моральную амбивалентность и отстраненность от жизни людей. Эти личности являлись на землю, совершали определенные деяния, исполняли свою миссию, однако Христос в отличие от них не только побывал на нашей планете, но и остался с нами «до скончания века», став реальным воплощением того недвойственного единства, о котором говорили авторы Упанишад. Конечно, такая же амбивалентность наблюдается и в образе древнееврейского бога Яхве, восприятие которого эволюционирует от самых примитивных представлений кочевого пастушеского народа до универсальности пророков. Кроме того, для индуизма, по мнению Гриффитса, не очень важна историческая составляющая
аватар: они являют собой скорее поэтическое воплощение идеи Божественного, становясь символами Абсолюта. В этом отец Беда приближается к Махатме Ганди, который писал:
«Я не знаю, жил ли когда-нибудь Кришна — герой "Махабхараты". Мой Кришна не имеет ничего общего с историческим прототипом. Я бы никогда не склонил голову перед Кришной, который убивал из гордости или перед Кришной, которого неиндусы представляют как развратного юношу. Мой Кришна — совершенное воплощение, он чист во всех смыслах этого слова. Он создал "Бхагавадгиту" и вдохновил миллионы людей. Если мне скажут, что "Махабхарата" — историческая книга и что Кришна, ее герой, действительно свершил все, что ему приписывают, я бы отказался от идеи, что он — воплощение, даже под страхом изгнания из индуистского сообщества. Для меня "Махабхарата" — глубокая религиозная книга, полная аллегорий, а вовсе не историческая хроника. Это настолько яркое описание вечного поединка, происходящего внутри нас, что иногда нам кажется, что ее события происходили в реальности. Я также не считаю, что "Махабхарата", которую мы читаем сейчас, — непогрешимая копия оригинала. Думаю, что в нее была внесена масса изменений и поправок…»[108]
В отличие от Ганди отец Беда признавал наличие исторического прототипа у Кришны, однако, по его мнению, для нас важно само послание этой личности, а не ее историчность. Что касается Иисуса из Назарета, то в этом человеке Бог радикально вмешался в ход исторического процесса, явившись в нашей временной и пространственной реальности, в конкретный исторический момент, «при Понтии Пилате».
Чтобы упорядочить духовную жизнь ашрама, Беда Гриффитс составляет молитвенник под названием «Сандхья-Вандана». В традиционном индуизме этот термин относится к молитвам, которые брахманы возносят три раза в день и которые считаются их «нитья-кармой», вечной обязанностью. Кастовая система запрещала проводить подобные ритуалы людям, не родившимся в брахманских семьях, однако отец Беда полагал, что эта система воспринимается современными индусами неверно: брахман — это любой человек, который посвятил себя Богу, который имеет «качества брахмана». В христианстве нет и не может быть деления на касты, поскольку Бог создал людей равными, а Иисус спас всех, вне зависимости от личных достоинств и недостатков. В основе сборника лежат тексты на санскрите, тамильском и английском, которые используются во время богослужения. Мечтой отца Беды было создание и официальное одобрение Церковью особого «чина индийской литургии», наподобие латинского, греческого, сирийского или армянского обряда, и фактически «Сандхья-Вандана» становится воплощением этой мечты. Несмотря на то что в реальности литургическая практика Шантиванама носит совершенно особый характер, не похожий на другие, формально она все-таки остается частью латинского обряда со значительными поправками. Сердце «Сандхья-Ванданы» — древняя «Гаятри мантра», которая была помещена на первую страницу книги. С «Гаятри мантры» начинается каждое богослужение в ашраме, и в этом Гриффитс не отступил от брахманской традиции, которая легла в основу духовной практики монастыря.
Первоначально эта мантра упоминается в «Риг-Веде» и, по мнению ученых, была обращена к богу Солнца:
«Ом бхур бхувах сваха
Тат Савитур вареньям
Бхарго дэвасья дхимахи
Дхйо йонах прачодайят»[109].
Савитур — одно из имен лучезарного бога, каждое утро выезжавшего на своей сверкающей колеснице на небосклон над землей Ариев. Однако совершенно очевидно, что уже во времена риши это слово стало ассоциироваться с Высшим Существом, символом которого было солнце, как указано в «Бхагавадгите»:
«О Арджуна, Я — Дух (Атм&) в душе всех существ. Я— начало, середина и конец всех вещей. Я— хранитель и из всех источников света Я — светлое солнце, Я — сверхъестественные властители ветра, а из звезд Я — луна» (10.21)[110].
Следовательно, меняется и смысловое наполнение «Гаятри», и она становится основным гимном, воспеваемым ежедневно в честь Абсолютной Истины, проявляющей себя в различных формах. Уже в «Рамаяне» мудрец Агастья рассказывает Раме о славе Высшего Источника Света, скрытого за образом солнца:
«Восходящее солнце с золотыми лучами, свет мира, поклонение и хвала: оно — Царь Вселенной, Господь. Ему поклоняются все боги и демоны… Он — Высшая Душа всех богов… Он — Брахма, Вишну и Шива… Он — Царь Небес и Повелитель Ада, Он в каждом боге, которому поклоняются от века, Он — Господь — Воитель, Царь Златого Чертога…»[111]
Отец Беда Гриффитс воспринял «Гаятри мантру» и передал ее своим ученикам как обращение к Божественному Логосу, в котором молящийся просит привести его к самосознанию:
«ОМ, мы медитируем на лучезарное Слово,
Рассеивающее тьму невежества в трех мирах!
Да дарует нам этот славный Господь
Истинное знание!»
После рецитации ОМ-кары и «Гаятри» монахи поют один из трех бхаджанов на санскрите, определенных для каждого времени суток, затем — вступительные молитвы Чина Сирийской Литургии, два псалма — на английском и тамильском, — после чего приступают собственно к литургическому действу. Отец Беда посчитал возможным использовать в песнопениях такие имена Божества, как Говинда и Мукунда, которые обычно употребляются по отношению к Кришне и означают соответственно «Пастух» и «Приносящий Освобождение», поскольку любимый его североиндийский поэт Кабир, о котором мы рассказывали в первой главе, понимал их как имена сверхличностного Абсолюта, независящие от того или иного проявления Ишвары (Господа). Движимый желанием как можно полнее представить в ашраме духовную культуру Индии, Гриффитс вводит в обиход литургические чтения не только Библии и трудов Отцов Церкви, но и отрывков из Священных Писаний Индии, Мира, а также цитаты из работ тамильских мудрецов и святых. Монахи ежедневно знакомятся с многовековой мудростью «Бхагавад-гиты» и Упанишад, размышляют над стихотворениями вдохновенных поэтов-бхактов. Отец Беда отказался от идеи стандартной ишта-мантры для всех монахов: для медитации каждый может выбирать тот стих или слог, который кажется ему ближе, при этом для совместных утренних и вечерних намаджап выбраны мантры «Криста джая джая Криста джая джая Криста джая джая намо намо» и «Иесу Иесу джей джей намо» соответственно. После 9 часов вечера, как и в «Курисумала ашраме», наступает время всеобщего
