— Вот как? — озадаченно пробормотал мусульманин. — Так вы участвовали при вводе Советских войск на территорию Афганистана?
— Напротив, мы с братом вынуждены были подать в отставку из-за отказа сопровождать контингент Советских войск. Мы — пограничники. Значит, в обязанность нашу входит охранять государство, а не вступать на чужую территорию.
— Вот как? — повторил Директор. — Значит, отказались охранять государственную границу и выполнять приказ для вас — военная фикция[54]? Что ж ваш брат ничего нам не рассказал? Или это для него до сих пор является государственной тайной?
— Может быть, и так, — усмехнулся Вадим. — Только пограничники действительно должны охранять границу, а не соглашаться на неоправданную интервенцию.
— Вот это верно, — кивнул мусульманин. — Но вы должны доказать истинность вашего стремления служить воинами Аллаха.
— Может быть, обоих определить на зачистку мотоманевренной группы при Мургабе? — вставил Фазлуля аль-Рахман, начальник карантина.
Вадим был уже наслышан про мотоманевренную группу. Примером для них, наверное, послужили фашистские мотоманевренные войска времён Второй мировой. Здесь же, в Афганистане, советские боевики врывались на мотоциклах в населённый пункт и на ходу проводили «зачистку». Под пули попадали все, кто не успел скрыться за стенами дома. Но иногда мотоманевренники проводили «зачистку» из гранатомётов. Тогда уже найти кого-нибудь в живых вряд ли было возможно.
Видимо, афганцев приводило в бешенство такое ведение боёв, где погибали все без исключения, но большей частью всё-таки мирное население. Советское командование с чьей-то досужей подачи определило, что войну с басмачами, «духами», разработал ещё комиссар Фрунзе и что эти «зачистки» заставят население Афганистана полюбить северных братьев и послушаться их советов, хотят они этого или не хотят. Но теперь ещё один советчик предлагал определить Сергея с Вадимом в группу таких же мотороботов, только со стороны афганцев. Мусульманин не спускал глаз с Вадима. Увидев, как тот поморщился, он жестом остановил карантинного советчика:
— По-моему, братья послужат нам в другой, более полезной для них ипостаси. Видишь, они оба не постеснялись явиться к нам в своей военной форме, только без знаков различия. Поэтому оба они прекрасно будут выглядеть в моей личной охране. Согласен? Потом, чтобы не казаться кафирами, они, наверное, не откажутся принять ислам?
Вопрос был задан уже Вадиму, но он не смог сразу ответить, потому что не рассчитывал, оказавшись наёмником, попасть в гвардию личной охраны! Они с братом ещё не были проверены ни на боевые качества, ни на «мусульманскую» лояльность, но перед Вадимом, вероятно, сидел сейчас тот самый бен Ладен, про которого им сообщил вербовщик, а прозвище Директор — это для более лёгкого общения. И всё же Кудрявцев попытался с достоинством ответить на прямо заданные вопросы:
— Для нас с братом, господин Директор, было бы большой честью послужить в вашей охране. Но, не меняя формы, так вот сразу принять ислам — это выказать неуважение прежде всего к вам, потому что для начала нам необходимо хотя бы прочесть Коран. Одно дело — участвовать в подготовке всемирной исламской революции, совсем другое — тут же менять веру, подобно флюгеру.
— В твоих словах есть доля правды, — согласился Директор. — Однако если вы примете ислам, то доставите мне личное удовольствие. Но торопить я вас не собираюсь. Фазлуля, — обратился он к начальнику карантина, — накорми отобранных в мою охрану и уложи спать. Рано утром они должны быть готовы.
Аль-Рахман кивнул и показал Вадиму выход через другую дверь. Они прошли коридором, и начальник карантина открыл перед ним дверь в более пристойное помещение, чем большая и грязная карантинная. За столом, ножки которого были прикручены к полу вместе со скамейками, сидели три человека. Одним из них был Сергей. Значит, это те, кого Директор отобрал в свою личную охрану.
Младший Кудрявцев тоже обрадовался, увидев, что их с братом зачислили в один и тот же батальон. Остальные двое новобранцев просто с любопытством оглядывали Вадима. Но за столом они не успели даже толком перезнакомиться, потому что дверь снова открылась, и повара вкатили столик на колёсиках, на котором в железных мисках дымился горячий суп. На нижней полке столика стояли тарелки с салатом и настоящий плов.
Обед понравился всем и, поскольку велено было отдыхать, четверо наёмников расползлись по кроватям. Неизвестно, что снилось остальным, а Вадиму тогда приснилась та пещера, где шейх, убегавший из России, спрятал свои сокровища. Вадим также стоял возле входа на базальтовой площадке, а перед ним вдруг возникли три старца в длиннополых халатах из китайского тонкого шёлка, подпоясанных широкими кушаками, и в остроконечных шапках на головах. Этакие волхвы. Значит, старцы были исконными уроженцами Востока.
— Мы пришли возвестить тебе правду жизни, — произнёс один из них. — Ты, смертный, должен запомнить, что отсюда начнётся твоя другая жизнь, где каждый день будет равен ста земным дням. Мы недаром шли с севера на юг за звездой, которая показала нам Младенца в Вифлееме. В этой пещере ты тоже найдёшь дары, которые мы принесли тебе, хотя ты не Сын Божий, а только Его творение. Но должен будешь сделать то, что должен, иначе снова наступит хаос.
Вадим так явственно чувствовал присутствие странников, хотя возникли они ниоткуда, что даже поёжился. В этом сне у Вадима произошло явное раздвоение личности. Он будто наблюдал себя со стороны, но в то же время чувствовал, что это он сам и что явившихся из ниоткуда надо о чём-то спросить. Только вот о чём? Ах, да!
— Как вас зовут, странники? Откуда вы пожаловали?
Даже во сне Вадиму вспомнилось изречение апостола Павла: «Спрашивайте у явившихся вам: от Бога ли они? Если не от Бога, то имён не назовут, а просто исчезнут».
— Каспар, Мельхиор, Бальтазар[55], — назвались странники и поклонились юноше. — Путь наш за Вифлеемской звездой. Помни: ты должен следовать за разумом, озарённым учением; отвагой, которую ничто не остановит; волей, которую невозможно сломить; и благоразумием, которое не смогут ни извратить, ни опьянить никакие человеческие страсти. ЗНАТЬ, ОСМЕЛИВАТЬСЯ, ЖЕЛАТЬ, МОЛЧАТЬ — вот твоя Вифлеемская звезда. Иди за ней, и она приведёт тебя к Сыну Человеческому.
— Я знаю, вы — волхвы? — утвердительно переспросил Вадим и тут же проснулся.
Странники не успели даже ответить, хотя никакого ответа и не требовалось. Но тогда беглец ещё не знал, почему вдруг явились эти старцы, и какую роль в его жизни сыграет приснившаяся пещера. Впрочем, видение не исчезло из памяти, и он не раз вспоминал о нём потом, только объяснить увиденное никак не мог.
Всех четверых наёмников подняли ещё затемно. Братьям Кудрявцевым принесли знаки различия Советских Пограничных войск даже с аксельбантами, которые надо было пришить к кителю, а двум другим рекрутам была предоставлена форма полностью, но тоже Пограничных войск. Видимо, всем четверым предстояло играть роль пограничников-перебежчиков. С одной стороны, это было довольно забавно, а с другой — заставляло наёмников исполнять роль русских скоморохов, погнавшихся за полновесным динаром и зелёным долларом.
Пока Володя с Юркой натягивали парадную форму погранвойск, Сергей с Вадимом тоже привели себя в порядок. Все четверо осматривали друг друга с нескрываемым любопытством.
— Ничего, мужики, эта форма для нас даже привычнее, — хмыкнул Володя. — Вот только б духи не подстрелили.
— Башку не подставляй, — резюмировал Юра.
— Я думаю, народ, — начал философствовать Сергей, — мы встанем грудью! Да-да, я не оговорился, встанем грудью… за спиной Бенчика Ладена.
— Как ты сказал? — поперхнулся Вадим.
— А что! — хорохорился Сергей. — Бенчик — он же наш, одесский. Неужели не слыхали? А зря. Ведь всему миру известно, что не было бы у Америки никакого Брайтон-бич, не заселись там наши одесситы. Вот и здесь. Кто смог бы моджахедов научить воевать, кабы наш одессит Беничка Ладен не переметнулся в лагеря саудовских арабов?
Володя с Юрой заметно развеселились. Быть может, ребятам в их новом положении действительно не хватало плоской армейской шутки. А Сергей умел разряжать обстановку в ситуациях и похуже, чем нынешнее переодевание в гвардейцев Директора.
В коридоре послышались шаги, дверь открылась. На пороге стоял Фазлуля аль-Рахман:
— Готовы? На выход!
Но вместо того, чтобы выйти на плац перед бараком, Халиль повёл рекрутов глубоко в подвал. Когда лестничные пролёты закончились, новобранцы увидели большую подземную площадку и уходившие из неё в разные стороны подземные коридоры. Увидев это, Юра даже присвистнул и негромко произнёс:
— Мужики, нашему Московскому метро до этих шахт как до Луны раком.
