заручиться поддержкой областного фонда. Предложить им совместный проект. С них деньги, с нее организация мероприятия.
Да, планы наполеоновские. И когда только все успеть? И как ее вообще затянуло в эту сферу? Она никогда не видела себя ни альтруистом, ни меценатом, ни благотворителем, ни общественным деятелем.
Когда-то, лет шесть назад, Кира, пропускающая школу по причине прохождения профилактики от бешенства, подслушала разговор мамы с подругой — той самой, которая сейчас является заведующей кафедрой, на которой учится Кира. Мама жаловалась на дочь, возмущаясь о том, как можно быть настолько глупой, чтобы полезть разнимать дворовых собак. Мама негодовала, размахивала руками и громко причитала:
— Нет, ну она что, совсем без мозгов? Какая-то собачка — дороже жизни. Жалко ей стало, понимаешь ли. Вот что это такое? Я теперь вынуждена вместе с ней на больничном сидеть.
Ее подруга, Жанна, теперь для Киры — Жанна Игоревна, слушала молча, лишь иногда качая головой.
— А в прошлом году, ты помнишь? Сотрясение мозга. Сотрясение мозга, Жанна! И из-за чего? — Полезла в драку с одноклассником, который видите ли обижал первоклашку.
— Аня, — перебила ее словесный поток подруга, — Я бы на твоем месте отвела девочку к психологу и проработала бы ваши с ней отношения. Со стороны может показаться, что Кира жаждет творить добро, но она ставит чужие интересы выше своих собственных, и это тревожно. Похоже на синдром спасателя. Она ищет любви, Аня. Где-то ты ей не додаешь…
Мама стала отнекиваться, оправдываться, и Кира не захотела дальше слушать. Однако странный диагноз засел в памяти.
Неужели она действительно таким образом ищет любви и признания?
Да нет, ерунда. Она ведь даже не прилагала особых усилий для организации фонда.
Все произошло как-то само собой, без участия высоких целей и стремлений спасти весь мир. Сначала была просто бабушка, неравнодушная к бедным сиротам, и ее больное сердце, разрывающееся за каждого из них. Ее ежедневные слезы, Кирины бесполезные уговоры не принимать все так близко к сердцу, и в конце концов желание как-то помочь, успокоить родного человека.
Идея с сайтом возникла случайно и была принята в исполнение скорее с целью просто приободрить бабушку, вселить в неё надежду, а не для того, чтобы реально помочь детям.
А потом все само собой закрутилось, приводя в действие какой-то объемный механизм, который уже невозможно было остановить. Увлекло, впечатлило, наконец вызвало живой интерес, пробудило желание действовать, менять мир к лучшему не только рядом с собой, а на более глобальном уровне. И вот Кира — учредитель благотворительного фонда, а что с этим делать она не знает. Надо срочно восполнить пробелы в знаниях и наконец выйти на новый уровень.
От физических нагрузок врач ее предостерег и настоял на отмене тренировок на ближайшие две недели. А значит это время она и посвятит изучению новой для себя деятельности.
Подумав о тренировках Кира болезненно поморщилась и тяжело вздохнула. Скажи ей кто-нибудь еще пару месяцев назад о том, что-то на освобождена от занятий, она бы рассмеялась ему в лицо, и в тот же день вприпрыжку помчалась бы на тренировку. Но сейчас же… Она ухватилась за это освобождение как за спасательную соломинку.
Пойти туда, встретиться снова с ним. Поймать на себе привычный отстранённо-холодный взгляд с налётом презрения. Почувствовать, как заходится в неровном ритме сердце, и краска приливает к щекам, выдавая ее с головой. Он посмотрит на нее и все поймет. Прочитает ее мысли, расшифрует ее сны и наверняка рассмеется над ней. Или того хуже — скривится брезгливо, сплюнет на пол, развернется и уйдет.
Да, кажется за время болезни она растеряла всю свою храбрость, воинственность, и готовность сражаться. Сейчас ей хотелось спрятаться в своей каморке, в спасительных четырех стенах своей уютной комнаты, укрывшись от всего мира. А главное от черных холодных глаз. И ещё почему-то от Андрея. Да, от Андрея даже больше. Рядом с ним по неисследованным еще причинам ей вдруг стало так неловко, так тесно и некомфортно, что девушка всеми способами избегала с ним встреч.
Это было странно, необъяснимо и… страшно. Страшно не понимать саму себя. Страшно не знать своих истинных желаний. Страшно заглянуть вглубь и увидеть, что ты так сильно запутался, сбился с пути, что уже просто не можешь найти верную дорогу.
Глава 27
Едва увидел взметнувшуюся копну каштановых волос, скрывающуюся в дверном приеме раздевалки, понял, что спокойствию конец. Не смог сдержать обреченный вздох, гоня прочь то странное чувство облегчения, что едва заметной теплой волной разлилось внутри. Все эти три недели, Игорь словно маятник, бился и метался со стороны в сторону: от радости, что главный отвлекающий фактор наконец исчез и оставил его в покое, к неясному беспокойству о причинах отсутствия этого самого отвлекающего фактора.
Ругал себя последними словами, злился, всячески отрицал тревогу, что точила его сознание на каждой тренировке, где не было девчонки. Нет, он не ждал ее появления. И тем более не желал его.
На тренировках он был эффективен как никогда. А это для него сейчас важнее всего, ведь он пообещал, поклялся выиграть чертов кубок. Времени оставалось немного, но Игорь проводил его с максимальной пользой, отдавая себя всего до остатков тренировкам. Единственная слабость, которую он позволял себе — это по приходу окинуть зал настороженно-встревоженным взглядом, убедиться в отсутствии девушки, вздохнуть не то облегчённо, не то разочарованно и сконцентрироваться на тренировке.
И эти три недели оказались продуктивнее, чем, наверное, последние полгода. Так ему казалось. Тренер наконец остыл, перестал злиться и хмуриться, глядя на Игоря, а наоборот, стал подбадривать и хвалить. К нему вернулась былая уверенность и жажда победы.
А теперь… Она снова здесь. Заставляет сердце сбиваться с ритма, а мысли расползаться в разных направлениях. Плохо. Это плохо.
Игорь стоит, зачем-то напрягшись всем телом, гипнотизируя дверь, ведущую в женскую раздевалку, словно из нее вот-вот выскочит коварный убийца и пустит пулю ему в лоб.
Самому от себя смешно. Это просто девушка.
Просто девушка.
Она выходит из-за двери и тут же наталкивается на пронзительный взгляд. Замирает на секунду и будто теряется, смущенный румянец окрашивает ее щеки, который тут же сменяет прозрачная бледность, как только она видит приподнятые в немой насмешке брови напротив.
Девушка опускает голову и волосы падают на ее лицо, скрывая от Игоря ее дальнейшую реакцию.
Скоро она соберет их в высокий хвост, чтобы не мешали на тренировке. Всегда собирает…
Игорь сжимает кулаки, отчаянно злясь на себя за то,
