Быстро сменив положение, Петр мгновенно вогнал острие сабли сантиметров на десять справа между ребер Стаса, проткнув его грязную куртку. Клинок был отличный, Петр оценил его сразу. Стас дико взвыл. Но Петр ударил его тыльной стороной ладони по губам и негромко сказал:
– Будешь выть тогда, когда я проверну клинок вокруг оси. И не думай даже всхлипывать, сейчас тебе почти не больно, – и Петр улыбнулся одними губами, с мертвыми глазами на лице, как когда-то в туманном прошлом заметил напарник Сергей.
Стаса выражение его лица вдохновило на лихорадочную тряску всем телом. Эта дрожь передавалась через сталь прямо в руку Петру.
– Перестань трястись, – ласковым голосом стал увещевать его Петр. – Несколько секунд назад ты одним рыцарским взмахом отделил человеку голову от тела, а сейчас дрожишь от какой-то пустяковой дырки в боку, или от страха за свою поганую жизнь?
– Для вас дырка, а для меня рана, – со слезами на глазах прогундосил Стас: – Из нее кровь течет.
– Ничего, завтра будешь как новенький, – успокоил его Петр, и без перехода спросил: – Ну как – будем сверлить дыру или ты все расскажешь сам?
– Я не виноват! Эта все стервоза Ольга выдумала, что мы бессмертные и потомки Дункана Маклаута из клана Маклаутов и должны глушить всех иноверцев, чтобы в конце остался только один, – трясясь все сильнее и сильнее, с дрожью в голосе торопливо говорил Стас. – Она сказала, что для тренировки нужно поотрубать головы у нескольких десятков человек, а потом начнем искать иноверцев.
– И как же они должны выглядеть, иноверцы? – поинтересовался Петр.
Стас съежился и отвернулся. Петр понял, кто первый иноверец:
– Значит это я?
Стас торопливо кивнул.
– А она кого-нибудь уже того?..
– Нет! – продолжая трястись, ответил неудавшийся горец. – Она сказала, что будет координатором. И сказала, что я помеченный роком.
– Каким рогом? – не понял Петр.
– Не рогом, а роком, – почти плача пояснил Стас.
– А!.. – догадался Петр: – Рок в смысле судьбы?..
– Ну да…
– Ясно, – кивнул головой Петр, хотя ему ничего было не ясно. – А кто такой Маклаут?
– По телеку показывали, – осторожно выдохнул воздух Стас. – Целый сериал был. Я несколько фильмов видел…
– И что, обнаружил у себя родственные связи с этим?.. – Петр щелкнул пальцами в воздухе.
– С Маклаутом?..
– Ну да, с ним?
– Ничего я не увидел. Это все она, мегера!
– А ее и правда Ольгой зовут?
– Мне кажется, что нет, – уже спокойнее ответил Стас, несколько освоившись со своим незавидным положением: телом наживленным на клинок. – Она не всегда оборачивается, когда ее окликают Ольгой.
Петр понимающе покивал головой и взглянув на Стаса в упор, чем вызвал у него панику, медленно сказал:
– Запоминай: как только она появится у твоего колодца… Кстати, когда ты просыпаешься?
– В семь, – овечьим голосом ответил Стас.
– А почему так поздно выбираешься на свет?
– Охота понежиться…
– Так вот, ты не нежься, а рви когти от своего колодца подальше, подальше от этой мегеры. Она тебя в конце концов закопает живьем. Я знаю тут несколько ведьм, которые используют таких дураков как ты. Понял?
– Понял, – проблеял Стас.
– Вот и хорошо, – согласился Петр. – А чтобы ты это получше запомнил, сегодня твой день заканчивается, – и он резко проткнул бродягу насквозь. Кончик лезвия вышел с другой стороны. Стас хотел заорать, но видимо клинок перерезал ему диафрагму и получился лишь едва слышный сип.
– Я тебя найду, когда в этом возникнет необходимость, сказал ему на прощание Петр и хотел выйти на улицу, но в этот момент дверь подъезда открылась и в тамбур вошла пожилая и очень суровая на вид женщина.
Пропустив ее, Петр остановился в дверях и спокойно сказал:
– Разборка у нас здесь, мафиозная.
Женщина зло плюнула в Стаса, сползшего на пол, при этом металл клинка звякнул о стену, и неторопливо стала подниматься по ступеням. Петр тяжело вздохнул, ругая себя за содеянное, и вышел на улицу. Но иного выхода из сложившейся ситуации он не видел. Ему почему-то захотелось спасти Стаса от дурных миражей Стрельцовой, и одновременно ее саму спасти от нее же самой. Запутались люди, насмотрелись лишнего по телевизору. Перемешались у них в головах глюки с действительностью. Обидно.
Через несколько дней Петр неожиданно обнаружил в подвале за своим столиком какого-то черного огромного мужика, одетого в свисающие с него лохмотья. Поп усиленно крестился правой рукой, а в левой держал большой нательный крест, закрываясь им от новенького. Висельник сидел не в общем помещении, а в своей каморке и нервно мигал фонариком, посвечивая на часы, в ожидании своей секунды. Слушатели нервничали, хотя внешне это почти ни в чем не проявлялось, но Петр чувствовал: атмосфера в подвале накалена почти до-красна. Профессор держал очередную речь, но говорил не гладко и веско, а дерганно, будто сплевывал слова на пол.
Петр немного постоял в центре подвала и решительно подошел к своему столику. Ему не хотелось менять место из-за какого-то ободранного вахлака. Громадный оборванец сидел на его стуле и Петру пришлось усаживаться рядом, под негромкие панические вопли священника, повторявшего одно и то же:
– Чур меня! Чур меня! Изыди – нечистый!
От чужака воняло не как от бомжей и не так, как в тюрьме. Запах был необычайно противным. Казалось, что он обмазался протухшими яйцами, подмолодив «благоухание» ведром болотной жижи, вылитой на голову, а сверху обмазал себя черным обувным кремом.
– Что это они? – с безразличным видом поинтересовался Петр у новичка.
– А я откуда знаю, – шипя и сипя на выдохе, ответил незнакомец. Петр уже встречал таких, с вырезанными голосовыми связками и с дыркой в горле.
– Ты прямо из помойки? – снова спросил Петр.
– С кладбища, – просипел чужак и качнулся на опасно заскрипевшем стуле, при этом все его ленточки и лохмотья стали болтаться словно на ветру.
– А что не обмылся? Лужи не нашел?
– Разве от меня воняет? – вместо ответа поинтересовался новенький.
– Разит немного, – с» иронизировал Петр.
– А!.. – протяжно зашипел незнакомец: – А то я не пойму, что это все на дыбки встают.
Они немного помолчали. Профессор продолжал свою рваную речь. Но ни он, ни его слушатели упорно не смотрели в их сторону. Будто поставили границу между собой и пришельцем. Поп продолжал яростно гнусавить:
– Чур меня! Чур!..
– Ты завтра тоже придешь? – поинтересовался Петр.
– Раз вылез из могилы, то приду.
– Помойся и приходи: договорились?
– Вода не поможет, – пренебрежительно засипел новенький: – Да и противная она – ржавею. Мне бы серной кислоты…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
