нравится наблюдать за теми, кто входит в заведение, и хочется, чтобы ее увидели вместе с Фройндом. Он – известная в своей сфере личность и никогда не скрывал своей ужасной репутации, так что сплетни на руку им обоим. Гриффина интересуют только деньги, и ничего больше. Марго таких уважает.
Фройнд наклоняется к ней.
– Скажи мне, это правда?
Она улыбается, понимая, о чем он спрашивает.
– Да. Он вернулся. Трезв и дьявольски скучен, но такой талант не испортит даже здоровый образ жизни. Адам написал серию картин. Женщины, изображенные в абстрактной манере. Техника отличается от прежней, однако работы будут пользоваться бешеной популярностью. Жду не дождусь, когда ты их увидишь.
«Вернее, когда я их увижу», – думает она, делая театральную паузу, а потом продолжает:
– Гениальные полотна.
– Скажи мне лучше, ты снова с ним спишь?
– Скоро начну, – отвечает Марго с хитрой улыбкой, вскинув голову. – Очень скоро.
– Не сомневаюсь. Так зачем я тебе понадобился? Давай к делу, у меня скоро свидание.
– Ты же всегда предпочитал не спешить, – дразнит она.
– Нет, я всегда предпочитал деньги, – парирует Гриффин, подмигивая.
Вот почему они в Фройндом отличная пара. Искусство, секс, добродушные шуточки – только ширма. Главное то, что за ней: вознаграждение. Деньги, власть, возможность контролировать людей. Они начинают игру с высокими ставками, и оба хотят победить. И так постоянно. Вот и сейчас Марго чувствует их неразрывную связь, видит впереди зеленый свет, и это лишь подстегивает.
– Идея тебе понравится. Я уверена. – Марго отодвигает тарелку с нетронутым омлетом. – Теперь, когда Адам отказался от прошлой жизни, я хочу, чтобы именно ты воскресил его из мертвых. Я хочу, чтобы он стал звездой «Арт-Базеля». Только вообрази: плохой мальчик, наркоман восстает из пепла. Это же голубая мечта устроителей ярмарки. А благодаря твоим обширным связям и хорошо подвешенному языку событие приобретет грандиозный масштаб.
– Ничего не выйдет, – возражает Гриффин. – До мероприятия осталось меньше двух месяцев. Мы уже все отправили, заняли лучшие места, нашли диджеев, разослали приглашения. Да ты и сама понимаешь, что опоздала примерно на полгода. Кстати, в числе участников – два твоих художника.
Марго закатывает глаза.
– Во сколько мне это обойдется?
– Ты не потянешь такую сумму. Давай посчитаем. Для начала мне придется переспать как минимум с тремя важными персонами, чтобы внести изменения, а потом…
– Позволь тебе напомнить, что пять лет назад в галерею выстроилась очередь из желающих хоть одном глазком взглянуть на картины Адама. Он был популярнее, чем рок-музыкант. Его возвращение – самое масштабное событие сейчас. Так что позаботься.
– По меркам «Арт-Базеля» пять лет – все равно что пятьсот. Это будет стоить тебе целое состояние. – Гриффин откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и застывает. Его характерная внешность запоминается мгновенно: один глаз зеленый, другой – коричневый, массивные острые скулы, гладкая темная кожа, неизменные длинные дреды, спускающиеся по узкой спине. Впрочем, этот яркий образ, бесчисленное количество раз мелькавший в различных журналах о культуре и искусстве, обманчив. Гриффин Фройнд – вероятно, самый умный и в то же время беспринципный консультант, хищник без капли раскаяния, с ног до головы одетый в «Гуччи». Судя по немигающему взгляду, он уже просчитал дальнейшие шаги. Фройнд оглядывает ресторан, затем шепчет: – Я не шутил, когда сказал, что ты не потянешь.
Марго замирает.
– Ты о чем?
– Предупреждаю как друг. Ты знаешь, в нашей сфере слухи определяют все. Особенно плохие. Пошла молва, что ты по уши в долгах. Три надежных источника поведали мне, что ты тайком распродаешь семейную собственность по всему миру, лишь бы остаться на плаву. А еще что строительство галереи в Челси приостановлено, а твои чеки наводнили город.
Марго испытывает жгучее чувство горечи и не может ничего поделать с собой.
– Где ты услышал такую чушь?
– А чего это ты занервничала? – Фройнд с подозрением смотрит на нее. – Как-то на тебя не похоже. Снежная королева начала таять?
Если бы они сейчас не сидели в ресторане и если бы он не был ей так нужен, Марго задушила бы Гриффина его же собственным шерстяным серым шарфом.
– Надо же, наркокороль подал голос?
– Ну ты и стерва. – И Фройнд замолкает. Явно ждет ответа – лицо принимает жесткое и бескомпромиссное выражение.
– Послушай, ни для кого не секрет, что отец жил не по средствам. Но дед все предусмотрел, у меня полно резервов. Не волнуйся, в империи де Лоран дела идут хорошо. Строительство в Челси вовсе не остановлено. Да, у нас возникли небольшие накладки, но из-за дизайна, а не из-за денег. Тебе надули в уши. – Марго думает, что в первую очередь надо открыть новую галерею, чего бы это ни стоило, чтобы заткнуть рты сплетникам. – Перепроверь информацию. Кроме того, если бы возникли проблемы, ты узнал бы об этом первый. – Ага, как же. Она не так глупа, чтобы дать Гриффину карты в руки, рассказав о своих финансовых трудностях.
По блеску сверлящих ее глаз Марго понимает, что он не закончил, это только начало.
– Твой отец не просто жил не по средствам, покупал повсюду недвижимость, спал со всеми подряд и пропивал баснословное наследство. Своим неумеренным расточительством он практически обанкротил галереи де Лоран. Он тратил деньги на покупку очередной яхты, закатывал вечеринки, снимал клиентам проституток, играл в азартные игры. Все об этом знают. И…
Марго поднимает руку и спокойно говорит, не подавая виду, что внутри у нее все кипит:
– Хватит. Даже для тебя это слишком. У меня нет времени на сплетни завистников.
– Позволь мне закончить. Адам Чейс будет на ярмарке «Арт-Базель». Считай, он уже там. Вот только тебе это не поможет. Тебе нужно что-то грандиозное, что-то необыкновенное, чтобы заткнуть рты мудакам, решившим смешать твое имя с грязью. Я говорю тебе потому…
«Потому что ты, Гриффин Фройнд, от меня зависишь», – мысленно заканчивает Марго.
Они смотрят друг другу в глаза, как делали уже не раз за эти годы. Этакие друзья с привилегиями. Мадемуазель де Лоран кивает, давая понять, что услышала предупреждение, и быстро меняет тему:
– Кстати, о грандиозном. У меня кое-что есть. Две картины…
Вилка Гриффина с нанизанными на зубцы ягодами замирает в воздухе.
– Вот это разговор. Известные?
– Настолько, что у тебя стояк будет.
– Кто художник?
– Художники. Найдешь покупателей – получишь десять процентов от неприлично большой суммы.
– Ты хотела сказать «двадцать пять»? Очевидно, что эти полотна жгут тебе руки.
– Двадцать пять? – фыркает Марго. – Да ты из ума выжил.
– Может быть, – мурчит Фройнд. – Ты помнишь, что говорил Энди? «Делать деньги – это искусство, работать
