-Ты помнишь «лейтенанта», ныне «капитана» воздушного лайнера?
Только несколько секунд длилась та пауза, пауза, за время которой в сознании Кати, как бы промелькнули последние тридцать лет.
-Не может быть! Неужели это судьба? Сколько лет прошло после последней нашей встречи. Кто мне скажет теперь, что не бывает на свете чудес, которые сводят людей через многие годы.
Слёзы катились по её лицу. Это были слёзы радости, от неожиданной встречи и слёзы горечи, от потери родных ей людей, а может оттого, что судьба преподносит такие сюрпризы.
Мы обнимались, как старые добрые друзья.
-Так долго, мы с мамой ждали от тебя «капитан», каких либо известий. Я знала, что ты, где- то рядом.
Александр разводил руками, и ни мог ничего понять. Наконец придя в себя, заявил: — Катерина Ивановна, так ты знакома с этим лётчиком?
-Да Саша, знакома. А ты как давно знаешь его?
-Конечно давно с самого детства. Росли вместе, дома наши были рядом, только он был старше меня. Его двоюродный брат, Евгений Жаренов, женат на моей сестре Любе.
-Так выходит Любовь Михайловна Жаренова знает его.
-Не только знает, они с детства лучшие друзья, одногодки. Их все звали «капитан» и «капитанша» и мы их дразнили жених и невеста. Леонид и познакомил Женю с Любой, позже они поженились.
Выходит мой супруг Евгений Любимов, племянник Любви Михайловны, раз так мы с Леонидом, в каком то родстве, развела руками Катя. Выходит так, мы все родственники.
Взволнованная Катя подхватила нас под руки.
-Пойдём к Евгению в кабинет.
И мы, с восторженным шумом, вызывая удивление у секретаря, проходя через приёмную, влетели в кабинет главного врача.
Катя! Саша! Что случилось? Поднимался из-за стола навстречу нам Евгений Викторович.
-Женя, помнишь, в 1970 году я встретилась с лётчиком в ресторане «Уфа», познакомила его ещё с мамой. Она просила его узнать, что- либо об отце.
-Да, конечно, помню, всё знаю, как он тебя отговорил работать в райкоме, указал путь в медицину.
-Евгений Викторович, я вас то же помню. Вы, когда вам было лет десять, приезжали к бабушке в Кудеевку, и там с моим братом Михаилом и вот с этим Сашей вместе играли. Мы тогда ещё заставляли вас переносить дрова, которые мы с Геной кололи.
-Да, это было так давно, я в последствии от Геннадия Михайловича, узнал что ты его друг, лётчик, и работаешь в Москве. Но не мог и предположить, что это тот же лётчик, о котором Катя рассказывала, как она познакомилась с ним ещё в шестидесятом году.
Друзья! Вот видите, жизнь расставила все точки по местам. Оказывается, мы не только давно знакомы друг с другом, но ещё как бы и родственники.
-А теперь о главном. Я вас ищу с 1980 года, когда привёз землю с могилы Ивана Фёдоровича. Марию Васильевну и вас Катя и Женя я не застал на старой квартире на Ленина, у парка Якутова. Зоя Михайловна, бывшая ваша соседка, рассказала мне о смерти Марии Васильевной и где она похоронена. Я побывал на кладбище в Урмане и землю с могилы Ивана Фёдоровича, рассыпал на могиле вашей мамы. Я рассказал им о своих путях- дорогах, что всегда помнил, о просьбе Марии Васильевны и как удалось мне её выполнить. О том, что оставил свой адрес у Зои Михайловны для вас. Но никто мне ничего не написал.
- Леонид, произошло это потому, что мы не сразу поехали к Зое Михайловне. Хотели хорошо устроиться и показать ей новую квартиру. Когда приехали за ней, её уже там не было. Она заболела, её забрал к себе сын в Челябинск, где она вскоре умерла. Это мы узнали от её соседки, которой сообщил об этом сын.
-А мою записку, за фотографией на могиле, вы тоже не обнаружили?
-Так это была твоя записка?
-Год назад, я с Женей меняли мамину фотографию на надгробии и обнаружили истлевшую записку. Разобрали несколько слов «могила», «земля», «капитан». Долго размышляли и пришли к выводу, что кто-то из папиных сослуживцев был здесь. Воинская часть, где служил отец, где мы жили и где нас все знали, по прежнему находится здесь, рядом.
Я в гостеприимной квартире Любимовых. Катя и Света хлопочут на кухне, накрывают на стол. Женя, Саша, и я в кабинете хозяина. На стенах большие портреты родителей Кати и Жени. В свободных местах среди книг фотографии их детей и несколько красивых детских игрушек, которые напоминают, что они здесь жили. Дети уже взрослые и ушли из этого родного дома. У них свой путь, свои звёзды, к которым они стремятся.
В книжных шкафах много медицинской литературы: по хирургии, гинекологии и по другим направлениям. Есть художественная и техническая литература.
На одной из полок я увидел книгу в старом, коленкоровом переплёте, на котором красовалась надпись «Два капитана». С волнением беру эту книгу, судя по всему, ей более сорока лет. Открываю и вижу фотографию «лейтенанта».
-Узнаёшь? — спрашивает Евгений. В этом доме любят эту книгу и помнят этого человека.
И вот мы за гостеприимным столом. Евгений Викторович предлагает помянуть родителей, давших нам жизнь и воспитавших нас. Затем последовали тосты за встречу, дружбу, за то, что бы был мир, и никто не погибал на войне.
Меня всё расспрашивали, как я искал и нашёл место последнего упокоения Ивана Фёдоровича. Как привёз землю с его могилы и соединил её с землёй на могиле Марии Васильевной.
Это был незабываемый вечер встречи, когда прошлое и настоящее встретились. Когда печаль уступает место, и становится радостно на душе.
И снова, но уже с Катериной Ивановной и Евгением Викторовичем, я у могилы Марии Васильевн. Здесь выросли берёзы и плакучие ивы. На могильных холмиках цветущие астры и флоксы, испускают тончайший аромат, над ними гудят пчёлы и жужжат неповоротливые шмели, слышно как молодые птенцы пробуют свои голоса.
Светит тёплое солнце. Всё вокруг насыщено жизнью.
Никто не плакал и не рыдал. Проходят годы, горе и печаль об ушедших из жизни родителей притупилась, уступила место заботам о детях, внуках, житейских проблемам.
Человек живёт вечно. Потому, что мы продолжение их жизни, только в новой человеческой оболочке. Люди никогда не исчезнут, пока у двоих человек будут рождаться более двух человек, и если люди не уничтожат сами себя.
В нашей памяти они остаются навсегда: жизнерадостными, молодыми, трудолюбивыми, проявлявшими заботу о нас, до последних дней своей жизни. И мы благодарны им за всё: за то, что мы их продолжение, за первую песню и сказку, за шлепки, за наше озорство. Благодарны за слёзы, когда они нас провожали в дальние края или служить Родине.
На кладбище, как нигде в другом месте, понимаешь, что одна из обязанностей каждого из нас любить своих предков. Помнить о них, поминать их в церкви. Мы не немеем, права опозорить их, и мы обязаны продолжать достойно свою жизнь. Быть образцом для своих детей и внуков, каковыми наши родители были для нас.
Здесь, на кладбище, мы ощущаем себя, как бы в чистилище наших душ. Здесь мы сверяем свою Честь и Совесть. Осмысливаем, согласовывается ли наш Рассудок с Умом, так, что бы наши повседневные действия в жизни согласовывались с Совестью, а с помощью Воли, мы преодолевали искушения и проявляли любовь к ближним.
Если мы сможем сделать это, тогда судьба повернётся к нам, и наши помыслы и желания всегда сбудутся.
Пришельцы из вселенной на Земле и среди нас
«Мы уверены, что зрелые Существа Вселенной имеют средства перемещаться с планеты на планету, вмешиваться в жизнь отставших планет…»
К. Э. Циолковский.
Часть 1
Интерес людей к звёздному небу. Прогресс на Земле пришел с Востока. Гипотезы учёных о Вселенной. Теоретическое обоснование возможности проникновения в космос и вероятность посещения разумными существами Земли.Люди Земли во все времена с благоговением и восторгом, иногда с грустью, вглядывались в безграничное звёздное небо. Как ребёнок тянется инстинктивно к материнской груди, так и человека что-то тянет, манит посмотреть, попытаться узнать, что там в звёздных глубинах. Может быть люди что-то ищут, а может, ждут кого-то.
Ещё в древности, точнее в конце второго тысячелетия до нашей эры, в Вавилоне знали и поклонялись небесным светилам: Солнцу, Юпитеру и Сатурну, Урану и Венере, Марсу и Меркурию, Юпитеру и Сатурну. Местных богов они отожествляли с небесными светилами.
Пережитком почитания Вавилонских астральных богов является современная семидневная неделя. В некоторых Западноевропейских странах название дней недели отражают имена семи божеств.
Удивительно то, что больше чем за две тысячи лет до нашей эры в Двуречье, был всплеск науки. Числовая система Вавилона продолжает жить и сегодня. Час делится на 60 минут, минута 60 секунд, длина окружности равна 360 градусам. Они знали алгебру и геометрию, им был известен квадратный корень и даже кубический. Они были прекрасными строителями. Вавилонская карта неба была составлена с большой точностью, какую можно было достичь при отсутствии телескопа. Потом, через много веков, эти знания перекочуют в Европейские страны и Средиземноморье. Удивительно, то что всё это достигнуто в некогда диких, варварских странах.
