И всё-таки зря близнецы решили отметить границы нового лагеря со всеми сложными обрядами, с какими полагается основывать город. Окажись место несчастливым, его будет трудно бросить из-за того, что оно освящено, и начнутся бесконечные задержки. Стоя в толпе на вершине в ожидании начала обряда, Марк попробовал поделиться сомнениями с соседом. Тот, конечно, ответил, что были удивительные значения: даже предположить неудачу — кощунство.
— Нельзя говорить такое вслух, — сердито добавил он, — а то какой-нибудь бог услышит. Но если только глупые юнцы вроде тебя не станут специально навлекать на это место беду, оно непременно будет счастливым. Ведь нас ведут сыновья Марса, выкормленные его волчицей. Когда ты в последний раз видел коршуна? В наших краях это редкая птица, а близнецы сегодня насчитали восемнадцать, что ты на это скажешь? А ещё вон на том бугре копают ров для внешних укреплений, и знаешь, что там нашли?
— Нет. Копать-то начали всего часа два назад, а я держался подальше, чтобы мне тоже не сунули мотыгу. И что нашли, горшок золота?
— Нет — куда более великое знамение. Из нетронутой земли выкопали человеческую голову, только что отрезанную, из неё ещё шла кровь. Знаешь, что это значит? Когда-нибудь нашей крепости подчинятся все окрестные земли! Близнецы уже решили назвать холм Капитолием, чтобы память о пророчестве никогда не исчезла.
— Чья же это была голова, — осторожно поинтересовался Марк, — где всё остальное?
Он знал, что такой вопрос рассердит любого истово верующего, но ему, простому бедному воину, претила сама мысль, что вожаки тайно приносят человеческие жертвы: как бы однажды не добрались до него.
— Дурень, голова была ничья. Её послали боги, чтобы показать, какое у нас будет счастье. А ты разве не с нами, не рад общей удаче?
— Я здесь не от хорошей жизни. Пришёл ниоткуда, туда же и уйду; вступил в отряд Рема, потому что меня выгнал отец. У меня есть щит и копьё, а когда будем сражаться, убью богатого врага и добуду меч, я стою своего места в строю и доли добычи. Но раз я подчиняюсь Рему, эта крепость не моя.
— Как же не твоя? Рем признал знамения, его люди будут жить там, где указал Ромул. И не говори «крепость», это город. Смотри, его как раз делают городом, вон вождь с плугом. Замолчи, а то боги не расслышат молитвы!
Марк с радостью кончил разговор. Он был не в духе, а сосед оказался преуспевающим и набожным любителем давать хорошие советы. Марк таких терпеть не мог, он считал, что этим упитанным богобоязненным пахарям нечего делать в банде с отчаянными удальцами, которые решили умереть молодыми или разбогатеть. Спор непременно перешёл бы в ссору, а дойти до драки, ясное дело, кого бы выгнали. Все вожаки за богатых и против бедных, а родичей, которые заступились бы за него на этом приграничном холме, у Марка не было.
Лет семнадцати, тонкий, смуглый, ещё по-мальчишески нескладный, он был одет только в оборванную тунику и чинёные сандалии, но чисто вымыт, подстрижен и причёсан. На его руке, чуть ниже локтя, виднелась мозоль от лямки щита, знак настоящего мужчины; Марк то и дело на неё поглядывал.
Сейчас он слушал молитвы в угрюмом молчании. Обряд для него ничего не значил — не ради этого он оставил дом. Ну, не совсем «оставил», потому что ушёл он не по доброй воле. Отец поступил опрометчиво, когда, сам пожилой, женился на молоденькой, а Марк не сделал мачехе ничего противозаконного. С другой стороны, к этому неизбежно пришло бы, останься они под одной крышей, так что отец имел полное право отослать. В сущности, он поступил милостиво: мог бы подождать, пока застигнет их вдвоём, и забить обоих насмерть с полного одобрения соседей. А он просто отправил непутёвого младшего сына искать счастья, пока не случилось ничего серьёзного. И всё-таки эта женитьба отца принесла Марку неудачу.
Случайно он примкнул к отряду Рема — лишний знак, что не везёт. В конце концов вожаки же близнецы, оба сыновья Марса, оба вскормлены волчицей, к обоим на редкость благосклонны боги. Кто мог месяц назад догадаться, что Ромул настолько затмит брата и оттеснит его от власти? В Альбе Рем слыл даже более отважным разбойником.
Марк молча размышлял о странной истории со знамениями. Ромул солгал, тут нет никакого сомнения, но боги тем не менее явно его предпочли. Это случилось совсем недавно, на рассвете, и по отряду ещё ходили всевозможные слухи, но Марк всё слышал своими ушами — он стоял возле Рема вместе с другими телохранителями. Братья с утра отправились каждый на свой холм, обвели изогнутыми жезлами священные участки для гадания по птицам и сели ждать. И скоро Рем увидел шесть коршунов со счастливой стороны; знамение замечательное, ведь коршун, как известно, самая удачливая птица в Италии — никогда не охотится, но живёт в своё удовольствие. Кроме того, коршуны редки, никто на холме ещё не видел сразу шесть. Естественно, Рем послал за братом, чтобы рассказать ему об удивительном знаке божественной милости.
В ответ Ромул передал, что зовёт его на свой холм, потому что видел ещё более великое знамение. Вот тут-то, понял Марк, они и просчитались. Рему надо было оставаться на месте и потребовать подробного рассказа, а он вместо этого подчинился. Оттого только, что по слухам Ромул на несколько минут старше — как будто между близнецами может быть речь о старшинстве! А когда Рем добрался до этого дурацкого крутого холма, где все сейчас стоят, ему было нагло сказано, что Ромул пока ничего не видел, но уверен, что скоро будет хорошее знамение.
Всем стало ясно, что Ромул обманщик и лжец, что он не хочет признавать явного знака богов, которые заступились наконец за его бедного одураченного брата. Тут и пришёл бы конец его притязаниям на власть. Но с богами не поспоришь, а они часто помогают последним негодяям. Пока простые воины пререкались, а начальники пытались их унять, Рем стал взбираться обратно на вершину к своему священному участку и едва успел ступить туда, как перебранка внизу сменилась изумлёнными криками. Справа, со счастливой стороны, на глаза у всех показалась целая стая коршунов, не меньше дюжины. Рем со своим отрядом видели их без обмана. Просто потрясающе, сколько коршунов водится в этих краях! Но они и пришли гадать по птицам, потому что так по правилам предков надо выбирать место для крепости, и выбор не оставлял никаких сомнений: все поселятся на холме, который выбрал Ромул.
Теперь он в одиночку отмечал границу города, который должен простоять века; а ведь они не это имели в виду, когда согласились построить у самой реки укреплённый лагерь. Этруски на том берегу богаты, известно, что их стоит грабить, но вдруг они окажутся слишком сильными? Опасный лагерь можно бросить, но убежать из только что основанного города — позор; теперь оба отряда будут связаны обязательствами, хотя людей Рема даже не спросили.
Вдобавок Ромул совершал обряд один, точно единоличный вождь, а не просто старший из двух. Он закончил молитвы и теперь вёл священным бронзовым плугом борозду, на которой потом встанут укрепления. Толпа помощников держала упряжку, потому что бык и корова всегда плохо работают вместе, даже белоснежные, посвящённые богам и уже украшенные гирляндами для жертвоприношения. Но никто не помогал Ромулу справляться с тупым бронзовым лемехом, остатком древних обычаев, который сохранился теперь только в священнодействиях.
Со скрытой усмешкой Марк подумал, что этот обряд — чепуха, как все суеверия, и если действительно подражать древним, надо копать обожжённой палкой, как это до сих пор делают дикари на юге. До этого утра Марк мог похвастаться, что не боится богов, а то и вовсе в них не верит; но историю с коршунами нелегко было объяснить, и сейчас он начал сомневаться. А что касается рассказов о чудесном рождении и детстве близнецов, он не из-за этого пошёл к Рему. Тот набирал отряд переселенцев, а Марку надо было срочно убраться подальше от отца и мачехи, и только.
Жрицы, посвятившие себя богам, время от времени к негодованию верующих рожают детей, хотя пара мальчишек, пожалуй, это слишком. Если Рея Сильвия смогла убедить старейшин, что её честь не запятнана, а виноват невоздержанный бог, тем лучше для неё. Однако впредь благоразумнее было бы не полагаться так на её ничем не подкреплённые слова. Вполне может быть, что близнецы — действительно дети Марса, но уж очень кстати пришлось это оправдание их матери.
В то, что братьев выкормила волчица, Марк отчасти верил — об этом ему рассказал сам пастух Фаустул, который нашёл их покинутыми в колыбели. Фаустул участвовал в походе и сейчас следил за священнодействием; спокойный, рассудительный, не из тех, кто может выдумать такую невероятную историю. Впрочем, в его рассказе и не было ничего особенно невероятного — он не говорил, что дети росли в волчьем логове или воспитывались вместе с волчатами. Фаустул видел, как приспешники царя Амулия поставили колыбель на берег разлившейся реки, и незаметно отполз в сторону переждать, пока они уйдут, а когда вернулся, в ужасе увидел, что над детьми стоит волк. Однако с близнецами ничего не случилось — это оказалась волчица, готовая подставить свои набухшие молоком соски любому детёнышу. Происшествие было, конечно, очень знаменательным, но продолжалось всего пару минут. Марк однажды видел, как сука, у которой отобрали щенков, кормит крысёнка, и не сомневался, что волчица на короткое время может повести себя так же. Но в любом случае, Марс их отец или нет, волчица их выкормила или нет, командуют они на равных. Рему бы следовало идти за плугом вместе с братом, а не стоять в сторонке среди зрителей.
