— А на самом деле расслабляться не стоит? — Император был доволен, он ценил шутки. Он уловил в Коре самодовольство — оказывается, можно гордиться собственной глупостью, играя в нее и балансируя на краю правды.
— Со мной лучше никогда не расслабляться, — серьезно ответила Кора. — А то чуть что — и глаза нет! — Она выставила вперед жемчужные ногти. Они замерли в сантиметре от лица императора.
Тот отшатнулся и выругался — испугался.
— Стыдно, — сказала Кора.
— Я так и подумал, — сказал император, — что Милодар не настолько глуп, чтобы посылать ко мне откровенную идиотку, — он ведь игрок и не теряет надежды выручить землян. Но это пустая надежда, потому что мне нужна их кровь.
— Это мы еще посмотрим, — улыбнулась Кора. — Я так просто вам их не отдам.
— Значит, война? — осклабился император.
— Значит, война, ваше величество! — Кора улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.
— И победитель выигрывает желание?
— Ваше желание — обладать мною?
— А ваше?
— Мое — унести от вас ноги!
— Завидная откровенность, — согласился император. — К тому же не одной, а со своими землянами?
— Вам я их не оставлю!
— Что ж, когда начинаем? — Император показал Коре все свои двадцать пять золотых зубов — плод деятельности какого-то местного недоучки.
— Можно сейчас, — сказала Кора. — Только вы мне не мешайте разгадывать преступление.
— А чего вам разгадывать?
— Ой, ваше величество! Вы, видно, ничего не смыслите в криминалистике.
— Не говори глупостей. Я по должности обязан все знать. Я — ведущий физик Нью-Гельвеции, неплохой писатель, выдающийся художник и, разумеется, первый сыщик.
— Но тогда вы должны знать, какое нам досталось преступление.
— Какое?
— Идеальное!
— Ты говори конкретнее, — начал сердиться император, который искренне полагал, что должность способствует развитию талантов.
— Неужели вы не читали? Все детективные писатели мира обязательно написали хотя бы один роман про убийство в запертой комнате, в которую нельзя войти и в которую никто не входил!
— Знаешь что, — сказал тогда Дуагим. — Или ты мне свою мелкую мысль намерена изложить человеческим языком, или я заканчиваю аудиенцию. У меня дел много.
— Ваш дядя был убит в запертой комнате?
— Конечно.
— Запертой изнутри на засов?
— Это всем известно.
— Но засов мог открыть только он сам!
— Вот он и открыл, — сказал император.
— Зачем?
— Чтобы впустить убийцу, — объяснил император. — Впустил, а убийца его убил и ушел. Типичный случай — так все земляне поступают.
— Замечательно! — Кора даже всплеснула руками от восторга. — Вошел! Убил! Ушел! А как он, простите, запер за собой засов?
Император думал недолго.
— Магнитом, — сообщил он.
— Ну и магнит у него был! — удивилась Кора. — Наверное, засовы-то были крупными?
— Засовы как засовы! Ничего особенного.
— А дверь железная?
— Может, железная. Тебе-то не все равно?
— Нет. Потому что если дверь железная, то магнит не подействует на засов! — Кора смотрела на императора с торжеством дурочки, которой удалось наконец выяснить, что дважды два — четыре.
— Значит, не железная, — быстро сказал император. Он не выносил допросов. Поэтому не смог сдать в жизни ни одного экзамена. Даже не окончил школы. По крайней мере, так полагали диссиденты и оппозиционеры на Нью-Гельвеции.
— Так железная или не железная?
— Отстань. Сама посмотри.
— Ловлю вас на слове! — Кора почти нежно погладила императора по желтому обшлагу фрака. — Сейчас же бегу в крепость смотреть на дверь. Я так счастлива, так счастлива. Ведь не каждому сыщику удается распутать идеальное преступление! Тайну запертой комнаты! Мое имя прославится в анналах Галактики!
— Не спеши, — прервал ее император. — Я тебя еще не пустил!
— А как же вы выиграете у меня спор, если я вам не проиграю? — спросила Кора.
— А вот так!
— Ваше величество, — серьезно произнесла Кора. — Вы мужчина и сильный человек. Я — слабая женщина. Неужели вы не умеете играть честно?
— Ну ладно, — вздохнул император. — Иди, смотри башню.
— И чтобы мне все показали.
— Покажут. Я тебе дам хорошего провожатого.
— Спасибо, ваше величество. За мной — поцелуй.
— Я сам возьму у тебя столько поцелуев, сколько сочту нужным, — возразил император. — А сопровождать тебя в башню… — Император подошел к письменному столу и поднял рожок, лежавший на рычажках. Слышно было, как из рожка откликнулся женский голос:
— Что прикажете?
— Гима ко мне.
— Он здесь. Сейчас будет.
И в самом деле, распахнулась дверь, и вбежал молодой человек, одетый столь пышно и изысканно, словно приготовился к детскому маскараду.
Молодой человек ел банан и так спешил, что не успел вынуть его изо рта.
— Доедай, — сказал ему император. — Мы подождем.
Давясь, молодой человек стал поглощать банан, а император обернулся к Коре и сказал:
— Все пользуются моей добротой. Разве вы найдете в Галактике еще одну империю, в которой адъютанты врываются в кабинет монарха, словно в обжорку. Да, именно! Я не побоюсь такого слова — обжорку! В другой империи такого мерзавца давно бы уже выпороли. Да какой там выпороли — ему бы отрезали уши. И голову.
Адъютант Гим от страха не мог доесть банан. У него был полон рот банана — шкурка банана раскинулась по щекам и лбу, словно Гим нюхал большой тропический желтый цветок. Черные глаза адъютанта готовы были вылезти из орбит. Лицо стало красным — точно в цвет бархатного мундира, расшитого золотыми узорами, украшенного серебряными аксельбантами и таким множеством медалей и значков, будто Гим был не молодым адъютантом, а престарелым ветераном шести войн.
— Такое неуважение к императору означает, что в решающий момент эти подонки будут готовы всадить ему в спину нож, да, именно нож!
Гим тряс головой, пытаясь возразить, но его никто не слушал. Император схватил стоявшую у стола трость с золотым набалдашником и принялся лупить адъютанта. Тот пытался убежать от гнева монарха, банан вылетел изо рта, и адъютант умудрился поскользнуться на кожуре, хлопнуться задом на паркет и проехать через весь кабинет, уткнувшись подошвами бисерных башмаков в Кору. Запрокинув несчастное, все в слезах, лицо, адъютант произнес:
— Простите, дама, я не желал вас оскорбить!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
