Делаю глубокий вдох.
— Добрый вечер, — прохожу внутрь.
Пульс оглушающе колотится в горле, делая мой голос низким и хрипловатым.
Касим — тоже махина, не меньше Армаша. Но сейчас он кажется мне гораздо меньше, чем запомнился с детства.
Не торопясь иду к столу переговоров.
— Алиса Александровна? — смотрит мне в закрытое лицо с нескрываемым любопытством, игнорируя тех, кто стоит за моей спиной.
Присаживаюсь напротив него, двигая по столу пачку документов.
— Это твоё золото, Касим.
— Признаться, я уже видел исследование почвы, — плотоядно двигает папку к себе. — Жаль, не в оригинале.
— Конечно, видел. Это же мы подсунули тебе эту липу, — отгибаю наверх свою вуаль.
Недоумение… Прищуривается… Узнал!
— Ольховская?!
— Черкасова, — поправляю я. — Но от Ольховских привет твоему брату. Передай.
Тиша кладёт рядом с бумагами болт от арбалета.
Касим шокированно смотрит в стол на наши дары.
— Ты называл меня «Золотая антилопа», помнишь, Касим? Так вот… Захлебнись теперь в черепках, в которые превратилось твоё золото, — подрагивающим голосом цежу я.
Под гробовое молчание я встаю, и едва чувствуя ноги, дефилирую на выход под руку с братом.
Я сознание сейчас потеряю кажется.
Выхожу на свежий воздух и рвано дышу в тихой истерике. Дэм прижимает меня к себе.
— Браво! — пафосно вскидывает руки Волков. — Я, лично, кончил от этого акта. Ну что ж. Первый акт сыгран великолепно. Можно отдышаться. Продолжаем спектакль…
Пожимают друг другу руки.
— Как можно отказаться от этой работы, а? — поднимает он взгляд в небо, полный досады. — Хотя бы удаленно в качестве мозга.
— Не отказывайся, Волков, — хлопает его по плечу Демид. — Это твоё.
— Жена не поймёт. Это так… в качестве исключения.
Мы уезжаем. И всю дорогу, я как маленькая реву в руках у мужа, потому что родителей это не вернёт всё равно. А в конце успокаиваюсь и засыпаю. Отпускает немного…
Глава 43. Подчистить
Вьюн, обвивший беседку уже пустил листья. И обзор из неё стал хуже. Зато… мы скрыты от чужих глаз.
Затащив Злату к себе на колени, покачиваюсь в кресле-качалке.
Она покусывает мою мочку. Жмурюсь от садящегося солнца, бьющего в глаза и острых возбуждающих ощущений.
Притягивая за затылок с вожделением впиваюсь в её губы, скользя пальцами между бёдер. Заводится с пол-оборота, и чувствительная стала настолько, что страшно, что кто-нибудь кроме меня пальцем тронет!
Я кайфую от её чувственности. Но и ревную. Дела, что б их… Я не могу уделять ей столько времени, сколько нам хочется.
— Демон, судебные приставы, — Макс.
Мы замираем. Отрываемся друг от друга. С тревогой встречаемся взглядами.
— Что им надо?
— С постановлением суда. Родион затребовал экспертизу отцовства на Варвару. И проверить условия проживания ребенка. Что нам делать? Там целая процессия.
— Пропусти, — распоряжаюсь я.
— Дэм?! — подскакивает Злата. — Ты же знаешь, чем это закончится!
— Спокойно. Если мы их не пустим, они заведут дело и начнут его раскручивать. А нам сейчас ни к чему лишние проблемы.
Злата подхватывает на руки, играющую рядом Варвару.
— Я не позволю.
— Никто не притронется к ней. Здравствуйте, — радушно улыбаясь, иду навстречу немолодой женщине в костюме и менту в форме.
Они предъявляют мне документы, распоряжение суда.
— Простите, — читаю я. — Здесь какая-то ошибка. Моя жена никогда не рожала. Экспертизу какого ребенка, я не понимаю…
Женщина переводит взгляд на напряженную Злату.
— Алиса Шилова, двоюродная сестра моей жены, — прищуриваясь представляю Злату. — И её дочь. Гостят у нас.
— А жена Ваша?.. — оглядывается.
— Она сопровождает моего брата в интенсивной терапии. У него послеоперационная реабилитация.
— Можно её увидеть?
— Нет. Это в Германии, — развожу руками.
— А Ваши документы и документы на ребёнка, мы можем увидеть? — разворачивается к Злате.
— Алиса, — дёргаю бровью.
Отдаёт мне Варю на руки.
— Минуту, — уходит в дом.
— У моего брата навязчивые идеи. Он наркоман… — объясняю я. — Но отказывается лечь в клинику. Создаёт семье множество проблем своими больными фантазиями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Приставы переглядываются.
— Знаете, когда у маниакальных людей много денег и возможностей, это всем очень сильно осложняет жизнь. Вот это глупое судебное решение организовал… Вас гоняет. Но мы попробуем уговорить его лечь на лечение.
Злата возвращается, протягивая документы. Губы подкрашены тёмным, как на фото в паспорте.
Они оба дотошно всё проверяют.
— Мы можем дом осмотреть?
— Конечно. Макс! Проведи по комнатам.
Через двадцать минут они выходят из дома. Козырнув, мент извиняется за беспокойство.
— Да ничего. Я всё понимаю — служба.
— Можно Вас на пару слов, — отвожу в сторону женщину. — У меня будет к Вам небольшая просьба. Во избежание преследований ребёнка моей своячницы со стороны моего нездорового брата… Вы не ставьте в известность никого, что они гостят у нас. Они же не имеют отношение к делу. А я обязательно Вас отблагодарю за эту маленькую услугу. Ради ребёнка…
— Конечно. К решению суда это отношения не имеет, — кивает она.
Приставы покидают нашу территорию. Смотрим им вслед.
— Когда мы выкупим акции? — отпускает Варю Злата.
— Цепочка сделок в процессе.
— А что потом?
— Потом… Я его обезврежу.
— Как?
— Я найду метод, — целую Злату в висок.
Ухожу к сторожке охраны.
Обезвредить обязательно надо. Ждать удара в спину — это не вариант. Все должны быть обезврежены. Начиная с Дагиевых. Ответку с их стороны никто не отменял. И организовать её можно и из зоны при большом желании.
И надо бы подчистить. Но ни Злате, ни Тихону уже не надо про это знать и участвовать в этом. Они получили свою вендетту. Марать их руки в крови не буду.
Набираю Волкова.
— Привет, Зак.
— Добрый, день.
— Какие новости… с эвтаназией?
— Подарки переданы. Как только будут какие-то новости, я сразу сообщу.
Обоим братьям передали по «дорогому подарку» — шприц, заряженный смертельной дозой чистого кэга. Уйти легко… Мой засланный казачок сообщил, что братья изредка балуются. При том стремительном полёте вниз, в который они сорвались, без перспективы на выход, многие бы выбрали эвтаназию. Я предоставил им возможность лёгкой смерти. Выбор за ними.
Уверен, что первый сорвётся Армаш. На фоне потери конечности. В тюремном госпитале всё плохо с обезболивающими.
А Касим чуть позже, как только осознаёт масштаб трагедии и поймёт, что остался один на один со своим долгом и грозящим сроком.
Если будет нужно, я ему подарю ещё один, чуть позже. И буду дарить систематически, пока он не сломается.
Брату я такой подарок не сделаю, для него у меня другой. И более щадящий и более жестокий, одновременно.
Параллельно — звонок. Анна Гавриловна. Та самая женщина, которая убирается в офисах отца. Которой я как-то помог деньгами, когда её дочь попала в аварию. А вот Родион ей отказал…
И недавно я нашёл её, попросил об одной услуге — побыть моим человеком на территории брата. Она не отказала.
— Слушаю!
— Демид Альбертович, — смущается она. — Я не знаю, важно ли это…
— Всё важно.
— Я мою в офисе Родиона Альбертовича. Здесь документы на столе. Загран паспорт, билеты, и ещё много каких-то на английском, я не понимаю, что там написано.
— А билеты куда?
— Дубай.
— Дубай… — задумчиво повторяю я.
Решил оторваться, братишка, на деньги убитого отца?
Затеял эту экспертизу ребёнка… Зачем?
Добиться права на встречи и увезти Варю в Дубай, который не выдаёт ни преступников, ни украденных детей другим странам? Ничего у тебя не получится. Я никого не отпускаю!
Совсем ты стал болезный, брат мой. Я тебя вылечу…
— Демид Альбертович?..
