— Тим, выруби эту сволочь! — крикнула она. — Тварь, некрофил поганый! Ты пожалеешь об этом!
Я был уверен, что она права.
В этот момент человек, до того спокойно сидевший ни скамейке возле искусственной каркасной елки, вскочил. На то, чтобы пересечь площадь и встать рядом со мной, у него ушло меньше полминуты. Кто угодно поскользнулся бы, попытавшись бежать по льду, намерзшему поверх асфальта, так быстро.
Кто угодно, кроме вампира.
И уж конечно, никто, кроме немертвого, не успел бы перехватить руку Тима в сантиметре от моего виска. Хрустнули кость. Он мог бы просто остановить охранника, но не стал. Вампиры никогда не упускают возможности причинить кому-нибудь боль. Для них это что-то вроде возможности перекусить на скорую руку.
— Замрите, — негромко приказал он. Голос у него был как шелк. Как шелк, в который завернуто что-то очень острое и чертовски опасное.
И все замерли. Девица даже не успела закрыть рот. Зуб даю, завтра у нее разболится горло. Так всегда бывает, если надышаться холодным воздухом.
Многие считают, что днем все вампиры крепко спят в своих уютных гробиках.
Это не совсем так.
Я имею в виду, что гроб необязателен. Как правило, с рассветом вампиры просто отрубаются, как будто кто-то переключает секретный рубильник у них внутри. В этот момент они должны оказаться в безопасном месте. Солнце делает их беспомощными и неподвижными, практически неотличимыми от мертвецов. И вообще они не очень с ним ладят.
Но в шесть вечера зимой в Москве в принципе нет никакого солнца.
Это еще одна причина, по которой я предпочитаю лето.
Мужчина улыбался, глядя на меня. Волосы у него цветом напоминали старую ржавчину — не рыжие, не каштановые, а что-то среднее, а на плечи было небрежно наброшено кашемировое пальто цвета темного мха. Так, как будто сейчас было около нуля, а не минус семнадцать. На вид ему можно было дать лет тридцать или около того, но только пока не посмотришь в глаза. Некоторые уверены, что этого нельзя делать. Поймав твой взгляд, вампир получит власть над тобой, но, пока ты избегаешь смотреть ему в глаза, — ты защищен от ментального воздействия. На самом деле это работает только с новичком, еще не успевшим разобраться с новым собой.
С мертвым собой.
Ты не будешь в безопасности рядом со старым вампиром, даже если нажрешься чеснока, обольешься святой водой и обвешаешься крестами. Есть только одна вещь, которая может защитить тебя, — та храбрость, которая почти неотличима от глупости. Поигрывание несуществующими мускулами, дурацкий мачизм. Ни при каких обстоятельствах ты не должен дать ему понять, что ты слабее. Пока он подозревает, что у тебя есть туз в рукаве и базука в правом кармане, у тебя есть шансы.
Странные глаза. Белки голубоватые, холодные, а радужка рыжая. Не знаю, сколько он уже был немертвым. Долго. Лет четыреста или, может быть, даже больше.
Если бы я отвернулся, он бы понял, что я его боюсь.
Это как с бродячей собакой. Она может рычать и огрызаться, демонстрируя, что это ее территория и что она сильнее вас, Но не рискнет приблизиться. До тех пор, пока вы не покажете ей, что испугались. И вот тогда она обязательно кинется.
— Не двигайтесь, Кирилл Алексеевич, — сказал он. — У вас травма. Позвольте, я помогу это исправить.
— Как-нибудь обойдусь, — буркнул я.
— Никогда не понимал человеческой любви к страданиям. — Он усмехнулся так, что стали видны клыки. Не такие крупные и острые, как у других немертвых, но довольно заметные. — Впрочем, это ваше право.
— Да уж. — Я осторожно высвободил руку из захвата. Болело здорово, но вывиха, кажется, не было. — Что вам нужно?
— Почему бы не предположить, что я просто решил прийти вам на помощь? — спросил он. — Хороший парень совершает подвиг, страшно рискуя, поскольку плохих парней вокруг слишком много… Возможно, я нашел это достаточно красивым, чтобы сыграть на вашей стороне.
— Типа, я должен в это поверить? — уточнил я.
— Не нравится? — удивился он. — Что ж, могу предложить вам другую версию. Вы угодили в неприятности, из которых вам никак не выбраться самостоятельно. Я помог вам, потому что мне выгодно получить такого должника.
— Я не просил вас о помощи, — буркнул я.
— Почему вы решили, что я говорю об этих смешных людях и дурацкой попытке вас искалечить? — Он покачал головой. — Подумайте хорошенько. У нас с вами есть масса общих интересов.
Я подумал.
Потом подумал еще раз.
Если к тебе приходит один вампир с деловым предложением, которое вы не хотите принимать, а следом за ним — второй, логично предположить, что и третий постарается вручить тебе тот же самый контракт. Это вряд ли можно назвать общими интересами.
— Я не поднимаю мертвых, — сказал я. — Мне кажется, я это достаточно внятно объяснил в прошлый раз.
— А мне кажется, вы кое-что упустили.
У него было такое лицо, словно он знал какую-то очень забавную тайну и теперь собрался поделиться ею со мной. Вот только мне на хрен не была нужна эта его тайна. Конечно, знание — сила, но с вампирскими секретами всегда связаны проблемы.
Меня здорово смущал цвет его волос. У старых немертвых глаза и волосы постепенно выцветают из-за дефицита меланина. Я сильно подозревал, что та легкость, с которой они впадают в бешенство, тоже связана именно с этим. Меланин подавляет аффективные реакции.
Он был чертовски старым. И он не выглядел как вампир. Кроме того, он даже не пытался давить меня, как давил веселую компанию зомбивладельцев.
— Может быть, я что-то и упустил, — сказал я. — Может быть, я не самый умный парень на свете. Но я не собираюсь менять свое решение.
Он положил руку мне на плечо. Теплая, нормальная рука живого человека. Не знаю почему, но это меня совершенно не успокоило.
— Подождите минутку, — сказал он. — Я только закончу здесь прибираться. Есть кое-что, чего не следует слышать посторонним.
А я для него, значит, посторонним не был? Отличная новость. Лучшая за всю последнюю неделю. Всегда мечтал быть своим в доску для древнего вампира, который выглядел даже более живым, чем я сам.
— Это наш человек, — сказал он. — Вы можете уехать и больше не беспокоиться о нем. Уходите.
Девушка послушно развернулась и пошла к машине. Она двигалась немножко неуверенно, как пьяный или очень сильно невыспавшийся человек. Казалось, она не очень хорошо осознает, что делает. Оба охранника последовали за ней как привязанные. Один из них баюкал сломанное запястье.
Не у одного меня бывают плохие дни.
Мужчина рядом со мной проводил их задумчивым взглядом.
— Вы не поднимаете мертвых людей, — сказал он. — Я могу это понять. Некоторые думают, что вампиры — это такие же люди, только у них другая диета. Некоторые — но не вы. Что ВЫ скажете, если я попрошу вас поднять вампира?
Честное слово, я бы меньше удивился, если бы он предложил мне пост президента.
— В каком смысле?
— Поднять, — повторил он. — Как вы поднимали бы мертвых, если бы делали это.
— Не думаю, что это возможно, — помедлив, отозвался и. — Нельзя поднять труп, если он уже кем-то занят.
С биологической точки зрения вампиры мертвы. У них не бьется сердце, если они специально не заставляют его это делать. Им не нужно дышать. Если их ранить, кровь потечет только в том случае, если они недавно плотно поужинали, — и то не их кровь. У них не растут волосы и ногти. Есть только одна вещь, которая отличает их от трупа.
Немертвым разложение не грозит, поскольку они не умирали.
В момент обращения человек просто залипает в текущей жизни, как муха в янтаре.
— Позвольте, я кое-что объясню, — сказал он. — Один из детей мадонны Сангре был убит. Мы хотим знать, кто это сделал. Он не оставил следов, по которым мы могли бы найти его, но кое-что о нем нам известно. Он некромант, к тому же очень неразборчивый в средствах. Он пользуется помощью призванного духа, достаточно могущественного, чтобы успешно скрывать его от поиска. И он не убийца вампиров, если вы понимаете, о чем я.
— Думаю, что понимаю, — медленно сказал я.
У меня внутри все свернулось в тугой змеиный клубок. Я даже дышать толком не мог. Так бывает, когда падаешь. Или когда твой мир кто-нибудь ставит с ног на голову.
— Он предпочитает убивать людей и убил их уже достаточно, — добавил мой кашемировый собеседник. — Я полагаю, это должно вас заинтересовать.
Если у тебя действительно обнаруживаются общие интересы с монстром, это плохой признак. Но знаете что? Я бы не стал расстраиваться, если бы это было самой ужасной вещью в списке моих проблем.
— Ладно, вы меня убедили, — признал я. — И что теперь?
Мне чертовски не хотелось с ним соглашаться, но что я еще мог сделать? Информация не бывает лишней, и если человек, за которым охотился Селиверстов, успел насолить и вампирам тоже, может, это и к лучшему. Во всяком случае, я крепко на это надеялся.
