пойти в разведку. Москвин прислонился к стене лицом и понял, что больше не хочет в туалет. Точнее, он вообще ничего не может. Хочет, но не может. Организм отказывался функционировать. Сергей постоял немного, подумал, затем дёрнул металлическую цепочку, и вода с шумом хлынула в канализацию. На стене висел брезентовый мешок, в котором ровным слоем была уложена аккуратно разрезанная на куски газета «Правда». Сергей скривился. И впрямь, времена изменились. Теперь «Правду» используют по прямому назначению. Он вздохнул и вышел из затхлого помещения, в котором с трудом можно было повернуться. Ему казалось, что он весь пропах неприятным запахом, состоявшим из человеческих миазмов и испражнений.
– Не проходите мимо! – дурашливо застрекотала Мириам, подхватывая Сергея под руку. Москвин выдернул руку и замахнулся, но, вовремя спохватившись, сделал вид, что поправляет воротник рубашки. Мириам сначала отпрянула, затем ринулась помогать Сергею, умелыми движениями затянув узел галстука, разгладила ворот и отряхнула лацканы пиджака.
– Красавéц! Парень хоть куда, хоть в Голливуд, хоть на «Мосфильм»! Ты у нас везде на вес золота.
Они тихонько пробирались вдоль стен, почти до потолка заваленных хламом. Мириам споткнулась и упала на старый велосипед.
– Ой, я упала, Серёжка, подай руку! Помоги мне! – приказала Мириам, стараясь выбраться из завала. – Ты настоящий увалень, хоть и выглядишь как агент 007. Откуда в тебе такая двойственность?
Москвин молчал. Мириам словно нарочно выводила его из себя. Он находился между сном и явью. До тошноты хотелось спать. Вот лечь бы тут, прямо в коридоре, обнять старый велосипед и уснуть дня на три, на четыре. А то и на всю неделю. А потом проснуться и стереть из памяти всё, что нажил за прожитые годы. Стереть и не возвращаться в прошлое, словно его и не было.
Мириам медленно поднялась и приблизила к нему свои губы. Её тело исходило жаром. Кожа на руках девушки была прохладной и приятной на ощупь, но сквозь холодок полыхал пожар, бушующий внутри девичьего тела. Сергей попытался ответить на поцелуй, но у него ничего не получилось. Только он ухватил край полной губы, как в нос ему ударил запах чистых волос, пахнущих шампунем, пряных девичьих подмышек и ещё чего-то нового, терпкого, чего ещё никогда не вдыхал нос Сергея Москвина. В горле образовался горький комок, он встал как раз посредине горла, его невозможно было протолкнуть ни вверх, ни вниз. Он прочно застрял и никуда не хотел выходить. Сергей с тоской подумал, что даже стошнить ему нельзя. И без того противно, а запах рвоты въестся в каждую клеточку организма и будет доводить до белого каления всю неделю, а то и больше.
– Что ж ты такой молчаливый? Молчун! Да ты хуже пьяницы, – медоточила Мириам, шуруя руками по груди и плечам Сергея. Тот отмахивался от неё, закрывался ладонями, трогал свою шею, надеясь, что горький комок рассосётся и вся горечь уйдёт из него.
– Да что ж ты молчишь-то? Скажи же что-нибудь!
И всё гладила его, гладила, норовя расстегнуть пуговки рубашки. Москвин стоял без движения. Сейчас нельзя сопротивляться. Надо делать вид, что на всё согласен. Пусть девушка выпьет эту чашу до дна. Если Мириам не почувствует ответного желания, то быстро погаснет, как потухшая сигарета. Сейчас она угомонится, и они пойдут в комнату, где царят смех и веселье.
– А-а, так вот ты ка-а-ак! – злорадно протянула Мириам и ящерицей отскочила в сторону. – Ты меня отвергаешь, да? Ты? Меня!
Сергей потерянно смотрел на мерцающий огонёк в глубине коридора, молча взывая о помощи. Пусть придут и спасут его. Он молил и призывал кого угодно. Неважно, кто придёт, лишь бы пришли. Санитары скорой помощи, соседка Варвара или капитан Басов. В эту минуту он принял бы помощь от чёрта с рогами, но ни чёрта, ни Коли Гречина, ни Варвары не было рядом. Все куда-то запропастились.
– Да кто ты такой? Кто ты, я тебя спрашиваю? – Мириам визжала и вертелась, словно ей подожгли пятки. А ведь кто-то поджёг. Иначе бы она так не визжала. Здесь кромешная темень, ничего не видно. Кажется, она подвернула ногу. Сергей запрокинул голову, стараясь не дышать, он был смешон самому себе. Рядом стояла ослепительной красоты девушка, а он боялся втянуть ноздрями её запах. Его трясло от отвращения, совсем как тогда, в далёком сиротском детстве, когда к нему прикасались заботливые руки Доры Клементьевны. В глубине коридора послышались пьяные крики. Вся компания вывалилась из тесной комнатки и потянулась к выходу. Кто-то спрашивал, куда подевались Мириам и Сергей, но никто не знал, даже Коля Гречин. Он-то и нашёл двух несчастных и взъерошенных людей возле туалета.
– А что это вы здесь застряли? Очереди же нет!
В его возгласе было гораздо больше изумления, чем следовало изобразить в пакостной ситуации. Сергей покачал головой. Колю можно понять. Он везде ищет выгоду, иначе не зазывал бы к себе разнокалиберных гостей.
– Мириам, кажется, подвернула ногу, – сдержанно ответил Сергей, радуясь, что обрёл голос, – ей нужна помощь. А у тебя есть йод и вата?
– Не надо! – взвизгнула девушка, поправляя блузку. – Мне ничего не надо! Где Наташа?
– Наташка там, в коридоре, она тебя ждёт, – потерянно отозвался Коля. Прямо на глазах от него уплывал солидный куш. Когда теперь придётся сдать комнату на ночь? В центре большая конкуренция. Все стремятся заработать на сдаче комнат. В ночном городе больше хозяев с табличками на груди, чем клиентов.
Мириам неуклюже поковыляла к выходу. В эту минуту она выглядела ободранной и постаревшей. Коля старался не смотреть на смущённого Сергея, а тот молча взывал к небесам, понимая, что только они способны спасти его в этой нелепой ситуации. В комнате никого не было. Все ушли, и Коля молча возился с тарелками. Сергей посмотрел в окно. Внизу стояли Мириам и Влад, они о чём-то разговаривали и настолько энергично размахивали руками, словно хотели взлететь с мокрого асфальта. Вдруг они разом опустили руки и, как по команде одновременно вскинув головы, посмотрели в Колино окно. Сергей почувствовал, что они смотрят ему прямо в глаза, словно оба находятся здесь, рядом с ним, в этой неуютной обшарпанной комнатке.
Москвин испуганно шарахнулся в сторону. Он рухнул на стул и склонился лицом на стол, оставив руки безвольно висящими. Часы громко тикали, словно угрожали привести в действие бомбу, с улицы доносились беспорядочные звуки, а Сергей лежал лицом вниз и думал, что когда-нибудь земной шар не выдержит напряжения и улетит в туманную неизвестность. Привычный мир исчезнет из-за всеобщего непонимания и усталости. Из-за вселенской
