у Проводников тоже свои правила.
– Ну, да, – признался себе Яша, – Тузик мой вообще из магазина.
– Я когда её увидел во сне первый раз… Проснулся потом и плакал, как в детстве, – Серый улыбался, глядя в пол. – Мы в тот первый раз сидели с ней у костерка впотьмах, в обнимку, и она обещала мне, что моя жизнь теперь изменится, раз она вернулась ко мне… Во второй раз мы двинули по Тропе Встречи.
– По правилам ты должен бы всё равно мать свою… – Яша почувствовал, как трудно сказать следующее слово и вспомнил маму Марину, которая сейчас рассекала воздух Женевы, а Савва сутками находился с шоколадной Мери. И ни слова по-русски.
– Я простил, – Серый сказал это с такой неожиданной для него мягкостью, что Яша решил, что в следующий миг он станет свидетелем вознесения друга за облака. – Первое, что я встретил за Аметистовой Дверью, была она, моя мать. Мы долго стояли друг против друга. Молча. Я тогда понял… почувствовал… что она чувствует по жизни. Каждая клетка её – страдание, как бы жжётся каждая клетка! Она как бы ест себя!
Яша вздохнул.
– Моя, кажется, тоже себя ест, но с другого конца. – Яша похлопал Серого по плечу и подмигнул: – А слабо нам Пятую Москву набросать, а?
Серый неожиданно зарделся. Он пошёл в прихожую и вернулся со своим пакетом, из которого извлёк лист бумаги и положил на стол. Яша увидел схему, нарисованную цветными карандашами. Это был квадрат со вписанным в него кругом, а в круге – фигура, похожая на георгиевский крест с расширяющимися рукавами.
– Вот, как Раса говорила, я набросал…
– Смело, Серый, молодец! – Яша подумал, что сам не запомнил Пятую Москву настолько подробно во время воздушного путешествия.
И они принялись рассматривать план Пятой Москвы и дополнять то, что незаметно всплывало в памяти. Так появились четыре озера в углах квадрата, и названия водных каналов: Северо-Восточный, Северо-Западный, Юго-Восточный и Юго-Западный.
– А тут оранжевым я покрасил мосты.
– А вот мосты – шире других, это что на них? – спрашивал Яша.
– Это на них дома, – неуверенно отвечал Серый, – кажется.
– Точно, это в Париже и в Лондоне триста лет назад такие были дома на мостах, я же читал! – воскликнул Яша.
– А я-то откуда про это знаю? Я же не читал, даже не слышал ни разу, – озадачился Серый.
– Жил, небось, в таком, – хитро подтолкнул друга Яша, – вот в памяти и всплывает, она же, как библиотека.
– Может, по пирожку ещё? – взмолился Серый, и парни двинули на кухню.
После они вернулись и продолжили дорисовывать Карту Улиткиного Дола. Но только они принялись раскрашивать Дельфинью заводь, как явился Барсук. Яша открыл ему дверь и так обрадовался, что бросился ему на шею.
– Идём! Пирожки бабушкины и компот будешь? Есть ещё борщ, а мы карту Дола рисуем…
– Стоп пирожки, курс на карту, – Барсук твёрдым шагом направился в комнату.
– Так, – оценивал он работу, – неплохо… Здесь внутри Горы Спирали – Башня Льда, руна Иса…
– А там кто в башне?
– Снежный Король-Королева, увидите ещё… а тут вот – озеро небольшое, но страшно глубокое, «Пасть Дракона» называется, относится к Руне Лаг – означает воду… А это что? – Барсук указал на мостик у Арки Сознания.
– Мостик.
– Я вижу. А номер знаете? Нулевой.
– Только я не знаю, куда он ведёт, там сразу отвесная высокая скала, – тараторил Яша, подписывая мосту номер.
– Не сразу, – уточнил Барсук, – там сначала камень, а за ним – пещера. Там тоже Руна, Гебо…
– А почему у моря название Море Хранителей? – спросил Серый с дивана. Яше тоже это было интересно, и он забрался на диван к Серому.
Барсук почесал темя.
– Это работа Проводников, знакомить вас с Долом, у них есть свой план и расписание подачи информации…
Комната вздрогнула от хохота, – мальчишки повалились один на другого, вспоминая Тузика, деревянную лошадку Нору в ягодках, и синего попугая Махи, которого они однажды видели у неё на голове, – у них есть расписание!..
Барсук и сам всегда был рад посмеяться. Он сел на карту и сказал:
– Ладно, не залягает меня Норка, скажу.
И он завёл разъяснение на добрых десять-пятнадцать минут, как показалось Яше, про Хранителей моря, в честь которых его и назвали. Ими оказались киты, огромные синие киты, которые и на Доске, и в Пятом мире, и в прочих, являются Хранителями всех морей и океанов, связанной с ними информацией с незапамятных времён, а также информацией о первых формах разумной жизни на планете.
– А японцы их жрут, – продырявил толерантность Новой Эпохи Серый.
На что Барсук спокойно сказал:
– А короли-выродки на охотах уничтожили собратьев Сиро, как вид.
– Барсук, будь другом, открой тайну, – спросил Яша, – Сол был Людовиком Святым или нет?
– Да был, был, – вздохнул Барсук, а вы, все двенадцать, тогда в его свите вращались…
– Ни фига себе! А Людка, то есть Людвиг Иванович ....
– … а борща?
На кухне тема сменилась. Серый спросил:
– Я забыл вам показать, мы план Пятой Москвы набросали, но пока не очень точно… Так она – круг, вписанный в квадрат?
– Это на Доске всё плоско, брат, – аппетитно надкусывая ржаной ломоть, с удовольствием рассказывал Барсук. – В Пятом Мире Москва такая: там, где тебе видится круг – это шар, вписанный в пирамиду, вернее, не так. Пирамида на поверхности продолжается под землю тоже как вторая пирамида. Запомните, так устроены и на Доске пирамиды.
– Египетские?
– Ну да. И все остальные тоже. Так вот, в такую двойную пирамиду, в центр её, вписан шар.
– Грандиозно!.. – Серый был поражён не меньше Яши. – А школ почему в городе нет?
– Потому что они на природе! Ешь, остынет.
– Улиткин Дол, к примеру, да? – в полном восторге Яша зачерпнул ещё сметаны в борщ.
– И другие тоже,– Брасук был доволен, – борщ – королевский!
– Барсук, скажи, – не унимался Яша с полным ртом, – а вот как так? В Москве ведь есть такие славные старинные улицы, драгоценные уголки, – те, что сохранились…
– Я прочитал мысль, отрок, отвечаю, – Барсук взял перечницу. – Любовь – великая сила Вселенной, Первый Закон, энергия с супер-свойствами. Если люди любят эти квартальчики, церковухи, дворики, то энергия их любви проявляет это в Пятой Москве, в другом измерении. Да, там им найдётся место! И даже тому, что, как кажется, безвозвратно исчезло.
– Ух, ты! – ухнул Серый, – вот бы там побродить, а?
– Вам там жить, вообще-то, – сказал Барсук, отправляя в рот ложку.
– После… когда… – без вопросительных знаков спросил Яша и Барсук ответил прямо:
– Ну да. После смерти на Доске все перемещаются в Пятый мир. Там у всех и есть настоящий Дом, родной. Только каждый человек попадёт туда в те местности, которые наработал на Доске, ну…
– Я помню, Сол рассказывал, – сказал Яша, – типа, упёртые, нелюдимые товарищи попадают в густые лесные дебри или пустыни и так далее.
– Я тебе больше скажу, – Барсук продолжал аппетитно
