Вагоны были битком набиты пассажирами. Они прошли в конец поезда.
— Когда поднимешься, — напутствовал Ричард, — не стой, а лучше сядь на свой чемодан в коридоре. Бог даст, кто-нибудь догадается уступить тебе место. — Он открыл дверь вагона и, затолкав внутрь чемодан, снова повернулся к Лиззи. — Очень жаль, что тебе пришлось так внезапно уехать... Обязательно позвони, когда окажешься дома.
— Хорошо, Ричард, обязательно позвоню.
— Лиззи, это были чудесные дни для меня...
— Для меня тоже, Ричард.
— Ты приедешь еще?
— Конечно! — с трудом смогла выговорить она, а в ушах все еще звучали его слова: «Я никогда не попрошу ее выйти за меня замуж!» Значит, так тому и быть...
Выйти замуж за Ричарда! У нее и в мыслях ничего подобного не было. Но разве она не догадывалась о том, что он... что он неравнодушен к ней? Догадывалась. Но он сам сказал, что никогда...
Лиззи протянула руку:
— Я, пожалуй, пойду. До свидания, Ричард. И спасибо тебе! — Она потянулась к нему и быстро коснулась губами его щеки.
Это было простым проявлением благодарности за его теплоту. У Лиззи болезненно сжалось сердце, она знала, что ничего большего от нее Ричард не ожидает — свобода с привкусом горечи...
Ричард подождал, пока Лиззи поднимется в вагон, закрыл за ней дверь и одними губами прошептал:
— Счастливо тебе, Лиззи!
Он не двинулся с места, когда поезд тронулся, и его высокая фигура вскоре слилась с вечерним сумраком.
Дорога была ужасной. Коридор был забит стоящими людьми. Место ей никто не уступил. Она выглядела обычной усталой женщиной, способной пережить быстротечные неудобства поездки, как и все остальные.
В Ньюкасле стало немного свободнее. Она смогла наконец найти место и до самого Дурхема сидела между двумя похрапывающими солдатами, вдыхая смесь паров виски и пива.
Когда поезд прибыл в Дурхем, уже начинало светать. Она буквально вывалилась из вагона и, если бы крепкие руки Джеффа не подхватили ее, упала бы на перрон.
Джефф принял у Лиззи чемодан и, взяв ее под руку, повел к выходу. Спустившись на привокзальную площадь, Лиззи остановилась и, с трудом переведя дух, спросила:
— Как она?
Джефф посмотрел на Лиззи красными от бессонной ночи глазами.
— Мама умерла сегодня в половине второго...
Часть 4. Цена замужества
1
Прошло два месяца с того дня, как похоронили Берту. Казалось, ее смерть изменила всех и каждого в доме, но особенно это было заметно по Джону. «Потерянная душа» — эти слова как нельзя точнее подходили к нему. Он по-прежнему уходил утром на работу, возвращался, чтобы пообедать, снова уходил и в половине шестого уже сидел в гостиной, глядя всегда в одну и ту же точку — на пианино, как будто Берта все еще сидела за инструментом.
Иногда он разговаривал, по большей части с Джеффом, но почти всегда о войне. Обстановка начала меняться, в основном благодаря американским эсминцам, которые, как писали газеты, меньше чем за год отправили на дно полсотни немецких субмарин.
Когда Джон говорил о войне, казалось, что он и в самом деле интересуется тем, что происходит на фронте, но все дома знали, что он просто повторяет те заголовки из газет, которые прочитал утром. Потерянный человек, вот кем он стал. Берта всегда была его опорой, и теперь этой опоры не стало. Джон как будто снова вернулся в годы своей юности, когда целиком полагался на своего старшего брата, и его единственным в жизни самостоятельным решением в жизни стала женитьба на Берте. Сейчас Берты не было рядом, остался лишь образ, который всплывал в памяти Джона, когда он смотрел на пианино...
Джефф тоже изменился, но совсем иначе. Он добровольно взял на себя роль старшего в доме, и надо сказать, неплохо справлялся с этой ролью. Иногда он ездил в госпиталь на осмотр. Однажды ему пришлось провести там целых три дня, но все это время он сходил с ума от беспокойства, думая не столько об отце, сколько о том, как обходится без него Лиззи.
Лиззи продолжала работать в продовольственном отделе, но на прошлой неделе подхватила простуду. Погода стояла отвратительная, дождь сменялся мокрым снегом, по утрам окна покрывались изморозью. Хотя Лиззи утверждала, что это всего лишь легкое недомогание, Джефф настоял на том, чтобы вызвать доктора. Доктор посоветовал Лиззи оставить работу и побольше отдыхать: у Лиззи часто опухали ноги, да и сама она в последнее время жаловалась на плохое самочувствие.
Перед тем как уйти, доктор отвел Джеффа в сторонку и сказал:
— Присмотрите за ней. Ей сейчас нужен покой, чтобы доходить свой срок. Осталось ведь немного, верно?
И Джефф, словно заботливый муж, ответил:
— Конечно, док, о чем речь! Я позабочусь о ней!
Поднявшись в комнату Лиззи, Джефф строго
посмотрел на нее.
— Знаешь, что сказал доктор?
— Нет. И что же такого он сказал?
— Что тебе надо быть поосторожней. Если хочешь, чтобы все нормально закончилось, — он бросил взгляд на ее живот, — надо соблюдать покой. Так что будешь делать то, что тебе говорят.
— Послушай, Джефф! Не надо так волноваться из-за какой-то простуды! Я знаю, что он... себя чувствует хорошо, — добавила она.
— Может быть, и знаешь, но я почему-то считаю, что доктор знает лучше. Поэтому завтра я схожу к тебе на работу и все им объясню.
— Нет, Джефф, не надо! Я сама все им скажу. Пожалуйста, предоставь это мне!
Он подошел к кровати, наклонился к Лиззи и мягко произнес:
— Я волнуюсь за тебя...
Лиззи отвернулась и тихо проговорила:
— Я благодарна тебе, Джефф, честное слово, но зря ты так... Дети ведь рождаются каждый день, я не первая... И еще у нас есть Мэг, она всегда поможет...
— Она уже старая...
— Старая?! — Лиззи порывисто повернулась. — Да у нее столько энергии и такая сила духа, что хватит на троих.
— Ты думаешь, она справится?
— Уверена в этом. — Лиззи смущенно улыбнулась. — К тому же не забывай, она ведь тоже женщина... Думаю, из нее выйдет отличная медсестра.
Джефф улыбнулся:
— А у нас в госпитале были медбратья. Одного помню... Голосок, как у пе... как у девочки, а ручищи, как у землекопа. Я ему однажды говорю: «Жаль, что тебе нельзя поменять голос на руки». А он мне: «Ка-акой ты заба-авный, дружок!» — «Я, — говорю, — и наполовину не такой забавный, как ты». А он повернулся и пошел, ну прямо... как красотка по улице. В нашем отделении от него смеху было больше, чем от комиков в цирке...
Разговор о госпитале насторожил Лиззи.
— Как твоя нога, Джефф? — спросила она.
