– Каждому свое, – неопределенно сказал Петр и посмотрел на кофейный «Форд». Тот стоял на месте и никто пока к нему не приближался.
Петр внутренне немного удивился, что ранее думал: если встретится с Ириной, то наверное потеряет сознание. Но оказалось, что она очень средненькая во всем. И эта встреча даже ничего не всколыхнула. Лишь чуть-чуть что-то качнуло внутри и отпустило. Что же он в ней находил раньше?..
По его взгляду Ирина видимо поняла, о чем он думает и нахмурилась:
– Сильно постарела?
– Скорее износилась, – прямолинейно ответил Петр.
Ирина вновь нахмурилась, сосредоточенно размышляя.
– Это оскорбление или комплимент?
– И то и другое вместе, – Петр вновь усмехнулся.
– Я тебя не понимаю, – призналась Ирина: – Хотя вижу, что ты не подсмеиваешься, просто играешься.
– Сам с собой, – подтвердил ее догадку Петр.
– Как это: сам с собой?
Петр посмотрел на «Форд» и увидел угонщика, открывающего замок.
– Ты читала «Мастера и Маргариту» Булгакова? – поинтересовался он.
– Давно… Ах, да! Читала.
– Помнишь, как там на скамеечке на Чистых прудах сидел Воланд с каким-то человеком.
– Помню, – неуверенно ответила Ирина.
– Воланд в тот раз сказал, что вот Маруся пролила подсолнечное масло, а писатель Берлиоз поскользнется на нем и попадет под трамвай…
– Помню. Ну и что?
– Вон!.. – Петр повернулся и показал Ирине на кофейный «Форд»: – Видишь ту машину?
– Вижу, – испуганно произнесла Ирина.
– Сейчас она рванет и попадет под трамвай. Если хочешь увидеть это в подробностях, подойди поближе, но поторопись: до столкновения осталось секунд десять.
Ирина устало усмехнулась и терпеливо стала наблюдать за рванувшим от тротуара «Фордом». Петр смотрел на воду в пруду замусоренную листьями и какими-то обертками. Ему было не интересно. И даже удивление Ирины, которое наступит через несколько секунд, было не интересно.
Раздался скрежет и трамвай несколько раз тренькнул звонком.
– Сейчас соберется толпа, приедут спасатели, но… – Петр медленно встал и посмотрев на ошарашенную Ирину, добавил: – Извини. Тороплюсь. Много осталось незавершенного, – и ушел в сторону Главпочтамта.
Ирина долго и молча смотрела ему вслед.
А Петр думал: неужели и этот балбес, Стас возомнил себя всезнающим ясновидцем в отдельно взятом дне и балдеет от этого. Нужно его привести в чувство, а потом в подвал и растолковать кто он такой. Грешник, как и все, а не ясновидящий. А то поверит в то, что святой. И эту дуреху, Стрельцову за собой потянет. Знать бы только, зачем она мне нужна. Вот Ирина это точно – совсем не нужна. Сжег он все мосты назад, даже пепла не осталось. А жаль… Все-таки противно жить одним днем. Но не будем о грустном…
В течении периода чтения книг, Петр опять закупил у Кеши на рынке отмычки и заглянул в дом тринадцать на Синичкиной улице, и снова наткнулся на стену, вместо входа в квартиру, в которой таинственный Джебе сделал ему заказ на него же самого.
Он стал наблюдать за дачей помощника депутата, в первой половине дня, а во второй бежал в библиотеку. Но, за три дня проведенных в засаде, ничего не обнаружил: никто не выходил и не заходил на дачу. Тогда он решил изменить тактику, и вместо традиционного чаепития, рванул на «Жигуле» к даче, из которой немного позже семи часов утра выехала на «Форде» сама Стрельцова и быстро помчалась к трем вокзалам. Петр уже освоился с управлением машины, поэтому вполне профессионально вел объект наблюдения. Повернув на одну из улиц, не доезжая до вокзалов с полкилометра, Стрельцова заехала в тупик и выбралась из «Форда». Петр проделал то же самое и перешел к пешему наблюдению.
Ольга или Маша, вытащила из машины и понесла в руках что-то длинное, обернутое темной материей. Перелезла в своих джинсах, с махрами внизу, через забор какой-то незавершенной стройки и подошла к полуоткрытому люку колодца. Она ждала примерно двадцать минут. Люк зашевелился и из колодца высунулась голова Стаса.
Петр почему-то обрадовался, узнав, где тот обитает в перерыве между одним и тем же днем. Стрельцова быстро и решительно поговорила о чем-то со Стасом, передала ему сверток и, проделав обратный путь, села в «Форд» и укатила. Петр остался наблюдать за Стасом. Бродяга, посидев немного на бетонной плите, глубоко вздохнул и поплелся в противоположную от Петра сторону, обходя полуобвалившиеся кирпичные стены времен исторического материализма.
Стас привел его на узенькую улочку, где дома вплотную примыкали к незавершенке. И очевидно всех, или почти всех жильцов из этих домов переселили в другие места, а ветхие дома предназначались на снос. Но занавески на некоторых окнах говорили, что выехали из любимых пенатов не все.
Стас встал за нахилившимся на бок забором забытой стройки, и стал ждать. Вскоре на улице появился мужчина среднего роста, средних лет, с полиэтиленовым пакетом, сквозь который проступали очертания прямоугольников с молоком или кефиром. Мужчина был в очках и сильно сутулился.
Когда прохожий поравнялся со Стасом, тот неожиданно выскочил из своего укрытия и… только тут Петр заметил, что у Стаса в руках блеснула сталь клинка. Крича что-то диким голосом, Стас бросился к оторопевшему мужчине. Тот стоял столбом, ничего не соображая. Стас с хода, махнул саблей, и словно у одуванчика, снес голову у прохожего с плеч, которая с деревянным стуком хрястнула об выщербленный асфальт. Тело казненного с шумом упало навзничь, широко раскинув руки. При этом сумка ударилась о рядом стоящую стену дома и из нее потекло что-то белое: наверное кефир.
Стас воровато оглянулся и хотел вернуться назад, но Петр в этот момент вышел из-за стопы бетонных плит и решительно направился к киллеру. Стас всего на мгновение замер на месте, но, очевидно, рассмотрев и узнав Петра, рванул с места как медалированный спринтер. Петр внутренне собрался и сделал бешеный рывок, как прежде, который не раз спасал его от неминуемой смерти. В считанные секунды он догнал бродягу. Тот оглянулся и с воплем, совершив неописуемый вираж, влетел в первый попавшийся подъезд дома предназначенный для сноса.
Не сбавляя темпа, Петр подобрал с земли сломанный черенок от лопаты и усмехнулся, притормозив у филенчатой двери: он ясно видел, как Стас, стоя за дверью с поднятой вверх саблей, ждет его. Детский трюк. Петр резко распахнул захлопнувшуюся дверь и сунул вперед черенок от лопаты. Бродяга одним махом отсек кусок палки: лезвие клинка было острым. Но Петру именно это и было нужно. Пока сабля находилась внизу, Петр, почти не торопясь, вошел в подъезд и одним движением кисти вывернул рукоятку меча из руки Стаса. Тот отпрянул от неожиданности в угол тамбура. И с перепуга хотел рвануть наверх, но Петр выставил перед его грудью острие оружия и остановил трясущееся как желе тело бомжа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
