля ничего не значит для них?»
«Конечно, женщину можно получить в подарок, как красивый сосуд…» — Тенг говорил медленно, как бы в раздумьи. Он и в самом деле на ходу лихорадочно размышлял, как выкрутиться из неприятной ситуации. — «…Но изъяны сосуда можно обнаружить сразу, испытав его. И как же можно брать себе жену, не изведав ее качеств?» — Тенг помедлил мгновение и, не дожидаясь ответа на свои вопросы, снова заговорил, уже быстрее и энергичнее. Решение было найдено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
