Ему очевидно было то, о чем замнаркомвоенмора даже не задумывался. СССР мог бы обойтись и без войны, а вот поляки – никак. Пилсудчикам война была необходима как воздух.
Тут все по Марксу – объективные интересы правящего класса. Бывший осколок Российской империи не имел возможности нормального развития. Западу польские товары не нужны – своих хватает, а вот кусок СССР себе урвать, Украину или Белоруссию, например, вот и будет рынок сбыта. Эксплуатируй новые колонии…
На словах, конечно, все будет, скорее всего, оформлено как федерация Польши, Украины и Белоруссии. А на самом деле – колонии…
Что характерно, радетелям о благе народном – недобитой буржуазии белорусской да украинской на это наплевать. У буржуев свой интернационал. Им не важно, в каком качестве, важно, чтобы без Советской власти, чтоб поместья свои да земли назад вернуть…
И ведь не только говорят – действуют!
Только вот недавно товарищ Ягода, зампред ОГПУ, докладывал, как раскрыли в Киеве контрреволюционную организацию социалистов-федералистов, связанных с петлюровцами в Польше…
Сталин поднялся и подошел к окну.
Не показывал товарищ Сталин беспокойства, но никуда оно не девалось. Нападут! Нападут!!
Самое для них время силу нашу пощупать – за спиной Франция. По её свистку не только Польша – вся свора кинется: и Румыния, и Финляндия, и Эстония с Латвией…
Не так страшны, конечно, эти эстонии-румынии, но стоит только чуть конфликту разгореться, как обязательно вмешаются «старшие братья»: Франция начнет, двинет войска на помощь, и никакой Леон Блюм их не остановит. Не тот это вопрос, чтоб на него надеяться… А за Францией и Британия потянется…
Скверно…
Сталин вздохнул.
Каменный, в серебристых прожилках, красноармеец, что стоял на письменном приборе меж двух чернильниц, одной ногой опирался на половинку земного шара. Каблук сапога стоял на Британской Индии, а всё остальное омывали океанские волны. Боец стоял прочно, словно право имел мыть сапоги в Индийском океане. А вот в жизни все было не так определенно.
Есть, конечно, кое-что в запасе у СССР из военно-технических новинок, только ведь и Запад не спит… Сталин вспомнил фотографии изрезанных и исколотых Арарата и Джомолунгмы и передернул плечами. В одной из комнат Кремля и сейчас стоял как напоминание недоразрезанный булыжник, величиной с лошадиную голову. Смертельный луч разрезал его больше чем наполовину, оставив на месте разреза каменные слезы…
А СССР пока нечем ответить на это. Нечем… Так уж получилось, что как раз сейчас боевая станция ничего не могла и примерно полгода еще ничего не сможет… Изъездили белые диверсанты станцию так, что восстанавливать боевой модуль и восстанавливать. Виновные в этом, разумеется, уже наказаны, но дела это не меняет. Станция пока бесполезный кусок металла. Работают, конечно, ленинградцы, но и они не боги. Что можно, делают, а если нельзя больше?
Он вздохнул, понимая, что упустил возможность щелкнуть Запад по носу, да одну из самых лучших. Так что случись чего, не исключено, что, как и в Гражданскую, опять придется в одиночку против всей Антанты воевать да, вдобавок, почти голыми руками. А не хотелось бы, честно говоря.
Все тут собравшиеся знали, что о союзниках или хотя бы о тех странах, к которым можно было бы без большой опаски повернуться спиной, не приходилось и мечтать.
Нет, к сожалению, союзников у первого в мире государства рабочих и крестьян. Поляки? Исключено. Прибалтийские республики? Тоже нет. Финны? Вот немцы могли бы… Пожалуй, единственные в Европе – могли бы… Только не те немцы, которые есть сейчас, а те, которые могут быть в перспективе.
А пока нет не только союзников, но и просто сочувствующих.
Он опять подумал о немцах.
Германия могла бы повлиять на ситуацию, например перекрыть дорогу французам, только вот вопрос, сделают немцы это или нет.
Еще в двадцать шестом году Германия под нажимом СССР взяла на себя обязательства не пропускать через свою территорию чужие войска. Только ведь этому обещанию уже четыре года, и как поведет себя Германия сегодня, никто сказать не мог… Правительство Брюинга могло выполнить обещание, а могло и не выполнить. Между немцами двадцать второго года и нынешними – дистанция огромного размера.
Когда-то проигравшая войну Германия и не принятая в число победителей Россия были изгоями на мировой арене, сама жизнь толкала их друг к другу.
В Рапалло, в двадцать втором году, они подписали соглашения, но время не стояло на месте. Оно меняло отношения между странами.
На словах все вроде бы оставалось хорошо, но дела…
Министр иностранных дел господин Курциус демонстративно почти уклонялся от публичных подтверждений верности принципам Рапалло. В немецкой печати, как недавно докладывал товарищ Литвинов, появилось даже выражение «сумерки рапалльской дружбы». Вот так… Сумерки.
Он бросил взгляд на наркома иностранных дел, сидевшего тихонько у другого окна.
Впрочем, удивляться нечему. Помнит немецкая буржуазия восстание немецких коммунистов и роль в нем СССР и Коминтерн, конечно, не забывает… А вот Франция в июне вывела войска из Рейнской области.
Пропустят… Пропустят немцы французов. Уже в прошлом году во время советско-китайского конфликта на КВЖД немцы показали, что относиться к ним иначе, чем к другим империалистам, нельзя.
Кардинальное различие между Германией и другими империалистическими державами размывалось, уходило в прошлое. Бриан спал и видел союз прекрасной Франции с нарождающейся неоимпериалистической Германией как противовес набиравшему силы СССР. Как он там сказал…
Сталин вернулся к столу, сдвинул несколько листов доклада Литвинова, нашел нужный абзац.
«На политических биржах Европы, Америки и Азии уже учитывается окончательный отход Германии от СССР и политическая изоляция Советского Союза». Нда-а-а-а-а… Пропустят. А надо, чтоб не пропустили…
– Сколько войск могут выставить наши противники в случае войны?
Тухачевский ответил быстро, видно было, что готовился.
– Немало. Только Польша миллион семьсот тысяч, да Румыния миллион с хвостиком…
– С хвостиком, – повторил Сталин. – С хвостиком…
Литвинов, до сих пор сидевший молча, подал голос.
– Наш полпред в Варшаве товарищ Антонов-Овсеенко сообщает, что, начиная с марта, в Польше газеты уже в открытую призывают к превентивной войне с СССР. Совсем обнаглели… Он запрашивал у поляков разъяснений, но ответа не получил..
– А что они ответить могут? – спросил Тухачевский, перехватывая инициативу. – И так все понятно без разъяснений.
«Польша – твердый орешек, – подумал Генеральный. – Миллион семьсот тысяч… А расколоть можно… И нужно! Зажать с двух сторон и давить, пока не развалится… Только вот дадут ли время на это?» Если быстро и показательно разгромить Польшу, то, скорее всего, Большой войны может и не случиться и тогда Европу можно будет прибрать к рукам по кусочкам. Революция там, революция сям. Вот так потихонечку, полегонечку… Слона надо есть по кусочкам. Но это, конечно же, не избавляет от необходимости поиска союзников. А где у нас, по Марксу, самый революционный пролетариат? Так-то!
Вождь перевел взгляд на карту Европы.
Точно! В две руки это могло бы получиться.
Он повеселел, найдя выход. Это только в геометрии прямая – кратчайшее расстояние. В политике все иначе. Самая короткая дорога в Варшаву шла через Берлин.
«Германия… Германия! Вот резерв и стартовая площадка Мировой Революции… С неё начинать нужно. А если там все получится… Мы с одной стороны, немцы с другой, а изнутри – поляки из «Серпа и молота»… Он снова вспомнил камень с Джомолунгмы.
Эх, американцы! Что им на месте не сидится? Сидели бы у себя в Америке, не лезли в Европу… Хочешь не хочешь, а рано или поздно придется схватиться с ними… Конечно, Большой войны не избежать. Все идет к тому, что она вот-вот разразится, но вступить в неё СССР должен не один, а с двумя новыми союзниками: Германией и Польшей!
Но до этого следовало разгромить Польшу, а значит – освободить Германию!
Сталин поднял взгляд на Тухачевского.
– Нет, товарищ Тухачевский. Воевать в одиночку это как-то…
Перевел взгляд на Литвинова.
– …как-то это нескромно с нашей стороны воевать в одиночку. Так что давайте подумаем, где нам найти союзников.
– Теоретически в Европе им может быть только Германия.
Литвинов близоруко прищурился, отыскивая на сталинском столе свой доклад, хотел там на что-то указать, но Генеральный решительно взмахнул рукой.
– Верно… Значит, нам нужны немцы.
– Только там нет армии, – напомнил Тухачевский.
Сталин усмехнулся. Какие все-таки эти военные ограниченные люди. Политически близорукие, можно сказать.
