Долгими вечерами Данаин рассказывал уцелевшим исландцам о королевстве Хургана, кошмарном Фафнире и терроре Орды и слушал последние легенды об истории Исландии. Эйфлинн, старик, чей отец помнил еще прежнее столетие, неспешно говорил, прихлебывая пиво:
— Из Бургундии пришло известие о том, что дракона не победили. Король Гунтер, этот тщеславный слабак, хотел посвататься к нашей Брюнгильде, чтобы она помогла ему победить Фафнира. На Поле Огня и Льда королева за пару мгновений лишила Гунтера жизни, и Бургундия осталась без правителя. Она приехала в королевство на Рейне, собираясь потребовать трон. Тот, кто сейчас зовет себя Хурганом, вступил с ней в бой. Он был связан с темными силами и волшебным копьем пробил грудь отважной Брюнгильды, отдав ее тело дракону на съедение и поругание, а сам надел корону Бургундии. Это был последний день, когда над землей светило солнце.
Видящая неустанно вкладывала новые мысли в головы людей. Она ни к кому не могла прикасаться и никого не могла убить, но, как и нибелунги правили из тени, так и она могла предрекать людям их судьбы и управлять их делами. Однако никогда еще это ремесло не давалось ей с таким трудом, как сегодня. Видящая два часа стояла в тени, наблюдая за принцессой Элеей, которая, выпив вина, предавалась плотским утехам с тремя юношами. Принцесса была жестока и ненасытна.
Но Видящую угнетала не порочность принцессы, а воспоминания о юной бургундской девушке, жившей сто лет назад в другом временном измерении. О девушке с темными волосами, светлой кожей и благородной душой. О девушке столь чистой, что она смогла устоять среди кровавой резни и в конце концов обрела свое счастье в Исландии вместе с принцем, которого она любила больше собственной жизни.
Видящая пыталась найти в Элее эту девушку, но видела лишь высокородную шлюху, боровшуюся со своей скукой злобными деяниями и богохульством.
Отослав рабов прочь, Элея вымылась в теплой ароматной воде. Людям в Вормсе не приходилось наслаждаться такими ваннами уже много десятилетий.
— Я тебя вижу, слепая, — спокойно произнесла принцесса.
Видящая вышла из тени, злясь на саму себя. У Элеи всегда были склонности к темной магии, и она видела мир без иллюзий, коими боги затуманивали взоры смертных.
— Грядет гроза, — сказала Видящая.
На принцессу эти мрачные слова не произвели никакого впечатления.
— Мы и есть гроза, слепая. Мы подмяли под себя весь континент, не оставив камня на камне. Наша власть абсолютна.
— Это власть над бессильными, — возразила Видящая. — Какой смысл в том, чтобы покорять тех, кто не может оказывать вам сопротивление? Ты чувствуешь пустоту в твоем сердце, Элея.
— Я могла бы убить тебя, — ответила принцесса. — Это доставило бы мне радость, по крайней мере, на пару часов.
— Хурган погибнет. Дни твоего отца сочтены.
Элея замерла. Это было отважное заявление, но его истинность еще нужно было проверить.
— Так говорит тебе знание или желание?
— Все, что пребывает слишком долго, падет, — заявила Видящая. — Будь то дерево, дом, человек или империя. Природа требует обновления, нового цикла. Время Хургана подходит к концу, хотя его разум отказывается это признавать.
— Но что будет потом? — спросила Элея.
— На это боги не дают ответа. Они обещали Хургану вечное правление. С его смертью все изменится. Но пока нет никакой определенности.
Элея без ложного сочувствия прикинула, какую выгоду сможет извлечь из смерти отца. При одной мысли о том, что завтрашний день будет не такой, как предыдущий, она испытала наслаждение и по ее телу прокатилась волна дрожи.
— Беременна? — Рахель широко распахнула глаза.
Она произнесла это слишком громко, и Бруния шикнула на нее. Женщины сидели рядом на поле, выкапывая из земли редьку.
— Ну, я же тебе говорю.
— Нельзя, чтобы об этом узнали ордынцы, — прошептала Рахель. — С ребенком ты становишься обузой, и они этого не примут.
— Что ты имеешь в виду?
Осторожно оглянувшись, Рахель стала говорить еще тише:
— Сюда попадали рабыни, которые оказывались беременными. Некоторых убивали сразу, у других вытравливали плод, но немногие из женщин это пережили.
Мысль об этом ужаснула Брунию, но она сохраняла поразительное спокойствие. Живое существо в ее теле все изменило. В душе принцессы было тихо, а ее разум уподобился камню, вес которого не позволял мыслям раскачивать сознание из стороны в сторону. Все было понятно, и любая цель предопределена. Сохранить ребенка. Сбежать из лагеря. Найти Зигфрида. Убить Хургана.
День подходил к концу, а с ним завершались и работы по сбору урожая. Прежде чем закрыть женщин в бараках, ордынцы привели их к реке, чтобы они могли помыться. Вода освежала и позволяла вдоволь напиться. Многие рабыни во время вечернего омовения снимали рубашки и, донельзя уставшие, погружались в прохладную воду.
Бруния не стала раздеваться. Чтобы заметить ее округлившийся живот, нужно было очень хорошо присматриваться, но она была уверена, что тут есть женщины, сведущие в подобных вещах.
В какой-то момент рядом с Брунией оказалась Вальда. Девушка пробыла здесь уже довольно долго, и тугие мышцы были свидетельством того, что ее тело не так-то просто сломить. Рыжие волосы упрямо выбивались из-под кожаной повязки, а по росту Вальда могла сравниться с некоторыми из ордынцев. Она была чем-то вроде предводительницы среди рабынь, и Рахель успела предупредить Брунию, что с ней не стоит связываться.
— Вскоре придут правители приграничных территорий, — заявила Вальда.
Бруния знала, что это значит. Рабыни, готовые пойти на унижение, могли получить кое-какие преимущества. При этом предпочтение отдавалось юным девушкам с красивыми телами, а тут не было никого моложе и красивее Брунии. Вальда подозревала, что Брунию захотят заполучить многие из правителей, а это снизит цену других женщин в лагере.
В руке у Вальды Бруния увидела плоский камень с острым краем и только сейчас поняла происхождение шрамов на лицах многих женщин. Вальда уродовала их, чтобы улучшить шансы своих приближенных. Камень она прятала в реке, потому что там ордынцы обычно не искали.
Бруния осторожно выпрямилась. Рахель подошла к ней поближе, но принцесса отослала ее прочь.
— Я должна сама с этим справиться, — прошептала она.
— Будет не очень больно, если не будешь сопротивляться, — почти мягко произнесла Вальда.
Бруния вспомнила уроки, полученные в лагере повстанцев. Данаин учил ее искусству ближнего боя, утверждая, что правила достаточно просты: «Будь быстрой. Будь безжалостной. Не прекращай действовать, пока противник не будет повержен».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
