– Зато там есть немцы, злые на победителей, и ещё…
Сталин замолчал, задумавшись. Бесплотная мысль становилась планом.
Реальных сил, способных превратить Германию из лакея Антанты в наковальню, на которой можно будет расколоть Польшу, было целых две.
Немецких коммунистов Генеральный знал довольно неплохо, а вот национал-социалистов – значительно хуже. Само словосочетание «национал-социализм» раздражало его. Интернационалист Сталин национализм считал глупостью, недостойной мыслящего человека, а социалистов не любил за соглашательство и мягкотелость. Трудно было представить, что партия, чьё название составлено из двух этих слов, может представлять из себя что-нибудь путное, но кто знает… Кто там у них? Штрассер? Гитлер? Он вспомнил о том, что на выборах в 1930 году национал-социалисты, успешно разыгрывавшие карту предательства и национального поражения, обошли социал-демократов, став второй по численности партией Германии. С коммунистами можно было договориться через Коминтерн. Точнее приказать. А вот национал-социалисты… С этими придется выстраивать отношения.
Только рано об этом говорить. Сперва надо десять раз подумать… – Он тряхнул головой. Тухачевский вопросительно смотрел, ожидая окончания фразы.
– И еще там родился Карл Маркс.
Сталин мельком глянул на часы и решительно направился к двери.
СССР. Пулково
Сентябрь 1930 года
Корреспондент приехал в обсерваторию прямо с Путиловского завода.
После бодрой суеты заводских цехов тут было непривычно тихо и безлюдно.
Ни людей, ни звуков, и спросить-то не у кого, где тут этот двенадцатый кабинет. Оно, конечно, и понятно – обсерватория. Основная работа тут начинается ночью, когда звезды видны. Днем, верно, тут одни бездельники сидят… Хотя, по здравом рассуждении, все они тут от реальной жизни в стороне стоят. Вон сколько уже прошел по коридору и ни одного экрана социалистического соревнования не увидел, ни одной стенной газеты. Сонное царство…
Журналист вздохнул и покачал головой.
На что только народные деньги идут? Не на трактора, не на книги и газеты, а на внимательное рассматривание Луны и неба. Пустого неба, между прочим…
После Путиловского завода, после громадных сборочных цехов, после грохота паровых молотов, плющивших многотонные куски железа в тонкие листы, после длинных, уходящих в светлое будущее конвейеров – обсерватория. Тишина, шепот звезд, лунный свет… Влюбленные парочки… Короче говоря, оторванные от марксизма знания, нужные далеко не всем. Но редакционное задание – это редакционное задание.
Коридор изогнулся, став уютным тупичком с темно-зеленым фикусом у окна.
Так. Вот он, двенадцатый кабинет. Нашелся.
Глядя на дверную табличку, корреспондент сверился с бумажкой. Все точно. Доцент Козырев Н.А.
Ну, может быть, тут какая-то жизнь теплится.
Он толкнул дверь. Та приоткрылась на две ладони и встала, во что-то упершись. В щель гость разглядел внутренность кабинета и молодого человека в темно-синем техническом халате за столом.
На всякий случай спросил:
– Товарищ Козырев? Николай Александрович?
Астроном отложил карандаш, отодвинул логарифмическую линейку. Никакой попытки помочь гостю он не предпринял. Смотрел так, словно не человек перед ним стоял, а интеграл какой-то.
– Да.
Облегченно вздохнув, корреспондент стал протискиваться в дверь. Со скрипом та подалась еще на пару сантиметров, но насмерть встала, заклиненная стопкой книг. Тогда гость сперва протолкнул в щель портфель, а только после этого протиснулся сам. Демонстративно оглядевшись, обозначился.
– Здравствуйте. Я – корреспондент «Ленинградской правды». В редакции услышали о вашем открытии и дали мне поручение поговорить с вами об этом.
Ученый молчал, и по глазам никак не угадать было, слышит он гостя или нет.
«Не иначе как лунатик», – подумал корреспондент и несколько менее уверенно спросил:
– Вам звонили из обкома?
Астроном тряхнул головой, сбрасывая задумчивость.
– Да-да, конечно… Разумеется.
Корреспондент уже по-хозяйски начал оглядываться, собирать впечатления.
Тесновато тут было – шкафы, шкафы… По стенам карты звездного неба, замусоленные графики, на которых то цветные кривые переплетались, словно брачащиеся змеи, то строгие линии делили ватман на сектора и квадраты, изображения Луны в разных фазах, что-то блестяще-стеклянное, чему корреспондент названия не знал, но определенно имеющее касательство к астрономическим исследованиям.
Следуя за приглашающим жестом, гость уселся и вписал в блокнот первую фразу интервью:
«На столе книги, над головой – портрет товарища Сталина. Ученый молод.
Светлые глаза сперва кажутся холодными, словно остыли от долгого наблюдения за далекими звездами, но вот он поворачивается, и видно, как в глубине вспыхивают огоньки живого энтузиазма…»
– Давайте познакомимся для начала, – сказал ученый, протягивая руку через стол. – Меня зовут Николай Александрович. А вас?
– Александр Сергеевич, – приподнялся из кресла гость.
– Очень приятно. О чем будем разговаривать, Александр Сергеевич? О лаборатории вообще или о нашем последнем открытии?
– У меня задание редакции написать заметку об открытии.
Ученый вытянул вперед руки, сцепил пальцы в замок, с хрустом потянулся.
– Ну, хорошо. Что вас интересует?
– Как что? Открытие! Не знаю, чего вы тут сумели открыть…
Он хотел, чтобы его слова прозвучали добродушно, но не получилось.
– Николай Александрович! – с энтузиазмом продолжил гость, готовясь наколоть на карандаш слова хозяина. – Сколько вы уже работаете в обсерватории?
– Не так и давно. Около года.
– И сразу открытие?
Ученый скромно улыбнулся.
– Вы не совсем точно представляете работу нашего коллектива. Это не только моё открытие. Над проблемой спектрографии небесных тел советские ученые работают уже несколько лет. Так что открытие сделал не я, а весь коллектив обсерватории под научным руководством товарища Амбарцумяна.
– В чем суть открытия? Если можно – простыми словами. Чтоб наши читатели поняли.
Хозяин кабинета задумался, явно подбирая слова, понятные неспециалисту.
– Вы помните «Тезисы о Фейербахе»?
– Конечно, – несколько обидевшись, ответил корреспондент.
– Не обижайтесь, – улыбнулся ученый. – Разумеется, это был риторический вопрос. Помните то место, где Маркс говорит о философах? «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том…»
– «…чтобы изменить его», – подхватил гость.
– Верно. Так вот, у нас в астрономии все обстояло точно так же…
Он откинулся в кресле.
– Человечество изучает небо уже тысячи лет. Если раньше это изучение было в значительной степени абстрактным, – ученый улыбнулся, – разумеется, за исключением моряков и астрологов, то теперь, когда появились первые советские ракеты, можно задуматься, а чем конкретно может помочь Луна в социалистическом строительстве.
– И что? Неужели может? – спросил гость. Ну никак он не мог унять свою иронию.
– Разумеется, – серьёзно откликнулся ученый. – Настолько может, что даже Ленинградский обком ВКП (б) заинтересовался нашей работой и прислал вас.
– Понял, – сразу пошел на попятный корреспондент. – А почему Луна? Почему не Марс, не Венера?
Иронии в голосе его стало меньше, но все же до конца она не исчезла.
– Луна – ближайшее к нам небесное тело, – спокойно объяснил ученый. – С полным отсутствием атмосферы. То есть прекрасный полигон для обкатки теории. Поэтому мы и начали с неё.
– И сразу открытие?
– Нет. Экий вы быстрый… Я повторюсь: Пулковская обсерватория начала обследование Луны на предмет отработки методики дистанционного обнаружения залежей полезных ископаемых по вторично отраженному излучению более года назад. Союзу республик нужны полезные ископаемые – железо, нефть, золото, алюминий. Геологи ищут, но это колоссальный и опасный труд – экспедиции, хождения по горам и лесам. А как хорошо было бы, если б мы могли на расстоянии определить, не рискуя жизнями людей – тут золото, а там – уголь! Так вот, спектрометрические исследования…
Корреспондент оторвался от блокнота.
– Боюсь, наши читатели не смогут полностью уловить суть…
– Давайте я сперва отвечу вам на один вопрос, а потом на другой. Договорились?
Гость кивнул.
– Так вот, спектрометрические исследования, – повторил ученый, не обращая внимания на гримасу гостя, – позволяют нам определять места залегания некоторых видов полезных ископаемых. Представляете? Летит самолет или космический корабль и сверху определяет с высокой, между прочим, точностью, где что под землей спрятано. Где нефть, где золото, где уголь…
