– За мной! – крикнул Петер, кидаясь не к дороге, как я ожидал, а на тропинку парка, раскинувшегося рядом с «Рудашем».
Мне его мысль понравилась. Пока поймаем экипаж... да и лишний след опять же. Лучше уж пешком дойти, не так тут далеко...
И мы двинулись от бани, стараясь не мешкать, но сохранять вместе с тем спокойный вид.
– Как ты выбрался из Урбиса, вор? – спросил Арнольд, подозрительно поглядывая на меня. Обращение меня задело, но поддерживать его тон я не стал:
– Убежал.
– Невозможно бежать из церковных застенков. Так я и думал, непременно будут подозрения...
– Невозможно, но я убежал.
– Куда мы идем?
– В гостиницу «Геллерт». Там наш... наши друзья.
– Какие еще друзья? – с сомнением спросил Арнольд. И вот тут я не выдержал, посмотрел на него и сказал:
– Да уж не такие, что вместо помощи пытались Маркуса схватить.
Арнольд открыл было рот для ответного выпада... но смолчал. И только через минуту, прошедшую в полном молчании, процедил сквозь зубы:
– Моя вина. Но я не ждал, что кузен Герберт меня выдаст. Мы всегда были с ним близки, он многим мне обязан... моя собственность в этих краях под его управлением, понимаешь?
Я чуть не рассмеялся. Это ведь не достоинство, это недостаток! Как он понять не может? Все равно что рассчитывать, будто должник тебя от Стражи укроет. Да напротив, выдаст радостно и тем от долгов избавится!
Похоже, Арнольд, как многие большие и сильные люди, сохранил в себе изрядную долю наивности. И не избавился от нее даже на службе, охотясь за ворами и душегубами. Удивляться тут нечему, на такой работе либо очерствеешь сердцем вконец, либо поделишь весь мир на плохих и хороших. Ясное дело, что к хорошим отнесешь тех, кто тебе близок, кого с детских лет знаешь. И будешь не прав, потому что люди за один-то месяц могут перемениться совсем, а уж за годы...
Но вслух я сказал примиряюще:
– Ничего, главное, что мы выбрались.
– Надо предупредить Хелен и Луизу, – мрачно сказал Арнольд. – Эти подонки могут напасть и на женщин.
– Все в порядке, они уже в «Геллерте».
Арнольд замолчал, уязвленный. Петер, умница, от греха подальше вообще молчал, только иногда коротко говорил, куда сворачивать. Мы по дуге, огибая купальни, шли к гостинице.
Я покосился на Маркуса. Когда я его видел в последний раз, перед моим пленением, он был без сознания. Болтался на плече Арнольда словно тряпка, может, и замечая что, а может, в полном беспамятстве. Неудивительно, перед этим он на свое Слово взял оружие у десятка стражников, издали причем, руками его не касаясь! После этого Арнольд и уверовал – только Искупитель такое мог. Но Маркус пока не в силе Искупителя, ему подвиг дался нелегко.
Хотя откуда нам знать правду? Может быть, и сам Искупитель без сознания упал? Даже в святых книгах не все точно описано. Разве что в той, которую Маркус на Слове держит, в надиктованной самой Сестрой...
Маркус почувствовал взгляд и вопросительно посмотрел на меня.
– Как ты, оправился после Неаполя? – спросил я.
– Не сразу. Но сейчас ничего.
Он и раньше-то многословием не отличался, а теперь стал совсем уж сдержанным и замкнутым. Наверное, оттого, что осознал свое предназначение? Но выглядел при этом Маркус вполне здоровым, не бледным, не изможденным. Шел, застегивая на ходу крепкую твидовую куртку, натягивая поплотнее вязаный берет.
Школяр из состоятельной семьи, а то и молодой студиозус. Никогда не подумаешь, что происхождение его самое что ни на есть высокородное. И что при этом он успел и на каторге побывать, и в бегах...
Хорошая маскировка.
Впрочем, самая главная его маскировка – как раз пережитые испытания. Не понимали уже в Доме, кого им ловить. Из Версаля бежал мальчишка, упрямый, но застенчивый книгочей, способный поспорить с теологами, но никогда бы не дерзнувший перечить отцу или воспитателю.
А теперь по Аквиникуму шел подросток, юноша, знающий и мир вокруг, и себя в этом мире. Уже не по книгам.
– Я знал, что ты выберешься, – вдруг сказал Маркус.
– Да? Я и сам-то этого не знал. Маркус только улыбнулся. Ну что ж... ему положено больше нашего знать.
– Ильмар... – позвал Арнольд. Я посмотрел на него.
– Благодарю тебя за помощь, вор.
Ох нелегко дались бывшему стражнику эти слова! Вора поблагодарил...
– Сочтемся, – пробормотал я.
В «Геллерт» нас провел Петер. Провел через задние дворы, отперев своим ключом маленькую неприметную дверку, ведущую на узкую пыльную лестницу. Ходили тут нечасто, вряд ли лестница предназначалась для слуг. Скорее, как раз напротив, для именитых гостей, желавших покинуть гостиницу втихую или провести к себе кого-то инкогнито.
В коридоре шестого этажа скучал Луи. Значит, Жерар на месте. Когда в стене открылась потайная дверца, монах вскочил – чуть ли не с радостью, будто по драке соскучился.
– Все в порядке! – помахал я ему рукой. – Это гости епископа!
Луи без слов пропустил нас к двери. Значит, Хелен, Луиза и Антуан уже там, и охранника предупредили.
Я угадал – все они были там. Антуан при моем появлении отрицательно покачал головой – ни Йене, ни Жан не добрались... И тут же с любопытством вперился в Маркуса.
Как, впрочем, и сам Жерар Светоносный.
Началась неизбежная суета. Восемь человек знакомились, рассаживались, оглядывали друг друга, обменивались осторожными репликами. Впрочем, я-то всех знал, поэтому просто отошел к окну.
Жалко, что в номере уже не оказалось невесты Петера. Почему-то я втайне надеялся, что девица присоединится к нам. Да и посмотреть на нее было приятно... эх, почему меня никогда такие не приходили поблагодарить, неужели я совсем добрых дел не делал... а на месте Петера я бы не рискнул такую девицу одну к Жерару подпускать, будь тот хоть Трижды епископ...
Тьфу! Лезет в голову всякое!
– Мы наверняка виделись с тобой, Маркус, – сказал Жерар. – Но прости, я не могу тебя припомнить в лицо.
– Да, ваше преосвященство, – кивнул Маркус. – Вы несколько раз служили в Версале, когда епископ Гаиус... болел...
– Прискорбная тяга Гаиуса к вину мне хорошо известна, – без улыбки сказал Жерар. – Ты жил в парковом крыле, замка, Маркус?
– Нет, ваше преосвященство. В малом замке за аллеей фонтанов.
Маркус помолчал и очень серьезно сказал:
– Вы не сомневайтесь, я тот самый. Спрашивайте еще, ваше преосвященство, я отвечу.
Жерар крякнул и принужденно улыбнулся. Пробормотал:
– Мальчик, каждый день в Державе ловят двух-трех Маркусов... бездомные бродяжки твоих лет взяли в привычку называться этим именем, чтобы до выяснения дел получать хорошее питание и уважительное отношение. Поймают кого за воровство – так он сразу вопит, что беглый принц... хоть на денек, да отсрочить плети... Маркус, скажи мне, почему ты направляешься в Иудею?
