Затем Кальдер вновь поднимался на стены замка и смотрел на материк, лежавший далеко за горизонтом. Создавалось впечатление, что этого человека мучает голод, а его уши слышат горн, зовущий его к войне.
— Ты изменился, — в конце концов решился сказать Данаин. — Что истязает твою душу?
Кальдер смерил своего друга невидящим взглядом.
— Нас ждут великие дела, Данаин, и нет времени, чтобы совершить их. Ожидание сводит меня с ума.
— Разве это не тот покой, который мы заслужили и который обещал нам Зигфинн?
Отмахнувшись, Кальдер отпил густого вина из бокала.
— Да что знает этот мальчишка… Воину нужна война.
— Мы не воины.
Кальдера это возражение не обрадовало. Замахнувшись, он швырнул кубок в сторону порта.
— Я силен как никогда, как будто ранение закалило меня.
— Тогда нам нужно строить планы и искать союзников, — предложил Данаин, чтобы направить мысли своего друга в более плодотворное русло.
— Так и поступим, — прошептал Кальдер. — И уже скоро. Не сказав больше ни слова, он ушел и с этой ночи начал спать в комнате короля Кристера. Как и всю эту неделю, ему снились кровь и власть, огонь и железо, а кольцо на его пальце накалилось, словно не могло выносить этого.
В этот день женщин раньше отпустили с поля, разрешив им вымыться в реке и постирать одежду.
— Ты знаешь, что это значит, — прошептала Брунии Рахель. — Сегодня прибудут повелители приграничных территорий, чтобы выбрать себе любовниц.
— Расскажи мне все, что я должна знать, — попросила Бруния, заплетая волосы в косу.
— Ты можешь завоевать их расположение на один день, а может быть, и на неделю. Ходят слухи о рабынях, которые стали возлюбленными и которым не пришлось возвращаться в лагерь. Но я в это не верю.
— Почему?
— Эти правители постоянно получают замену, найти новую женщину можно в любое время года. Нет причин привязываться к одной, если тебя ждут десять других.
Бруния кивнула.
— И что ожидает женщину, если ее выберут?
— Хорошая пища, настоящая ванна, чистая одежда. За позор хорошо платят, и не все наместники ищут наслаждения в насилии или унижении. Некоторое время ты будешь жить как нормальная женщина. За это большинство из нас готово почти на все.
То, как Рахель при этом смотрела на Брунию, заставило принцессу задуматься. С тех пор как она избила Вальду, причем настолько, что даже ордынцы освободили женщину от работы, в отношениях Брунии и Рахель что-то изменилось. Рахель по-прежнему помогала принцессе, но уже не как наставница, а как верная подруга. В лагере все искали расположения Брунии, и из пищи она получала самое лучшее.
Ордынцы посадили женщин в повозку, чтобы отвезти к границе королевства. Бруния и подумать не могла, что слово «граница» следует понимать буквально. Спутать ее ни с чем было нельзя. Границей была стена.
Стена высотой в десять метров со сторожевыми башнями на расстоянии в двести шагов, соединенными ходом. Сооружение из грубых валунов простиралось вокруг королевства Хургана с севера на юг. Зрелище было и успокаивающим, и ужасным — в зависимости от того, с какой стороны ты находился. Зачем построили эту стену? Чтобы защитить королевство Хургана от всего мира или весь мир от Бурантии? С двух сторон к стене приставили огромные деревянные лестницы, чтобы наместники провинций могли перебраться на территорию, подвластную Хургану. Бруния слышала звон оружия и доспехов, а затем увидела верховных правителей, ступивших на бургундскую землю.
Их было трое, и они отличались друг от друга, как времена года. Один, маленький, бледный, с толстым тельцем, покрытым льняной туникой, напоминал римлянина. Второй — гордый воин с рублеными чертами лица и холодными узкими глазами. Третий — юноша, слишком молодой для своего положения. Возможно, он унаследовал провинцию от своего рано умершего отца или стал правителем благодаря какому-то языческому предсказанию.
Пятьдесят женщин на троих мужчин.
Предводитель ордынцев, наделенный, в отличие от других воинов, способностью мыслить, поприветствовал наместников пограничных территорий от имени Хургана и повел их вдоль выстроившихся в ряд рабынь, говоря о преимуществах мирного сосуществования империи и провинций. Конечно же, земли, окружающие государство Хургана, могли объединиться, чтобы напасть на Бурантию, но что тут было завоевывать?
Бруния увидела, как толстый наместник похотливо потирает руки, не сводя глаз с грудей рабынь. Он искал пышные формы и широкие бедра — наслаждение в упадническом стиле. Воин выбрал быстро, взяв с собой трех худых покорных женщин. При этом он не произнес ни слова. Когда женщины направились за ним, Бруния подумала, что вряд ли им стоит ожидать от него снисхождения.
Низенький римлянин остановился перед ней и тут же начал мять ее грудь, а затем ущипнул за щеку. Рахель бросила на Брунию осторожный взгляд, словно пытаясь предупредить, что сопротивление, как в случае с Вальдой, тут ни к чему хорошему не приведет.
Пальцы наместника скользнули с плеча Брунии на бок и приблизились к животу, который еще не бросался в глаза, если не присматриваться внимательнее…
Она плюнула ему в лицо.
По рядам женщин пронесся вздох изумления. Все это видели. Ордынцы тут же подскочили к Брунии, собираясь оттащить ее в сторону и убить.
— Меня уже выбрали, — поспешно заявила принцесса, указывая на третьего наместника. — Он меня выбрал.
Толстяк, раздраженный происходящим, посмотрел на своего конкурента.
— Это правда, Лаэрт? Вы выбрали эту?
Бруния заметила, что Лаэрт чувствовал себя не в своей тарелке. Либо ему не хватало опыта, либо уверенности, но он явно колебался, выбирая спутницу на ночь, потому что, видимо, знал правила игры не лучше Брунии. Его можно было… использовать.
Подойдя, Лаэрт принял серьезный вид.
— Сейчас решим, мой дорогой Геделинг.
Он посмотрел Брунии в глаза, но та опустила взгляд. Лаэрт приподнял ее голову за подбородок.
— Не стесняйся.
— Ну так что? — поторопил Геделинг, щупая бедра Брунии. — Вы ее берете или нет? Я с удовольствием заберу ее в свой дворец, чтобы увидеть, как быстро она сломается.
Лаэрт оттолкнул руку Геделинга, явно недовольный его словами.
— Вы же слышали. Решение уже принято.
Бруния заговорщически улыбнулась ему, пытаясь вложить в улыбку обещание неземных наслаждений. Наместнику это понравилось.
— Пока что она будет моей, — заявил Лаэрт, и Геделинг, не скрывая своего раздражения, пошел дальше, чтобы найти для своего гарема другую женщину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
