Пуаро взглянул на женщину с легким осуждением и начал сначала:
– Я сказал: «Когда вы вошли в купе миссис Кеттеринг»…
– Я этого никогда не делала.
– И нашли ее…
– Я этого никогда не делала.
– Ах вот как, черт побери!
Маленький бельгиец в ярости обернулся к танцовщице и закричал на нее так, что она от испуга отступила назад.
– Вы что же, собираетесь мне лгать?! Я же сказал, что знаю, что произошло, так же хорошо, как будто я сам был там. Вы вошли в ее купе и нашли ее мертвой. Я же сказал вам, что знаю это. Мне очень опасно лгать. Будьте осторожны, мадемуазель Мирей…
Ее глаза заметались под взглядом сыщика и опустились.
– Я… я не… – неуверенно начала женщина и остановилась.
– Меня интересует только одно, – произнес Пуаро. – Вы нашли, мадемуазель, то, что искали, или…
– Или что?
– Или до вас там побывал кто-то еще?
– Я больше не буду отвечать ни на какие ваши вопросы, – завизжала танцовщица.
Вырвавшись из рук сыщика, который хотел ее поддержать, и бросившись на пол, она забилась в истерике и рыданиях. В комнату вбежала перепуганная горничная. Эркюль Пуаро вскинул брови, пожал плечами и тихо вышел из комнаты.
Выглядел он вполне довольным.
Глава 30
Мисс Винер высказывает свое мнение
Кэтрин смотрела из окна спальни мисс Винер. Шел дождь – не сильный, но казалось, что он никогда не кончится. Окно выходило на сад, на дорожку, которая вела к воротам и по обеим сторонам которой были устроены аккуратные маленькие клумбы; на них сейчас цвели поздние розы и розовые и голубые гиацинты.
Мисс Винер лежала на большом викторианском ложе. Поднос с остатками завтрака был отодвинут в сторону, и она занималась тем, что разбирала только что полученную почту, по ходу дела отпуская язвительные комментарии.
Кэтрин держала в руках открытое письмо и перечитывала его уже во второй раз. Оно было написано в парижском отеле «Ритц».
CHÉRE мадемуазель Кэтрин (так оно начиналось), надеюсь, что это письмо застанет вас в добром здравии и что возврат в зимнюю Англию был для вас не слишком тяжелым. Я продолжаю заниматься своими поисками со всевозможной аккуратностью и скрытностью. Очень скоро я буду в Англии и надеюсь на удовольствие встретиться с вами еще раз. Думаю, что это будет возможно, ведь так? По приезде в Лондон я напишу вам. Вы же помните, что в этом деле мы с вами действуем как коллеги? Думаю, что вы это очень хорошо знаете.
Будьте уверены, мадемуазель, в моем почтении и всегдашнем уважении,
Эркюль ПуароКэтрин слегка нахмурилась. Что-то в этом письме было загадочное и интригующее.
– Вот уж воистину эти мальчишки из хора ничего не хотят делать, – прозвучало со стороны мисс Винер. – Томми Сандерса и Альберта Дайкса надо было оставить дома – я бы ни за что не пошла на службу, если б знала, что там будут и они. Я не знаю, для чего эти двое ходят по воскресеньям в церковь. Томми пропел только «О, Боже, спаси нас…» и больше не открыл рта, а Альберт Дайкс все время сосал мятную карамель, или я в этом ничего не понимаю и мой нос уже не тот, что был в прошлом.
– Они совершенно ужасны, – согласилась Кэтрин.
Девушка раскрыла второе письмо и неожиданно покраснела. Голос мисс Винер доносился до нее откуда-то издалека.
Когда Кэтрин опять вернулась к действительности, старушка как раз торжественно заканчивала свою длинную речь:
– И тут я сказала ей: «Ничего не получится, мисс Грей двоюродная сестра леди Тэмплин». И что вы можете сказать по этому поводу?
– Вы меня защищаете? Как это мило с вашей стороны.
– Можно сказать и так, если хотите. Для меня титул ничего не значит. Жена викария или не жена викария, но эта женщина для меня абсолютная склочница. Намекает на то, что вы купили свое положение в обществе.
– Но, может быть, она не так уж и ошибается?
– Да вы посмотрите на себя, – продолжила мисс Винер. – Разве вы вернулись сюда как чванливая дама, в которую вполне могли превратиться? Нет, вот вы предо мною, такая же умница, как и всегда, в хороших чулках из балбриггана[57] и в приличной обуви. Я только вчера говорила об этом с Эллен. Я ей прямо сказала: «Эллен, посмотрите на мисс Грей. Она запанибрата с самыми выдающимися людьми нашей страны, а разве ходит она, как вы, в юбках до колен, шелковых чулках со спущенными петлями и в самых невероятных ботинках, какие я видела в своей жизни?»
Кэтрин слегка улыбнулась про себя – ради такой похвалы стоило примириться с предрассудками старой леди. А мисс Винер продолжала со все возрастающим энтузиазмом:
– Я вздохнула с настоящим облегчением, когда поняла, что ваша головка не закружилась, милочка. Совсем недавно я разбирала свои вырезки – у меня есть несколько штук про леди Тэмплин и ее военный госпиталь и всякое такое, но я так и не смогла их отыскать. Может быть, вы посмотрите, милочка, глаза-то у вас получше моих… Они там, в коробке, которая стоит в ящике бюро.
Кэтрин посмотрела на письмо, которое держала в руках, и хотела что-то сказать, но передумала и подошла к бюро. Найдя там коробку с вырезками, стала их просматривать. С того момента, как она вернулась в Сент-Мэри-Мид, ее сердце было полностью отдано мисс Винер. Мужество и стоицизм этой женщины восхищали девушку. Она понимала, что мало что может сделать для своей компаньонки, но ее опыт подсказывал ей, что даже небольшие знаки внимания иногда значили для пожилых людей очень многое.
– Вот одна из них, – сказала она наконец. – «Виконтесса Тэмплин, на вилле которой в Ницце развернут госпиталь для офицеров, стала жертвой сенсационного ограбления – все ее драгоценности похищены. Среди них находились очень известные изумруды, фамильные драгоценности семьи Тэмплин».
– Вполне возможно, что это были стразы, – заметила мисс Винер, – у многих так называемых «женщин из общества» стразы заменяют настоящие драгоценности.
– А вот еще одна, – продолжала поиски Кэтрин. – Здесь есть ее фотография. «Очаровательный снимок виконтессы Тэмплин и ее маленькой дочери Ленокс».
– Дайте-ка мне взглянуть, – потребовала старая леди. – Лица ребенка почти не видно, правда? Но думаю, что это только к лучшему. Природа вся состоит из контрастов, поэтому у красивых матерей нередко получаются уродливые дети. Я бы сказала, что фотограф понял, что сфотографировать затылок ребенка будет наименьшим злом.
Кэтрин рассмеялась и продолжила перебирать вырезки.
«Одна из лучших хозяек нынешнего сезона на Ривьере – виконтесса Тэмплин, чья вилла расположена на мысе Мартен. Ее кузина, мисс Грей, которая совсем недавно получила большое состояние в результате очень романтической истории, живет на этой же вилле».
– Вот она-то и была мне нужна, – сказала мисс Винер. – Мне кажется, что в одной из газет была ваша фотография, но я ее не вырезала. Знаете, в этаком традиционном стиле: мисс такая-то, неважно какая, в таком-то месте, неважно каком, и, как это обычно бывает, с сиденьем-тростью в руках и одной ногой, занесенной в воздух. Думаю, что для многих из этих дам это настоящее испытание – увидеть себя со стороны.
Кэтрин ничего не ответила. Она разглаживала пальцами вырезку, и лицо ее имело озадаченный и встревоженный вид.
Потом она еще раз достала второе письмо, как будто хотела восстановить в памяти его содержание. После этого повернулась к старушке.
– Я хотела спросить у вас, мисс Винер… один из моих друзей – я познакомилась с ним на Ривьере, – он очень хочет встретиться со мною здесь.
– Мужчина? – уточнила мисс Винер.
– Да.
– И кто же он?
– Он секретарь мистера ван Олдина, американского миллионера.
– А как его зовут?
– Найтон, майор Найтон.
– Гм-гм… Секретарь миллионера и хочет приехать сюда… Знаете, Кэтрин, я вам кое-что скажу, ради вашей же пользы. Вы очень хорошая и умная девушка, и хотя с головой у вас в большинстве случаев всё в порядке, но каждая женщина хоть раз в жизни обязательно совершает глупость. Десять против одного, что этот человек охотится за вашими деньгами.
Она жестом остановила Кэтрин, которая хотела ей ответить.
– Я уже давно жду нечто подобное. Ну, сами подумайте, кто таков секретарь миллионера? В девяти случаях из десяти это молодой человек, который привык легко жить. Молодой человек с хорошими манерами, успевший почувствовать вкус роскоши и начисто лишенный предпринимательской жилки. А единственная жизнь, которая может быть еще легче, чем секретарство у миллионера, – это женитьба на богатой женщине. Я ведь уже говорила вам, что вы не та женщина, которая может увлечь мужчину. Вы уже немолоды, и хотя у вас прекрасная фигура, вы совсем не красавица; поэтому я говорю вам – не делайте глупости. А уж если твердо решили сделать ее, то проследите за тем, чтобы ваши деньги были надежно защищены. Вот я и закончила. И что вы на это скажете?
