к девушке. Она лишь изумлённо смотрит на них, а затем видит лица стражей, что скинули капюшоны мантий. На неё смотрят оголённые кости с вваленной чернотою пустых глазниц, на неё скалятся безгубые рты с рядами клыков. И сильные руки хватают её с двух сторон, ведя прямиком к Президенту и его чёрному алтарю.
— Виктор! — кричит Рина, но крик её заглушают взорвавшиеся ритмом барабаны и ликующие маги. — Виктор! — кричит Рина, пытается вывернуться, выскользнуть, ударить, но слуги неумолимо тащат её вперёд.
Президент смотрит на неё не мигая, и взгляд его вдруг загорается фиолетовым аметистом. Рина кричит от ужаса, и крик её разливается по кристаллам, напитывая их кровавым отблеском. Канделябры взрываются и гаснут, а зал озаряется багряным светом. Рина в ужасе смотрит на улыбающиеся лица магов, освещённые кровью.
Слуги подвели Рину прямо к Президенту. Теперь она возвышалась над всеми вместе с правителем и жадно искала взглядом Виктора. Но его и не пришлось искать, ведь Президент сам указал на него:
— Граф Виктор Дартер. Я горжусь тобой! Граф Дартер привёл нам жертву!
Барабаны, смолкшие на миг, вновь взорвались ударами. Виктор стоял невозмутимо и лишь пристально смотрел на девушку. Президент поднял руки, призывая молчать. Но в наступившей тишине закричала Рина. Президент сделал жест, и стража закрыла девушке рот кляпом. Тщетно пытаясь промычать ругательства, Рина успокоилась. Сердце отбивало ритмы громче барабанов, но девушка решила взять себя в руки. Это не конец, не конец! Думала она. Перед глазами встали лица мамы и Бетти — родные и любимые лица, которые заставили её успокоиться. Она обязательно что-нибудь придумает. Да, она спасётся! Их дурацкая шутка затянулась, и всё обязательно закончится… Вот только Президент и не думал шутить.
— Вижу, ты не понимаешь, что происходит. Никто не понимал. И не мудрено, ведь мы храним эту тайну веками. Видишь ли, дорогая, — Президент приблизился к Рине и коснулся её щеки. — Этот ритуал оставил нам Циммер. Он понял суть тёмных. Свою собственную суть. Она сама жизнь внутри тела мага, она позволяет существовать в материальной оболочке. Но, как и всякая другая сила, она нуждается в подпитке. И питают её боль, кровь, страх, гнев. Питает её невинная жертва. Так что кричи, девочка. Плачь, бейся, кричи, стони! Огласи своей болью этот зал!
Рина стояла, не шевелясь, и спокойно смотрела в глаза Президента. Ей удалось усмирить себя. Теперь она думала.
— Ты спокойна, но внутри клубятся самые жуткие чувства. Я это вижу. Что ж, я помогу тебе выплеснуть их. И, поверь, ты будешь сильно кричать, умирая.
— Друзья! — прохрипел он в толпу жадных огней. — Настало время провести ритуал. Многие годы вы, я знаю, послушно исполняли его сами. Кто как мог — искали жертв, возводили алтари, отдавали дань тьме. Но взгляните на меня. Мы слабнем. Вы слабеете, я слабел. Я ломал голову — что мы делаем не так? Отчего все наши жертвы проходят напрасно, и тьма отступает? Но наконец ответ нашёлся!
Маги притихли и слушали Президента.
— Виктор Дартер нашёл подлинное описание ритуала Циммера, написанное рукою самого правителя. И теперь мы проведём всё правильно. Но прежде я прошу Виктора дать мне дневник великого тирана. Прочитать его записи — настоящий подарок для всех нас, не правда ли?
Толпа одобряюще загудела. Виктор медленно приближался к алтарю, не сводя глаз с Рины. Девушка сверлила его взглядом, а в глазах её застыл один вопрос — «Почему?». В руках Виктор нёс дневник. Рина отказывалась верить, что всё это правда. Даже сейчас, связанная, обездвиженная и до смерти напуганная, она отказывалась верить… В то, что она сама помогла Виктору разобрать архив, чтобы найти этот дневник. Что она сама видела его, читала, но ни о чём не догадалась. Что даже когда Крис ткнул её носом, как котёнка, в этот дневник, — она и тогда не захотела понять… Грудь стиснуло с такой силой, что Рина чуть не свалилась на пол. Держать себя в руках становилось труднее.
Президент дрожащими руками взял дневник, медленно раскрыл его и стал читать:
— Нужны носители тьмы, — Президент обвёл рукой зал. — Мы все с вами. Нужен алтарь, — Президент указал на стол позади. — И я воздвиг его. Нужен храм и скопление силы, — Президент указал на багряные кристаллы. — И я собрал их! В нужный день и нужный час, и это час Волчьей Луны. Наконец, нужна невинная жертва. Та, чьих мыслей и губ не касалась похоть. Та, чьё лоно не тронуто мужчиной! Та, что невинна, — и Президент указал на Рину. — И её невинная кровь должна окропить эту ночь!
Зал завыл. Маги хлопали, кричали, ликовали. Барабаны били. А Рина вдруг рассмеялась. Рина залилась хохотом, да таким, что кляп не мог помешать ей. Рина смеялась, и от смеха у неё выступили слёзы на глазах. Рина смеялась, глядя в злые аметисты Президента. Тот скривился и неожиданно громко рыкнул:
— Не смей проявлять неуважение к самому Циммеру!
Зал замолчал, затем пронеслось неодобрительное шипение. А Рина всё смеялась и качала головой.
— Освободите ей рот! Отвечай, что тебя так веселит? Ты смеёшься над самим Президентом? Быть может, над самой историей Сведённых Королевств? Над чем ты смеёшься, девчонка?
Рот Рины освободили от кляпа. Девушка осторожно размяла челюсть, задыхаясь от смеха. Наконец, она выдохнула и сказала:
— Это всё, конечно, замечательно, вот только я не девственница.
Лицо Президента исказилось от ужаса:
— Что ты сказала?
— Я не невинна! С чего вы вообще взяли, что я девственница?
— Дартер! — Завопил Президент на весь зал. — Ты посмел прикоснуться к ней?
— О нет, он меня не трогал. Ну, почти, — продолжала смеяться Рина, но смех её уже был скорее истерикой. — Я перестала быть девственницей задолго до того, как приехала к графу. И вот не пойму никак, с чего вы все взяли, что я могу быть невинна. Всё-таки мне давно не восемнадцать.
— Нет… Но как же? — прошипел Президент. — О нет… Нам всем конец…
Рина уже не понимала, плакать ей или смеяться. И даже не понимала, над чем именно: над беспросветным невежеством этих людей, живущих в самом технологичном по последним меркам обществе? Над тем, что граф пригласил её в качестве агнца? Или над тем, что притворялся с ней всё это время? А может над тем, что спасение пришло, откуда не ждали?
По залу проносились напуганные шёпотки. Президент растеряно водил глазами, а после с дрожью в голосе сказал:
— Это ничего… Ничего! Ритуал состоится. Мы проведём ритуал, слышите? Мы окропим алтарь кровью девушки! Это ничего не
