независимо от их положения в обществе. Он никогда не злился, не обижался, не злословил. Он просто жил свою жизнь и отвлекался от нее только для того, чтобы помочь тому, кто в данный момент в нем нуждался.
Мы по-дружески обнялись, и Эдвар пригласил меня в дом. Пошли мы, конечно же в библиотеку. Здесь у друга был свой собственный мир, в котором он проводил большую часть своей жизни. После приветственных слов и обсуждений новостей об общих знакомых под чай с яркими пирожными, я наконец, решила, что настало время задать свой вопрос.
Я подробно, ничего не утаивая описала Эдвару все, что происходило с моим даром с того момента, как в меня попало заклятье и до сегодняшнего дня. Эдвар внимательно слушал, иногда хмуря лоб или задумчиво постукивая пальцами по столу. Когда я, закончив, замолчала, он встал с кресла и принялся наворачивать круги по библиотеки. Я знала, что в такие моменты надо просто набраться терпения и подождать. Сейчас Эдвар выудит из чертогов своей памяти нужные сведения и все мне объяснит. Такое происходило уже тысячу раз. Но когда — то должен был произойти сбой.
— Я не знаю, Юна, — наконец остановившись, растерянно произнес Эдвар.
— Это невозможно, — невольно воскликнула я, привыкшая к тому, что мой друг знает все на свете.
Эдвар кивнул:
— Я сам не понимаю. Все, что описано в источниках о темных сущностях, не дает нам никаких оснований предполагать, что рост твоих возможностей хоть как-то связан с попавшим в тебя заклятьем.
— Но почему ничего не происходило с моими силами до этого?
— А ты уверена, что больше ничего важного, кроме заклятья не случилось с тобой? — Эдвар пристально посмотрел на меня.
Со мной случился капитан Гард, но не рассказывать же это Эдвару. Или рассказывать?
— А есть какие-то предположения, не связанные с заклятьем? — осторожно спросила я.
— Есть, — кивнул Эдвар, и мое сердце учащенно забилось в ожидании ответа, — но учти, что никаких официальных подтверждений этому нет, только повести и легенды. Но тем не менее, если такое передавалось сотнями поколений, возможно, не без оснований.
— Так что за легенды? — нетерпеливо воскликнула я.
— Когда-то давным — давно, намного дальше от нас, чем только можно представить, наш мир жил в любви и счастье. Не существовало между народами ни распрей, ни войн, ни ссор, ни злобы. А все потому, что все были счастливы, и не имели необходимости свое счастье рушить.
Я слушала, затаив дыхание, а перед глазами словно проносились картинки прекрасного прошлого.
— И было такое счастье возможно потому, что у каждого человека была своя предназначенная ему богами пара. И любили они друг друга всю жизнь, и вовек не посмотрели бы ни на кого иного. Но не только человеческие души, но и магические сущности получали свое благо от этого союза. Благодаря любви своей пары, маги имели неисчерпаемый резерв, и могли творить много добра. Водные орошали плодородные земли, воздушные усмиряли буру, целители же могли вылечить любую хворь и закрыть самую страшную рану. Люди тогда жили долго, и не знали бед и нужды.
— Что же с ними случилось? — шепотом спросила я, когда Эдвар замолчал.
Друг пожал плечами:
— В этом моменте многочисленные легенды расходятся во мнениях. Какая-то утверждает, что боги не поделили людские судьбы, и их противостояние вылилось в нарушение баланса пар в нашем мире. В противовес, другие источники утверждают, что беда пошла от людей, не пожелавших мириться с тем, что боги решают за них, кого им любить. Как там все было, да и было ли на самом деле, мы сейчас не узнаем. Это просто фантастическая версия, но она единственная может хоть как-то объяснить то, что с тобой произошло.
— То есть, если верить легенде, мой резерв теперь бесконечный, потому что… я нашла свою пару? — сердце уже не просто стучало, а прыгало в самом горле.
— Получается, что так, — пожал плечами Эдвар, — поэтому я и спросил, не случилось ли еще чего-либо важного, помимо заклятья.
— Случилось, — прошептала я, глядя на друга сумасшедше счастливым взглядом.
— Я вижу, — хмыкнул он и, обняв меня за плечи, сказал мне в макушку, — и я безумно рад за тебя, Юна.
Еще немного посидев с Эдваром, я засобиралась домой. Но не успела я подойти к крыльцу, как ко мне подбежала девушка — служанка, которая работает у мистера Порстена на посылках.
— Леди Латимер, какое счастье, что я вас застала!
— Что случилось? — глядя в ее обеспокоенное лицо, я сама начала переживать.
— Мистер Порстен просит вас навестить одного важного пациента на дому, там что-то очень срочное.
Я кивнула и, попросив сказать адрес возничему, села в карету.
Мы ехали довольно долго. А когда, наконец, остановились, и я выглянула из окна, внутри все рухнуло.
Возничий доставил меня к замку Бардольф.
Глава 40
Мрачное ощущение от замка, возникшее у меня в прошлый раз, никуда не делось. Казалось, даже усилилось. Крепко сжав руки, я приказала себе не волноваться, затолкала страх подальше и, следуя за слугой, вошла в дом.
Меня снова проводили в бардовую гостиную, где на диване, бессильно откинув одну руку и прижимая другой полотенце ко лбу, лежала герцогиня Бардольф. При моем появлении она слегка застонала и жестом велела мне подойти ближе. Пересиливая себя, я сделала несколько шагов вперед. Не могла же я бросить страдающего человека. А очень хотелось.
— Вы целитель? — слабым голосом спросила герцогиня, едва я приблизилась к ней, — ваше лицо кажется мне знакомым.
— Да, я целитель. И мы виделись с вами недавно в этом доме. Я знакомая вашей дочери.
— Действительно, что-то такое припоминаю.
— Что у вас случилось? — слова давались мне с трудом, давящая атмосфера вокруг словно сжимала легкие и мешала дыханию.
— У меня страшная головная боль, — пожаловалась герцогиня, — до меня дошли слухи о чудо-целителе, который появился в столице. Я хочу, чтобы вы осмотрели меня.
Я не спешила призывать магию, отчего-то я знала, что ни в коем случае этого делать нельзя.
— Прошу прощения, ваша светлость, — я пустила в голос немного сожаления, — но мой резерв сегодня значительно просел. Боюсь, смогу вам помочь только стандартными лекарствами, — я приподняла саквояж, который мне вручила служанка мистера Порстена.
Во взгляде герцогини, который она метнула на меня, скользнуло раздражение.
— Но меня заверили, что ваш резерв позволил принять сегодня немыслимое количество пациентов.
— И все же, миледи, сейчас я ничем не смогу вам помочь, кроме…, - настойчиво сказала я, вновь указав на саквояж.
— Хорошо, — после минутного молчания зло
