Кстати, если я вижу их аватаров, наверняка они могут видеть моего. Я сильнее перегибаюсь через край и вижу…
Синеву. Синее пламя, языками пылающее вокруг меня. Пара призрачных крыльев поднимается за моей спиной. Я втягиваю воздух, и, я не шучу, крошечный язычок пламени прыгает мне в рот. Я открываю рот, вытягиваю язык — вот он прыгает. Выдыхаю — огонек выскакивает.
Рокси внезапно толкает меня назад в центр лодки.
— Играться будешь позже, — говорит она.
Я бросаю на нее сердитый взгляд.
— Я синяя, — громко говорю я.
— Ш-ш-ш, — в унисон отвечают она и Райан.
Они наверняка сговорились, когда критиковать меня, даже если не могут договориться по прочим вопросам. Вот засада!
Я усаживаюсь в углу лодки, напротив Кристиана, и разглядываю его паука. Этот паук не уродлив, как они обычно бывают. Не знаю, я не эксперт по наукам. Он черный, с длинными лапами и глазами-бусинками, и, клянусь, он смотрит на меня, и это адски жутко. Глаза Кристиана будто растворяются в этих глазах, ноги — в лапах, и мне совершенно не нравится то, что я вижу. Потому что, как мне кажется, я вижу, как человек реально превращается в демона прямо на моих глазах. Да, думаю, он в буквальном смысле слова превращается в демона.
Я опускаю голову на колени, не желая смотреть ни на что. Оказавшись лицом ближе к лодке, я понимаю ужасную вещь: лодка сделана из крови. Это не какое-то покрытие. Это пахнет человеческой кровью.
Я поднимаю голову, глубоко вдыхаю. Я чувствую Стэна. Теперь он пахнет иначе. Как будто что-то более сильное вытесняет то, что делает его Стэном. Несвежий макияж полностью стерся, остался лишь запах секса. Что осталось от Стэна — это те бесконечные летние закаты, когда я наблюдала за тем, как он отрабатывает трюки на скейтборде снова и снова, доводя до совершенства и, может быть, желая, чтобы я не беспокоилась так о своем маникюре и занялась чем-нибудь веселым.
Вот и все, что осталось от Стэна.
Остальное… оно трещит у меня в мозгу и пахнет смертью. Начинаю думать, что я «унюхиваю» не только носом.
Не думаю, что его можно спасти, — но не хочу сдаваться. Если есть способ помочь ему в этих потусторонних мирах, я найду его.
Может, когда мы в следующий раз ляжем спать, ко мне придет Исида и расскажет, как спасти Стэна. Или что это за синяя штука вокруг меня. Но крылья крутые. Я от них в восторге. Лодка ударяется об окаменевшую лаву. Я встаю и оборачиваюсь: места, откуда мы приплыли, не видно, но, закрыв глаза, я вижу Дверь, слегка мерцающую, но она очень далеко. Это навевает мне воспоминания, как мы сидели на крыше закусочной, лицом к Манхэттену. Аманда, Стэн и я делали так несколько раз, созерцали горизонт. Без башен-близнецов Манхэттен был бы похож на любой другой город, если бы не мосты. Но от закусочной мосты видятся туманными и расплывчатыми, и, если не знаешь, куда смотреть, ты их не увидишь.
Вот на что это похоже — закрыв глаза, смотреть на Дверь по ту сторону воды.
— Пойдем, Элли, — говорит Райан.
Он стоит на камнях и протягивает руки, чтобы помочь мне спуститься. Я повисаю на нем всей тяжестью, и он переносит меня через борт лодки, словно я перышко, крепко держа меня под мышки. Мой плащ развевается вокруг меня, и я надеюсь, это выглядит потрясающе.
Я балансирую на камнях из застывшей лавы, и Райану приходится помочь выбраться Стану.
Стэн потирает виски в том месте, где повязан платок.
— Я так голоден, — жалуется он. — Я очень голоден, Элли.
Рокси ловит мой взгляд и смотрит на меня так, как порой на Райана, поднимая бровь и все такое. Я четко понимаю, чего она не говорит: Стэн больше не человек и мы должны убить его.
Я слегка качаю головой, легчайшее «нет». Она приподнимает одно плечо и роняет его, затем отворачивается. Как бы говорит: это твои похороны.
Кристиан, пощелкивая, отходит к Двери. Эта Дверь светится коричневым. Она старая, истертая непогодой, похожая на мою Дверь, какой та была, когда только открылась. Мне не хватает моей Двери отчасти, но не по-настоящему. Ведь она была по-своему милой, пусть и отталкивающим, пугающим образом. Высокая арка, кованая железная решетка, позади которой — ничто, лишь мрак и временами демоны.
Мне даже не надо смотреть на Райана: он протягивает мне обсидиановый клинок, я режу очередной палец, роняю кровь к порогу Двери.
«Ты знаешь меня, — говорю я мягко. — Ты знаешь меня».
Элли.
Дверь вспыхивает ярче коричневым, становится почти желтой или оранжевой, и мне приходится жмуриться. Я оглядываюсь на Райана. Его руки сжаты в кулаки. Он не щурится. Я возвращаю ему нож.
— О-о-о, привет, — говорит Стэн. Он спотыкаясь идет к Двери и прижимает руку к деревянному косяку. — Привет, — повторяет он.
— Что за черт? — спрашивает Рокси.
Она распахивает плащ и кладет руку на меч.
— Не надо, — говорю я. — Не надо.
Я оттаскиваю Стэна от Двери. Он хнычет. Я глажу его волосы вокруг банданы. Откуда-то на моей руке возникает блеск.
Я все еще чувствую лето.
— Я не могу просто так сдаться, — отрывисто говорю я и ускользаю прочь от недовольства Рокси, неодобрения Райана и Кристиана, шагнувшего к нам. — Давай, Стэн, пойдем в Дверь.
12
Мне нравится думать, что своими решительными действиями я добилась чего-то действительно важного. Пункт первый: никто до сих пор не сожрал мою компанию. Даже моих полудемонических товарищей. Это потому, что я решительна, что является другим названием для «упряма», что, в свою очередь, иногда означает «глупа».
Но есть и пункт второй, которого я достигла благодаря тому, что прошла сквозь Дверь со Стэном и высоко поднятой головой: я вошла беззащитная в неведомый Ад.
Стэн впереди меня, и я сначала не осознаю свою ошибку. Имею в виду, если бы я сделала это в другое время, было бы не так ужасно — просто изобилие полных лавы кратеров, куда можно случайно свалиться. Во всяком случае, там был свет. В этом же Аду мы оказываемся в темноте и тесноте, словно в чулане. Я слышу, как наше со Стэном пыхтение отражается от стен, сырых стен, которые где-то рядом. Я ничего не вижу, однако эти ощущения помогают мне с новой силой понять, через что прошел Стэн, когда ему завязали глаза в Аду. Имею в виду, я в Аду. Я ничего не вижу. В темноте может быть что угодно.
Я тяжело дышу. Звук отражается эхом.
Стэн говорит почти нормальным голосом:
— Так, значит, вот на что это похоже?
— Мм… — отвечаю я.
Надеюсь, остальные появятся быстро. Я очень хотела бы разжиться светом, пусть даже это будет свет Дверей, сияющих у меня в мозгу.
На миг мне кажется, что я, возможно, подумала об этом, вы понимаете, этим думательным голосом Двери, который заставляет вещи происходить, потому что я вдруг чую свет. Я смотрю вверх. Он зеленый, похож на глоустик[16]. Не уверена, что это хорошее развитие событий, но, с другой стороны, я действительно радуюсь свету.
