Я надрезаю палец — от этого мне очень больно, может быть, пора начать использовать предплечье? — капаю кровь, произношу слова. Двери загораются.
Наверх.
— Простите, — говорю я и показываю. — Но нам туда.
Как минимум нам надо взобраться по каменной трубе, чтобы приблизиться к следующей Двери.
Кристиан исследует окрестности своими паучьими лапками и наваливает камни рядом с мокрицей со вспоротым панцирем. Он предусмотрителен. Мне грустно, что он превращается в демона.
Я опускаюсь на колени и начинаю макать камни в вязкую жидкость, и, когда Кристиан принимается помогать мне, я обнаруживаю порез у себя на руке. Он маленький, просто клочок кожи сорвало до крови. Может, это был отлетевший камень, когда нож Рокси врезался в стену, или же это мокрица.
Я сглатываю.
— Мне нужно серебро, о боже мой, — говорю я, и Райан поднимает на меня взгляд с того места, где снова и снова отчищал нож рубашкой.
— Я… — Он замолкает и прочищает горло. — Нам нечем расплавить его, нечем расплавить.
— Что, никто не захватил зажигалку? — спрашиваю я, и Рокси качает головой.
— Даже если бы мы взяли, дорогуша, она не дает нужной температуры. И здесь негде развести огонь.
Рокси взмахивает рукой, обводя расселину, где мы оказались. Камень — теперь, когда света стало больше, видно, что он похож на песчаник или что-то подобное, мягкое и странное. Как оно называется? Осадочные породы, верно? Такая штука, которая разрастается слоями на большую высоту.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Жидкость мокриц воняет, Кристиан продолжает макать и макать. Свет становится ярче. И у меня на руке порез.
Не могу понять, он зеленоватый от света жидкости или оттого что…
— Ладно, думаю, нам остается лишь ждать, чтобы понять, заражена я демоном или нет. — Я вовсе не так спокойна, как мой голос.
Райан берет мою руку и рассматривает ее. Шляпа закрывает все его лицо. Не могу прочитать, что он думает.
— Ты можешь спросить Дверь, — наконец говорит он.
Он что, серьезно предлагает спросить Дверь? Кто этот незнакомец?
С этой стороны Дверь — пещера в скалах, отливающая сероватым серебром. Она кажется заторможенной, словно ее редко используют. Может, так и есть. Может, она одинока, как остальные Двери в этих краях. Как Дверь Оуэна в больнице. Может, ей просто нужен кто-то, кто будет ее любить.
Что ж, у нее есть Стэн. Он сидит, прислонившись к Двери, у него течет кровь. О черт, Стэн!
— О черт! — Я отодвигаюсь от Райана. — Стэн. — Я падаю на колени, мне больно, камень твердый, но… Стэн.
— Больно, Элли, больно, — удивленно говорит он.
Его кровь черная и липкая на вид, она капает на камни, стекая между пальцев Стэна. Он прижимает ладонь к ноге, там большой укус, и теперь я знаю, что сделали бы с нами мокрицы, если бы подобрались близко.
— Не прикасайся к нему, — говорит Райан.
Он садится на корточки с одной стороны, и Рокси — с другой. Кристиан не реагирует, он продолжает макать камни. Они скоро закончатся.
— Уверен, это больно, — наконец произносит Райан.
Он просто смотрит, как кровь Стэна течет у него между пальцами. Большая капля образуется и падает на камни — и я вижу, что Двери резко загораются, так же как когда я роняю кровь. Только цвета темнее, и Дверь, которая светится для Стэна, — не та, которая светилась для меня. Она зеленая и влажная, и мне она не нравится. Райан ничего не замечает.
Он говорит:
— Мне так жаль, приятель.
Стэн издает нервный смешок:
— Конечно, дружок.
Райан пожимает плечами и смотрит на меня: — Мы не можем прикасаться к нему. Ты не можешь прикасаться к нему — у тебя открытая рана. Если хоть капля его крови попадет в тебя…
Райану не обязательно договаривать. Если хоть капля крови Стэна попадет в меня, мне крышка, верно? Я наверняка стану после этого оборотнем. И поскольку нет способа помочь Стэну, наверняка не найдется способа помочь мне.
— Стэн, — говорит Райан, — ты можешь двигаться?
— Я не уверен, могу ли я хотя бы дышать, — отвечает он, однако пытается встать на ноги, медленно скользя спиной по камням Двери.
Он делает глубокий вдох и выдох, и я чувствую исходящий от него запах смерти. Аромат лета угасает. Не знаю, сколько он еще продержится.
— Пойдемте, — понукает нас Рокси. — Нам предстоит долгий подъем.
Она прячет ножи в ножны и берет меня за руку. Быстрое пожатие — и внезапно я чувствую себя лучше. Рокси рядом и прикрывает мне спину. Должно быть, я все-таки нравлюсь ей хоть немножко, иначе она убила бы Стэна, когда у нее была такая возможность, во время сражения.
Райан делает движение головой в сторону Кристиана:
— Ты готов, Кристиан?
Впервые он обратился прямо к Кристиану, на моей памяти, за все время путешествия.
Кристиан просто клацает в ответ. Я смотрю на Рокси, и мы общаемся бровями. Я натренировалась в бровеговорении. Если Кристиан не умрет, нам придется убить его в конце; теперь он почти превратился в демона.
— Как аватар может превратиться в демона? — тихо спрашиваю я.
— Что такое хлопок одной ладонью? — отвечает она, и я морщусь:
— Я серьезно.
Райан аккуратно бинтует ногу Стэна банданой Кристиана. Полагаю, Кристиану она больше не нужна. Райан помогает Стэну встать и смотрит на нас:
— Вы все, возьмите каждый по камню. Пошли.
— Как, черт возьми, мы сможем подняться туда?
Я не захватила с собой спелеологическое снаряжение, да никто и не сказал мне перед началом похода, что оно может понадобиться.
— Взберемся, — отвечает Райан. — С помощью рук. — Он слегка улыбается мне.
Похоже, ему это нравится.
— В этом нет ничего веселого! — огрызаюсь я.
— Нет, но это интересно, — возражает он, и я хмурюсь:
— Сопляк.
— Стерва.
— Влюбленные пташки, — говорит Рокси, пытаясь сдержать смех.
Но безуспешно.
— Ладно, дайте я… — Я вздыхаю и закрываю глаза.
Здесь повсюду Двери, в большинстве случаев наверху, и, когда я сосредоточиваюсь на них, они все ярко вспыхивают и хотят поговорить со мной.
Элли!
Элли!
Элли!
Ближайшая мерцает синим, она огромная, в четыре или пять раз больше меня, высокая, широкая. Наверху.
Я указываю на нее и снова вздыхаю.
— Вверху, примерно в пятидесяти футах, — сообщаю я.
Кристиан издает какой-то невнятный звук.
Я поворачиваюсь к нему:
— Послушай, у тебя ведь есть руки. Вспомни, как ими пользоваться.
«Вспомни, как ими пользоваться», — приказываю я ему.
Райан задает темп, достаточно легкий для Стэна, но постоянный. Он болтает, думаю, для того, чтобы отвлечь меня, но через некоторое время я перестаю слушать, потому что это меня расстраивает, а когда я расстраиваюсь, то злюсь. Он читает лекцию на тему демонов, рассказывая об одном, называющемся друдж, — это зороастрийский демон лжи. Звучит не очень интересно. Бла-бла, он лжет и погружает все в хаос, и победить его можно только правдой. Какой прок в демоне, с которым нельзя сражаться?
